Они сидели в небольшом зале ресторана с превосходной европейской кухней, что располагался недалеко от их нового с братом дома. Был уже девятый час и Стефания тихонько грезила о заслуженном отдыхе.

– Вы большая молодец, – сказала ей Луиза Викторовна, опустив изящные кисти рук на свои колени. – То, что он сам столько раз искал возможности для встречи с вами на том вечере, а потом и на работе… Это огромный плюс.

Девушка слабо улыбнулась и отвела взгляд в сторону. Она не стала рассказывать ей о поцелуе, что до сих пор ощущался на губах, потому что еще сама не до конца понимала свое отношение к случившемуся. То есть… Конечно же понимала! Возмущению не было границ, оно было так же велико, как бескрайний космос над головой. Мышцы её тела моментально напрягались, стоило только подумать, что негодяй проделывал этот гнусный трюк со всеми своими девицами, будучи уверенным, что такое внезапное нападение определенно сведет их с ума. И несколько часов назад он вытворил это с ней!

«Твои губы».

Воспоминание о выпавшей кружке из её руки раздражало. Она всё внушала себе, что это вышло совершенно случайно, поскольку очень сложно столько времени удерживать одной рукой посудину с кипятком, да еще и с неудобной ручкой, от которой болел указательный палец. Но ведь Ротман точно воспримет эту неловкость, как явное доказательство его сексуального всемогущества.

– Завтра утром на ваш счет должны упасть первые пятьсот тысяч, – сообщила Луиза Ротман так, словно говорила о пяти рублях. – В следующем месяце этого же числа будет второй перевод.

Стефания часто заморгала.

– Спасибо.

– Дорогая, это вам спасибо, что так ловко окрутили моего сына!

– Я еще никого не окрутила. Он просто зол, а его ненависть ко мне – пока единственная причина, по которой он ищет возможность для…встречи со мной.

– Очень скоро появится и другая, – с улыбкой сказала женщина. – Признаюсь, ваша тактика мне по нраву. В этой конкретной ситуации вы, Стефания, бесстрашная девушка. Сначала вызываете в нем исключительно неприятные чувства по отношению к себе, чтобы потом сквозь них он постепенно начал испытывать абсолютно противоположные.

– Это вышло еще до того, как вы сделали мне предложение.

– Значит, это судьба! – усмехнулась женщина и забросила в сумочку свой сотовый. – Спасибо вам, что согласились встретиться со мной в столь поздний час. Вы явно устали на работе и хотели поскорее оказаться дома.

– Всё в порядке, – солгала Стефания. – Была рада видеть вас. Кстати, то платье, что вы прислали мне, в целости и сохранности висит в шкафу. На нем нет ни пятнышка.

– Бросьте, Стефания! – отмахнулась Луиза и поднялась с места. – Оно ваше. Всего хорошего, дорогая! И удачи!

Проводив взглядом взрослую женщину с грацией кошки, Стефания еще несколько минут посидела на месте, потом небрежно набросила на себя пальто и отправилась домой, думая только о том, что через несколько часов наступит десять утра и тогда… Тогда вновь начнется игра.

* * *

Надо сказать, что ночка выдалась потрясающей. Текила, танцы, элитные шлюхи, зажигающие огонь внутри на раз-два. Чтобы уложить в постель богатенькую девочку нужно потратить слишком много времени на всякую чепуху в виде комплиментов, подарков, свиданий… Когда Леон хотел веселиться – он веселился в тот же час, и плевать на всё. С сексом было то же самое. Он привык платить за комфорт, порядок, развлечения и даже за интимную сторону своей жизни. Если бы он обладал хоть малой толикой привлекательности двоюродного брата, то наверное смог бы сэкономить на последнем большие деньги. Даже будучи юношей Леон не мог похвастаться обилием женского внимания к своей персоне, совершенно не понимая, что его хлесткий взгляд с примесью брезгливости и высокомерия, вызывал у молодых девушек ничто иное, как отвращение. Если же ему все-таки удавалось сблизиться с кем-то на уровне простого общения, то его острая нетерпеливость в сексе в миг разрушала любое расположение к себе. И с возрастом ничего в сущности не изменилось. В одном он был уверен точно, когда компания перейдет в его руки и об этом станет известно каждой собаке, молоденькие дуры будут сами прыгать ему на колени и просить отодрать их.

Ох уж эти мечты.

Он зашел в лифт с кучкой своих будущих подчиненных, что постепенно рассасывались по разным этажам небоскреба. В его мыслях промелькнула та рыженькая, с длинными до пышной задницы волосами, которые он тянул и тянул на себя, пока девчонка верещала от удовольствия. Он не хотел думать, что эти протяжные стоны были наигранными. Как-то раз в одном сериале он увидел, как владелец тайного заведения обучал своих шлюх искусству постельных звуков. Он говорил, что в реальности женщины не могут орать настолько громко, что готово лопнуть стекло. Стоны должны долго томиться и ласкать слух, а не вызывать одно только желание – нацепить на уши беруши.

Вот же черт. Именно это ему и хотелось вчера сделать.

Спрятав сотовый в карман серой куртки, он, наконец, взглянул на оставшихся в лифте людей, среди которых (о, боги!) был Маркус. Он стоял справа от него и на его мерзком лице играла самоуверенная улыбка. На секунду Леону показалось, что всё это время Маркус читал его мысли и тихонько веселился над его глупыми надеждами быть первоклассным любовником, ласки которого вынуждают женщин громко визжать от экстаза.

– Ты трезв? – деланно удивился Леон, когда двое последних мужчин покинули кабину, и лифт тронулся дальше. Он усмехнулся и продолжительно цокнул языком. – Я в шоке. В девять пятьдесят ты на работе. Что случилось?

Маркус повернул к нему голову.

– Твой словарный запас, Леон, весьма скуден. Всякий раз, когда мы встречаемся, ты начинаешь разговор именно с этой фразы: ты трезв? Может, тебе стоит почитать какую-нибудь литературу? Так, для повышения интеллектуального уровня.

Как же ему надоело выносить эту глупые и бестолковые насмешки в свою сторону. С самого детства Маркус только и делал, что издевался над ним, высмеивал и унижал на глазах других, себе подобных. Не мудрено, что они с Робертом до сих пор оставались близкими друзьями, ведь у обоих ума в голове с горошину. Ничего… Очень скоро эти гадкие смешки канут в небытие, поскольку Леон сделает всё, чтобы ни в совете, ни где бы то ни было ещё такого идиота, как Маркус Ротман, в компании больше не существовало.

В компании Леона.

Осталось совсем немного, уж четыре месяца он потерпит. Леон верил в свою победу и субботний вечер лишь подкрепил в нем эту уверенность.

Кто бы мог подумать, что эта девчонка с мальчишеским характером появится там, да еще в таком соблазнительном наряде! Леон не сразу узнал её, ведь девица постоянно носит дурацкую прическу и физиономию молоденькой сельской учительницы, которая в тайне от всех мечтает уже, наконец, лишиться своей девственности. Напротив, в зале появилась пылкая и чувственная девушка с настолько соблазнительными формами, что Леон моментально ощутил тяжесть в паху. И хотя ему нравилась большая женская грудь, что не умещалась в ладонях, аккуратные сиськи этой девчонки показались ему слишком сексуальными. Да настолько, что прошлой ночью одна из его элитных шлюх имела как раз маленький размер потому, что ему так неожиданно захотелось. И, конечно же, от него не ускользнул острый взгляд, полный неприязни и отвращения, когда глупец Маркус подошел к ней и её ухажеру.

Он всё сделал правильно. Девчонка, что однажды так смачно заехала ему между ног, а потом рискнула, глядя в глаза, назвать Маркуса ничтожеством, определенно оказалась достойным выбором. Леону повезло, что в тот день, когда это случилось, он случайным образом оказался на шестьдесят девятом этаже и невольно подслушал разговор тупоголовых куриц в буфете, которые слишком громко восхищались Маркусом.

– Как дела у Луизы? – поинтересовался Леон, глядя на мигающие цифры над стальными дверями. – Давненько не видел её. Неужто снова занята тем, что подтирает дерьмо, которое её бездарный сынок оставляет кругом, куда не сунется. Мама тут хотела пригласить её на какую-то бабскую вечеринку, но она даже не ответила на её телефонный звонок. Не слишком то и прилично. В следующий раз мама просто…

– Твоя недалекая мамаша может идти в самую глубокую и беспросветную задницу, – огрызнулся Маркус. – Можешь так и передать. Слово в слово.

– Попридержи язык, Маркус, – прошипел Леон, сдирая с того кожу пылающим от ярости взглядом. – Я никогда не позволял себе отзываться о Луизе так грубо, как делаешь это ты с моей матерью. Имей уважение.

– Еще бы ты это сделал.

– Ты становишься опасным для общества. Благо девчонка это понимает, – усмехнулся Леон. – Видел я, как твое присутствие раздражало её.

– Поверь, не так сильно, как твой однообразный секс-марафон, который ты устроил… Мм… Ах, да, – растянулся в злой улыбке Маркус, – вчера. Мало того, что за секс ты все-таки платишь, хотя всякий раз утверждаешь обратное, так еще и сводишь девчонок с ума и вовсе не…

– Заткнись, Маркус! – прошипел Леон, сделав резкий выпад.

– У-у-у. У кого-то нервишки шалят, – веселился тот, сложив руки на груди. – Ты опасен для общества, Леон.

Раздался продолжительный звук, оповещающий об остановке лифта. Ноздри Леона свирепо двигались, а глаза сжигали заживо развеселившегося родственника, который, черт возьми, всегда знал о нём намного больше, чем можно было представить. И когда двери лифта разъехались в стороны, приглашая в кабину очередного сотрудника, Леон бросил мимолетный взгляд на задумчивую пассажирку, а потом снова на брата…

Его глаза в миг вернулись к девчонке, что стояла перед ними с огромной белой папкой в руках и что-то просматривала в своем телефоне. Не поднимая головы, она сделала шаг вперед, но мгновенно замерла, когда все же её взгляд уставился на них с Маркусом. И снова густые волосы были собраны в строгую прическу, а изящную миниатюрную фигуру скрывала черная юбка чуть ниже колен и белая блузка.