Ключевое слово – возможно.

Нет, не так она представляла себе свою свадьбу. Собственно, она вообще никак не думала об этом, в отличие от других девочек, что уже мечтали об этом сказочном дне со школы. Ей просто некогда было думать о такой ерунде, как мальчишки и белое пышное платье. Да её первый и единственный парень продержался рядом с ней всего месяц, да и то из тридцати одного календарного дня рядом друг с другом они провели около семи! И было это в одиннадцатом классе. В университете за ней безусловно ухаживали молодые люди. По крайней мере, пытались. Мягкая и чувственная внешность Стефании не могла не приковывать к себе внимание противоположного пола: полные, но аккуратные губы, томный, но оживленный взгляд ореховых глаз, что никогда не был вызван ею нарочно. Она и сама не замечала, какой чувственной и желанной девушкой виделась в глазах окружающих, к которой никто за всю её взрослую жизнь так и не смог найти должного подхода.

А порой ей этого по-настоящему хотелось. Но лишь в моменты полного спокойствия, что настигали её исключительно перед сном. Тогда не надо было никуда торопиться, за что-то переживать и планировать. Только тогда, зарывшись в одеяло, она ощущала себя ранимой девушкой, которую заставили бы улыбнуться подаренные ей цветы, легкие и небрежные касания мужской руки, крепкие объятия, спасающие от любых невзгод… Но с наступлением нового дня эти простые и такие девичьи грезы погибали под тяжестью ежедневных забот.

Нет, она бы ни за что не вышла замуж за такого мерзавца, как Маркус Ротман. Его мать и дед дали ясно понять, что если из всего этого цирка ничего не получится, вины Стефании в этом безусловно не будет. Сколько продержится, столько и будет продолжаться горькая комедия по соблазнению самого омерзительного мужчины из всех, что ей доводилось встречать.

Пятьсот тысяч. В следующем месяце на неё будет смотреть целый миллион! Конечно, в том случае, если она удержит внимание Маркуса. А судя по последним событиям, Стефания вновь отдалилась от него на несколько шагов.

Что он имел в виду, назвав её дешевой подстилкой своего братца? Неужели она действительно создает такое впечатление? Должно быть отношения между ними, мягко говоря, нехорошие. Иначе зачем Маркусу говорить ей такие гадости, и чтобы эти самые гадости она передала его брату.

И что значат его слова про какое-то разоблачение?

«Вся семейка с приветом!» – подумала Стефания и устало закрыла лицо руками.

Еще только начало рабочего дня, а она уже чертовски устала. Угрозы Маркуса не произвели на неё должного эффекта, поскольку теперь, глядя на сумму своего банковского счета, Стефания была уверена на все сто, что Арнольд Вернер ни за что не позволит ему уволить её. Она даже не придала этому большого значения, хотя с той пугающей мрачностью, с которой Маркус в ярости кричал на неё, любой другой уже содрогался бы в предсмертных конвульсиях.

Хотя… Страшнее всего для неё был его несокрушимый, полный неистового могущества взгляд. Это невидимая и надвигающаяся на неё стена была настолько тяжелой, что могла пригвоздить её к настоящей бетонной без особых на то усилий. Ярость Маркуса вызывала в ней противоречивые чувства и несмотря на упрямую уверенность в себе, преобладала в них, всё же, тихая, как мышка, тревога.

За дверью послышались частый стук острых каблуков. Стефания надеялась, что их хозяйка, кем бы она не была, минует её, но тщетно. Наташа зашла без вежливого предупреждения и, поспешно закрыв за собой дверь, подлетела к столу Стефании, точно ураган.

– И когда ты собиралась сказать мне об этом?

– О чем?

Наташа взметнула руками в воздухе.

– Ой, только не делай невинное лицо. Тебе еще повезло, что Аня ничего не знает и по уши в работе. Но как только до неё дойдет эта информация, она с тебя не слезет, пока не узнает все подробности.

– Да какие?!

– Ты была на субботнем ужине «ДельКо»!

Стефания закатила глаза и откинулась на спинку кресла.

– Господи, это! Я попала туда совершенно случайно, потому что Ольга Владимировна уехала в…

– Это я знаю! – перебила женщина и, не отрывая заинтересованного взгляда с девушки, опустилась на стул. – Но я же о другом! Ты, черт возьми, тискалась с Маркусом Ротманом!

– Я – что? – нахмурилась Стефания. – Я с ним вовсе не тискалась!

– Фотографии говорят об обратном, – взметнула женщина бровь. – Курьер принес для меня кое-какие документы и конверт из редакции журнала «ПроНих». Я совершенно случайно вскрыла этот конверт, потому что подумала, что недостающие бумаги находятся в нем, а там… – Губы Наташа растянулись в коварной улыбке. – Знаешь, а я и подумать не могла, что ты предпочитаешь одеваться так…откровенно.

Хотелось завыть от отчаяния. Стефания уже ознакомилась со всеми фотографиями и материалами, что ждали одобрения на публикацию, а этот чертов журнал, о котором говорила Наташа, только и делал, что печатал на своих дешевых страницах грязные истории, в которых всегда фигурировали известные и богатые люди большого города. И как это они еще соизволили согласовать снимки перед публикацией, будучи жуткими сплетниками, зарабатывающими на этом приличные деньги?

– Ты принесла конверт? – спросила она Наташу, устало закрыв глаза. – Где он?

– Я сразу же к тебе прибежала и оставила его на своем столе…

Отлично. Стефания уже видела, как Аня летит к ней на всех порах, заприметив яркие снимки, на которых было не бог весть что!

– Принеси их сейчас же! – шепотом сказала Стефания, нахмурившись от острой боли в висках.

– А ты расскажешь мне, как там всё было? Я, конечно, знала, что ты там была вместо Ольги Владимировны, и не задавала вопросы, поскольку вчера ты была слишком занята. Но я никак не могла и предположить, что ты, остро презирающая Маркуса Ротмана, будешь обжиматься с ним…

– Я не обжималась с ним, ясно? И давай уже принеси мне эти грязные снимки…

Тяжелый стук в дверь вынудил её замолчать. Если бы этот продолжительный звук не был таким монотонным, она бы подумала, что это Аня, заметившая на столе Наташи фотографии. Но она уже знала, кто был её нежданным гостем, и оттого к имеющейся усталости прибавилось беспокойство, поскольку теперь у их неизбежных с Маркусом пререканий будет свидетель.

Когда дверь распахнулась, в помещение тут же ворвался запах свежести. Маркус Ротман, оглядевший острым взглядом их с Наташей застывшие лица, был похож на величественную скульптуру какого-нибудь выдающегося греческого героя. Стефания лишь на секунду позволила себе задержать взгляд на его выразительных губах, которые вчера оставили пылающий ожог на её.

Ему даже не нужно было говорить что-то, чтобы выпроводить Наташу. Ей хватило одного его молчаливого и хмурого взгляда, чтобы понять – она здесь лишняя. Когда Маркус закрыл за ней дверь и повернулся к Стефании, девушка опустила руки на колени и с силой сжала кулачки. Она всё повторяла себе, что не должна брыкаться и говорить то, что хотелось… Ей нужны деньги. Ей просто нужны деньги.

Маркус долго смотрел на неё, а потом медленно подошел к столу и опустил свои крепкие руки на его поверхность. Он окинул её неспешным, изучающим взглядом, после чего склонил на бок голову и удивительно тихо спросил:

– Почему ты не собираешь свои вещи?

Опять двадцать пять. И почему она надеялась на иную тему разговора?

– Потому что я никуда не собираюсь, – фыркнула Стефания, отвесив себе невидимую оплеуху. Боже, ну, как можно держать себя в руках в его присутствии?! – Что-то еще?

– Я уволил тебя.

– А я не уволилась!

Его губы скривились в слабой, но опасной улыбке.

– Ты ненормальная.

– У меня есть справка от психиатра, в которой указано, что психиатрических расстройств на момент обследования не обнаружено. Зато я догадываюсь, что написано в твоей.

На его лице появилось фальшивое удивление.

– Их так много, что и дня не хватит все перечислить, – лениво пожала она плечами, с трудом выдерживая на себе его взгляд. – Могу лишь посоветовать заняться духовной психотерапией, чтобы избавиться от большинства из них. Когда поймешь внутренние компоненты своей души, а в твоем случае – постараешься их отыскать, тогда и увидишь, насколько ты…

Черт. Концовка той скучной статьи о характеристиках личности, что она читала для подготовки к зачету по психологии, была уж слишком воодушевляющей для такого болвана, как Маркус.

– Насколько я что? – коварно улыбнулся он. – Продолжай. Не бойся, ты уже уволена. Можешь говорить всё, что душе угодно.

– У тебя нет души, – бросила она. – Поэтому, тебе ничего не поможет.

Маркус издал продолжительный вздох и подался чуть вперед, склонившись над ней так, что Стефании пришлось задрать голову, чтобы не проиграть в этой глупой битве взглядов.

– Ты поплыла уже на компонентах души, – пугающим мурлыканьем говорил Маркус, – так что, вероятнее всего, зачет у щепетильного до мелочей преподавателя Климова ты провалила. Человек должен понять себя, как внутренние компоненты своей души и не думать о физической оболочке. Бла-бла-бла и концовка такова: чем меньше человек определяет себя через внешность, тем устойчивее становится. И когда он примет в себе всё это, то поймет, насколько он уникален и необыкновенен.

Стефания часто заморгала, не веря своим ушам. Этот дегенерат знал о преподавателе Климове, что был известен в стенах огромного университета, как самый противный, черствый и действительно щепетильный до мелочей старик, которому ей пришлось пересдавать дурацкий зачет по психологии целых пять раз!

– Я тебя удивил? – со смешком спросил Маркус и поджал губы. – Уверен, ты думала, что такое ничтожество и осел, как я, покупал все свои экзамены и зачеты.

Если честно, Стефания даже не сомневалась, что Маркус учился заграницей, ведь их состоятельная семья могла с легкостью позволить себе какой-нибудь Кембридж. Но здесь…