Катрин Корр - Подвох

– Да, вполне, – ответила Стефания и допила свой остывший чай.

Маркус громко и тяжело выдохнул, снова напоминая ей о своей непоколебимости. Стефания изображала спокойствие, хотя его последние слова отдавались в ней болезненным уколом. Это ощущение вызывало горький смех, ведь из-за своей предательской наивности она вдруг подумала, что он говорил правду, когда признавался в своей симпатии… Черт возьми, это же Маркус Ротман! Сердцеед, ловелас, бабник! Он не мог заинтересоваться ею на самом деле, во всей этой комедии был какой-то подвох. Если бы она и впрямь ему нравилась, он бы ни за что не сказал ей, что она – чужой человек.

«Здесь определенно есть подвох» – подумала она с огорчением и толикой женской обиды.

– Я… Знаешь, я устала очень, – сказала Стефания как можно более непринужденно. – Где я могу прилечь?

– Поднимайся в спальню, – всё так же хмуро ответил Маркус. Его тяжелый голос как будто ударялся о стены и заставлял их дрожать. – Я лягу здесь.

– Хорошо. Спасибо, – поблагодарила она и поднялась на ноги.

Стефания несколько секунд смотрела на мужчину у бара, что вдруг совершенно резко сменил свою милость на гнев. Маркус стоял к ней спиной и наполнял стакан крепким напитком, совершенно не подозревая, что его «пленница» задумала совершить побег, прикинувшись тихой и усталой мышкой.

Дома было спокойно. Они жили в этой квартире всего ничего, а безликие стены уже впитали запах домашнего уюта и ароматной еды, став «своими». Стефания лениво открыла глаза, когда яркий свет нового дня вторгся в её комнату через большое окно. Чтобы одержать победу в борьбе с собственной апатичностью, ей понадобилось чуть больше двадцати минут, но даже за это непродолжительное время бесконтрольные мысли успели несколько раз поднять, а потом испортить ей настроение.

После теплого душа, завернувшись в старый, но очень теплый халат своего размера, она лениво побрела на кухню. Её организм нуждался в крепком кофе и собеседнике, на которого можно было бы спустить всё свое раздражение и злость. И тут ей просто повезло: Серафим заваривал свежий кофе, смотря по телеку какую-то очередную чушь.

– Я слышал, как ты вернулась около четырех, но не стал приставать с вопросами. Подумал, что ты устала. Привет, – улыбнулся он, когда сестра села перед ним на высокий барный стул. – Как ты?

– Привет, Сим. Я устала.

Парень засмеялся.

– Только день начался, а ты уже устала.

– Я устала возиться с этим козлом, – проговорила она одними губами. – Он просто невыносим… Его самолюбие не имеет границ, а хамство и отсутствие какого-либо уважения к чувствам и желаниям других уже в печенке сидит! За несколько часов, проведенных в его несказанно невыносимом обществе, я как будто постарела на двадцать лет!

Серафим нахмурился и сочувственно взял руки сестры в свои.

– Что вчера случилось?

Конечно, Стефания обо всем ему рассказала, в самых мельчайших подробностях. Она делилась своими ощущениями, досконально описывала взгляд и выражение лица Маркуса в тот или иной момент, и не могла обойти стороной свое неспокойное предчувствие. Единственное, что так и осталось в неведении Серафима – страстные минуты у бассейна. Об этом не то что говорить, но даже думать и вспоминать было стыдно.

– Интересно, – задумчиво произнес брат, разливая горячий кофе по кружкам. – И ты думаешь, что есть какой-то подвох?

– Я не думаю, а уверена в этом, Сим. Он как будто… – Стефания закусила губу, пытаясь правильно подобрать слова. – Как будто играет. Сначала он обращается со мной, как с мешком, который таскает то туда, то сюда. Потом, как будто понимает, что так дело не пойдет и в секунду делается…

– Делается?

– Ну, таким… Добрым что ли. Приятно говорит, проявляет знаки внимания…

«Ласкает с такой страстью, что даже сейчас волосы на голове дыбом становятся».

– …проявляет интерес и демонстрирует сочувствие, – подытожила Стефания, отмахнув непрошеные воспоминания. – А потом опять, как по щелчку, делается жестоким и несносным козлом!

– Может, тебе показалось?

– Сим!

– Что? Я просто спросил.

– Господи, а я еще додумалась где-то глубоко в себе пожалеть его! Может, он и впрямь был ужасным ребенком, которого не жаловал даже собственный отец.

На самом деле она так не думала и тут же пожалела, что позволила себе сказать такие жуткие вещи вслух. Из-за злости и обиды на Маркуса язык работал быстрее, чем мозг.

– Ты знаешь, что случилось с его отцом?

– Арнольд говорил про несчастный случай. Больше мне ничего не известно. Если так интересно – загугли.

– А тебе не интересно?

– Представь себе – нет, – с раздражением ответила сестра.

Серафим сощурился и внимательно оглядел её.

– Что все-таки случилось?

– Я просто устала… – Она знала, что это ложь, но упорно доказывала самой себе, что поганое настроение вызвано переутомлением и недосыпом. Кто-то говорил, что если внушить мозгу конкретную мысль, то он в неё поверит. – Не выспалась, наверное. Таксист вез меня очень долго.

Глаза Серафима мгновенно округлились.

– Таксист? То есть как это?

– А ты чем слушал меня последние десять минут? Я же сказала…

– Ты сказала, что вы разошлись по разным комнатам потому, что Маркус вновь превратился в болвана. Я думал, что он привез тебя домой!

– Ага. Черта с два. Я сбежала. Дождалась, когда он уснет, и просто свалила оттуда.

– Бог мой, Стеша!

– Что?! – громче, чем хотелось, воскликнула она. – А что мне нужно было делать? Спокойно спать, когда поблизости этот кретин?

Серафим задумчиво склонил на бок голову и снова оглядел её.

– Вы ведь хорошо общались.

– Господи, ты меня совершенно не слушал!

– Да всё я слушал, просто ты, как обычно, сначала делаешь, а потом думаешь! – разозлился брат. – Я прекрасно понял, что тебя задели его слова, мол ты чужая и всё такое. Мне вот только непонятно, почему это случилось? Ты же прекрасно знаешь, что он – всего лишь твоя работа.

– Да, Маркус Ротман – моя работа. Но знаешь, как-то всё равно обидно, когда тебя в сотый раз щелкают по носу, говоря, что ты – какая-то не такая, что ты чужая! Да, он всего лишь моя работа, но эта чертова работа должна приносить хоть чуточку удовольствия…радости.

– Радость на твоем банковском счете, – с опущенной головой сказал брат.

Наверное, сейчас он вновь ругает себя, что ни чем не может ей помочь. Стефания вздохнула и обошла островок. Она крепко обняла брата, стараясь выбросить из головы всякую мысль о Маркусе.

– Пойдем сегодня по магазинам? – предложила она, прижимаясь щекой к его теплому плечу брата. – Посмотрим подарки маме и бабушке, обновим себе гардероб.

– Стеш?

– Ау?

– Ты самая лучшая в мире сестра.

– Рада слышать, – усмехнулась она.

– Правда, – сказал Серафим и заглянул ей в глаза. – Ты готова на всё, только бы другие были счастливы. Когда-нибудь, я сделаю для тебя что-то очень большое и настолько значимое, что это перевернет твою жизнь.

– Надеюсь, в лучшую сторону перевернет то? – засмеялась она, потрепав брата по густой шевелюре.

– И никак иначе.

* * *

В понедельник, выйдя на своем этаже, Стефания столкнулась с приплюснутой от раздражения и зависти физиономией Ларисы. Та встретила её в коридоре и глазела так, словно ненавидела всю свою жизнь.

– Господи! Стеша! – с раздражением ахнула Аня, буквально затащив её в буфет. – Что всё это значит?!

– О чем ты? – нахмурилась Стефания, искренне не понимая, что она имеет в виду.

– Я об этом! Об этом!

Девушка схватила с дивана глянцевый журнальчик и ткнула пальцем на яркую обложку, где была…

– Черт возьми, – прошептала Стефания, таращась на себя и Маркуса. Он держал её за руку и смотрел так, словно был по-настоящему влюблен. – Откуда… Что это?

– О! А ты не знаешь, – нервно засмеялась Аня. – Значит, вот так ты проводишь выходные, да? В компании человека, которого поливала грязью только так!

«Горячая вечеринка в клубе «Голден Стар»: Маркус Ротман и его новая девушка».

Судорожно открыв журнал на указанной двадцать четвертой странице, Стефания бегло пробежалась по небольшой статье, где её назвали «очередной новой девушкой» известного донжуана.

– Значит, вы с Маркусом и впрямь пара? – спросила Аня и сложила руки на груди. – И как тебе быть девушкой такого мерзкого и невыносимого кретина? Кажется, именно так ты называла его?

– Я не его девушка, – огрызнулась Стефания и бросила журнал на диван. – У меня много работы, поэтому – извини.

– Да ладно! Теперь тебе и работать здесь не нужно! Ты же девушка Ротмана! – бросила ей в спину обиженная Аня.

Пулей залетев в свой кабинет и закрыв дверь на ключ, Стефания судорожно провела рукой по идеально собранным волосам и с минуту простояла на месте, уставившись в одну точку. Эта статья была ей на руку. Луиза и Арнольд Вернер определенно будут рады. Другое дело её собственное положение в коллективе… В дверь громко постучали. Тихонько выдохнув, Стефания повернула ключ, надеясь, что это не взбешенная Аня или Лариса.

– Здравствуй, Стефания, – поздоровалась Ольга Владимировна привычным ей строгим голосом. – Как переоденешься, зайди в мой кабинет.

Боже… Дела обстояли хуже некуда.

– Добрый день… Да, конечно. Пять минут.

– Жду.

Женщина направилась к своему кабинету, а грымза Лариса, что сидела за широким столом напротив кабинета Стефании, не сводила с неё острых, как лезвие глаз.

– Твоя песенка спета, – поспешила сказать она с кривой улыбкой. – Заводить романы с начальством – наказуемо. Ты работаешь здесь последний день.