– Сколько у тебя было девушек, Маркус?

– При чем здесь это?

– Ответь мне.

– Ни одной! – ответил он честно. – Ни одной, о которой бы мне хотелось знать намного больше, чем просто её имя.

* * *

Она понимала, что начинала путаться. Собственные желания и чувства сплетались в уродливую косичку, склеиваясь между собой липкой паутиной меркантильности, которая поначалу и была прочной основой всей этой игры. Врываясь в кабинет Маркуса в образе разъярённой фурии, Стефания отстаивала исключительно свои интересы, совершенно позабыв о каких-либо договоренностях с Арнольдом и Луизой Ротман. Маркус обращался с ней, как с игрушкой, лишая любимой работы только лишь потому, что он мог это сделать. Сегодня из-за его кретинизма от неё отвернулись все коллеги. Даже Наташа, которая вроде бы никогда и не проявляла интереса к Маркусу, с осуждением оглядела Стефанию, когда та медленно проходила мимо. Вообще-то, она намеревалась поговорит с ней, но тут же передумала, увидев полный неприязни взгляд. Одни ревновали, другие завидовали, а третьи – осуждали. И всё потому, что её «повысили» из-за связи с начальством! В одном Маркус прав, каждому человеку правды не докажешь. Оставалось лишь надеяться, что со временем хотя бы у кого-то из этой горстки глупых людей просветлеет в голове.

Ей не нравился Маркус. Она его ненавидела! И работать с ним не собиралась, и помогать ему с чем бы то ни было не намерена. И надо бы признаться самой себе, что эти мысли и чувства были вызваны не столько его всевластием и тому, что он позволял себе творить с её жизнью, сколько пугающей тягой к нему. Распутать клубок противоречий не помогали даже сладостные мысли о банковском счете! Сложившаяся ситуация была ей только на руку. В прессе есть информация об их якобы отношениях, сам Маркус забрал её к себе, а это значит, что каждый день они будут работать бок о бок, но… По спине пробегал неприятный холодок, стоило только на секунду расслабиться и поддаться очарованию его зеленых глаз. Если бы он только мог прочувствовать этот тревожный страх, что оседал внутри ледяной коркой, когда его тихий голос как будто завладевал её сознанием. Ей тут же хотелось верить ему, тут же возникала мысль о существующем добром и великодушном сердце, что пряталось под задеревеневшей толщей чувственного тела. Казалось, что Маркус никогда не ухаживал за девушкой, которая ему по-настоящему нравилась, не понимал, какие слова могли задеть её, а какие в мгновение разжечь пламя… Он то шел вслепую, то как будто заведомо знал, каким образом выбить почву у неё из-под ног. Такой многогранный и простой, как копейка… Загадочный и не скрывающий в себе ничего… Однако же, каждый раз, когда перепады в его настроении и поведении поражали своими скоростями, Стефания ощущала кожей опасную западню, что затягивала её, как черная дыра в космосе. И ответ на её вопрос в мгновение ока должен был лишить любой, даже самой слабой надежды на искренность слов, что Маркус повторял и повторял, вынуждая Стефанию по-настоящему хотеть этого…

– Ни одной! Ни одной, о которой бы мне хотелось знать намного больше, чем просто имя. – Маркус замолчал и расставил руки в боки. Он бросил взгляд в сторону, нахмурив брови, а потом тихо-тихо вздохнув, признался: – Я очень растерялся вчера, когда не обнаружил тебя в спальне. А потом, когда понял, что ты сбежала – страшно разозлился. – Он усмехнулся. – Потому что обычно так делал я. Просто уходил, стараясь не шуметь и не привлекать внимания. Это неприятно.

Стефания часто заморгала.

– Я хотел увидеть тебя. Хотел снова поговорить. Можно даже ни о чем, просто говорить.

– Ты знаешь, почему я ушла?

Маркус опустил глаза и долго молчал, прежде, чем ответить. Но Стефания и так видела, что он прекрасно понимал, о чем шла речь.

– Я не хотел обидеть тебя. Но и продолжать ту тему не желал. – Наконец, он взглянул на неё и тихо добавил: – Может, когда-нибудь.

Уязвимость человека еще никогда не казалось Стефании настолько притягательной. Именно она делала Маркуса настоящим, приоткрывала завесу его раненой души, что он старательно скрывал за деланным высокомерием и грубостью. И как бы сильно здравый смысл не старался напомнить о реальных целях и задачах, оберегая наивное женское сердце, Стефания стремительно утопала в собственных надеждах.

Она прочистила горло, решив пока не поднимать эту тему. Уже достаточно того, что Маркус сам, хоть чуть-чуть, но всё же, приоткрыл для неё дверцу к своим сердечным тайнам. Оглядевшись, Стефания спросила:

– Что я должна делать? И где мое рабочее место?

– Ты можешь пока расположиться за моим столом, – сообщил Маркус. – Твой кабинет ещё не готов. Это займет всего пару дней.

– …Ладно. Что тогда делать?

– Спустимся в ресторан?

Стефания хмыкнула.

– До обеда еще три часа.

– Поздний завтрак, – пожал он плечами. – И исключительно деловой, обещаю.

Он так пронзительно взглянул на неё, что казалось, будто и в его голове промелькнуло воспоминание о субботней ночи. Бассейн. Белый пар над горячей водой. Обнаженная Стефания, прижимающая его голову к себе…

Лицо моментально вспыхнуло.

– Времени мало, а дел – очень много. И здесь могут быть уши, – тихо добавил Маркус, заиграв одной бровью.

– Я заинтригована. Ладно, – вздохнула Стефания и попятилась назад. – Только, давай спустимся по отдельности. Мне с лихвой хватило презрительных взглядов с утра из-за какой-то статейки. Если еще и рядом нас увидят, то живьем шкуру с меня сдерут.

– Я думал, ты ничего не боишься!

– А это вовсе не страх, – пожала она плечами. – Это унижение. Ресторан на каком этаже?

– Двадцать девятый. Если придешь раньше меня, скажи, что столик забронирован на мое имя. Он в любое время дня и ночи свободен для меня.

Молча кивнув, Стефания покинула фешенебельный кабинет. Перед тем, как спуститься, она сделала остановку в дамской комнате, что располагалась неподалеку от стойки администратора. Пригладила волосы и поправила выбившуюся из-под юбки рубашку. Её пугало волнение, вызванное очередной встречей с Маркусом и приводило в замешательство предстоящее обсуждение, которое не могло ждать и опасалось чужих ушей. Она не сомневалась, что разговор действительно будет носить деловой характер и, надо сказать, что серьезность Маркуса вызывала в ней не только удивление… Деловой тон его голоса даже возбуждал.

В который раз оглядев свое отражение в зеркале, Стефания расправила плечи и вышла в коридор. Здесь было непривычно тихо из-за отсутствия бегающих туда-сюда сотрудников, играла слабая музыка, что и в лифте, и пахло как будто дорогой кожаной мебелью. Когда Стефания вызвала лифт, девушка за стойкой отвечала на звонок, сообщая кому-то, что сегодня Арнольд Вернер будет отсутствовать весь день, поскольку уехал на деловую встречу. Двери плавно разъехались и Стефания зашла в кабину, а вместе с ней и высокая худая женщина в синей норковой шубе с огромным белым воротником из какого-то другого меха. Она нажала на кнопку первого этажа, а Стефания на двадцать девятый. Пушистый воротник скрывал лицо темноволосой женщины, от неё пахло удушающей смесью самых разных сладких ароматов. Стефания заняла место в самом дальнем углу кабины, искренне надеясь, что её цветочный запах не казался со стороны таким же тошнотворным.

Внезапно, женщина оглянулась с пугающей медлительностью. Её глаза откровенно прошлись по Стефании. Точнее – проползли, как ядовитые змеи. Когда из-под воротника появились плоские красные губы, Стефания тут же окаменела, узнав в ней ту самую женщину, что говорила о Маркусе столько гадостей. Кажется, она была его теткой.

– Должно быть, вы очень рады, – сказала она тем же скрипучим голосом, полным пренебрежения и злости. Её глаза излучали холод. – Говорят, быть игрушкой Маркуса весьма занимательно.

– Не стоит делиться со мной личным опытом, – с деланной улыбкой ответила Стефания. – Я вам не подружка.

Бледное лицо женщины потемнело.

– Всё, что касается Маркуса, спустя непродолжительное время превращается в мусор. Будете и дальше спать с ним – не заметите, как окажетесь в этой же категории.

– Вероятно, у вас что-то не в порядке со слухом: я же говорю, не стоит делиться со мной личным опытом. То, что было между вами и Маркусом, меня не интересует, – развела она руки в стороны. – Собственно, как и то, с кем он делит свою постель. Я здесь работаю, – резким тоном заявила девушка. – И только! Поэтому, будьте так добры – замолчите, и дайте насладится приятной музыкой, а не вашим старческим скрипом.

Ведьма повернулась к Стефании и смерила её огненным взглядом. Если присмотреться, то можно было заметить настоящие искры, вылетающие из голубых, почти прозрачных глаз.

– Ты знаешь, кто я?! Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?

– Не имею ни малейшего понятия, – спокойно ответила Стефания, глянув на меняющиеся цифры над дверями. Оставалось совсем чуть-чуть. – Однако, могу предположить, что вы, так или иначе, связаны с семьей Ротман.

– Я – Ирина Ротман и мне не составит труда выгнать тебя отсюда, как грязную шавку!

Стефания вновь взглянула на цифры, а потом гордо вскинула подбородок и самоуверенно сказала:

– Мм, тетя Маркуса. Что ж, попробуйте. Посмотрим, как у вас это получится. – Смерив её таким же ненавистным взглядом, Стефания медленно произнесла: – Если ещё раз посмеете засунуть свой длинный нос в мою личную жизнь – во всей компании не останется ни одной живой души, которая не будет судачить о том, как Ирина Ротман, тетя известного наследника целой империи, страстно желает оказаться на месте тех девушек, с которыми он спит. И кому-то придет в голову, что именно по этой причине она такая злая и черствая змея, ведь с ней навряд ли захочет спать простой мужик, не говоря о самом Маркусе Ламмерте! И знаете что, я с радостью поддержу это предположение.