Катрин Корр - Подвох

– И с чего ты взяла, что я – не она?

Илона остановилась и снисходительно оглядела Стефанию.

– Ты не заглядываешь ему в рот, не трешься о него, твоё платье элегантно, а главное – сдержанно, и, пока я наблюдала за вами издалека, заметила, что ты явно чем-то разозлила его. А это значит, что даже если этот говнюк тебе нравится, ты всё равно не поддашься его чарам, ведь умная девочка и прекрасно понимаешь, что с таким, как он, хорошо будет только в постели. Всё, что после – сплошное разочарование.

– Откуда тебе известно так много?

– Пф! Я очень наблюдательна. И у меня много подруг, чьи сёстры, тети и даже мамы…

– Я поняла, – улыбнулась Стефания не в силах больше выносить этот разговор. – Такое чувство, что Маркус поимел полсвета.

Илона рассмеялась и затянула её в просторную дамскую комнату. Внутри напротив зеркала стояла пожилая женщина в сине-зеленом костюме с широкими золотыми полосками. Она пудрила бархатное лицо, а из её раскрытой замшевой сумочки на широкие борта черной раковины вывалились тюбик помады, лак для ногтей и флакон с парфюмом.

– Как дела, бабуль? – спросила её Илона, громко чмокнув в румяную щеку. – Познакомься, возможно, это будущая жена нашего Роберта! Её зовут Стефания.

– Ты моя мышка! – с улыбкой воскликнула женщина, обнимая свою внучку. – Красавица!

Сдержанно поздоровавшись с милой старушкой, Стефания зашла в не менее просторную кабинку и закрыла глянцевую дверь на замок. Здесь играла тихая музыка и пахло легкими нотками ванили. Достав из клатча сотовый, Стефания торопливо ввела адрес ресторана в специальном приложении, желая как можно скорее покинуть это место. Из-за собственной наивности она позволила себе надеяться на что-то большее… Боги! Ещё и белье новое нацепила! О чем она только думала?!

– Идиотка! – шепотом крикнула она на свое отражение в зеркале. – Дура! Дура!

– Стефания? – вдруг позвал её звонкий голос Илоны за дверью. – Ты там скоро?

– …Мм, я к вам подойду, ты иди, пожалуйста! Маркус, наверное, заждался.

– Окей! Кстати, я пойду отыщу Роберта, ты обязана с ним познакомиться!

– Угу…

Отчаяние готово было вот-вот вылиться через слезы. Она злилась на себя, но вместе с тем совершенно не понимала, почему должна переживать всё это? Даже если в какой-то момент сердце замерло – её вины в этом не было. Она просто поддалась чарам Маркуса Ротмана, как и все его мимолетные девушки, однако сумела вовремя остановиться. Просто проявила слабость перед обольстительным мужчиной, которого должна была обвести вокруг пальца. Об этом всё равно никто и никогда не узнает, и уж тем более сам Маркус. Их отношения слишком быстро закончились, так и не успев толком начаться. А всё почему? Потому что Маркус Ротман – неисправимый бабник, о любовных похождениях которого известно чуть ли не каждому!

Собравшись с мыслями, Стефания покинула дамскую комнату и миновала огромный зал практически незаметно, быстро перебирая ногами и скрываясь за огромными вазами с пушистыми белыми цветами. В гардеробе ей без промедлений вручили пальто и уже через минуту она захлопнула заднюю дверцу жёлтой машины. И плевать ей было на болтушку Илону, которая уже явно позабыла о её существовании, радуясь подарку от Маркуса.

Домой Стефания вернулась совершенно подавленной. Прокручивая в голове их тихую, но взрывоопасную ссору с Маркусом, она всё больше осознавала, что в тот момент лишилась не только приличного заработка, но и возможности надеяться. Маркус был слишком испорчен и избалован женским вниманием, чтобы по-настоящему заинтересоваться ею и хотеть построить с ней отношения.

– Уже вернулась? – встретил её брат с уставшей миной. – Так скоро…

– Да, я… – запнулась Стефания, изобразив улыбку. Говорить о Маркусе не было сил. А о том, что её миссия провалена, она скажет завтра. – Там что-то случилось у его друга и я попросила отвезти меня обратно домой.

Серафим с недоверием оглядел её, но спрашивать ничего не стал. Правда, когда Стефания достала сотовый из сумочки и молча направилась в спальню, он тихонько окликнул её.

– Стеш… Тут такое дело…

Девушка медленно обернулась. Наверное, каждому известен этот осторожный и безжизненный тон, от которого незамедлительно пробегает мороз по коже.

– Что случилось?

– Мама позвонила минут десять назад. Нашей бабушке очень плохо, Стеш. Её увезла скорая.

Ему же лучше будет, если он просто проигнорирует его появление.

– Бог мой! Снова ты здесь! – воскликнул Леон, облокотившись на стойку администратора. – Мария, будь паинькой и ущипни меня, а то боюсь, что всё это – лишь мой сон.

Маркус молча прошел мимо них, больно сжимая кулаки. Он был не в том настроении, чтобы изображать непринужденный вид и общаться с дерьмом в лице недалекого двоюродного брата.

– Что случилось, Маркус? Ты уже целую неделю тащишь сюда свой зад! – громко бросил Леон ему в спину. – Чувствуешь, как начинает загораться, да?

Громко хлопнув дверью своего кабинета, Маркус бросил пуховик в кресло, а сам, хмурый, как летняя туча, ворвался в личную уборную и врубил на полную мощность холодную воду. Он умылся один раз, второй, третий, но даже болезненный холод не мог остудить его пылающий гнев, просачивающийся сквозь кожу. Обозлившись на всех и всё вокруг, какой-то частью своего мозга Маркус понимал, что вел себя хуже прыщавого подростка, которому родители отказали в покупке очередной дурацкой побрякушки. Только в его случае всё было намного тупее: ему отказала девчонка, к которой, черт бы его побрал, тянуло, точно магнитом!

Грубо выругавшись себе под нос, Маркус расставил руки на широкой раковине и следил за падающими вниз каплями воды с собственного носа.

Черт, а она не шутила и не преувеличивала, говоря, что ничего у них не получится. Пару дней он даже пребывал в спокойствии, будучи уверенным, что Стефания решила в очередной раз продемонстрировать ему свой долбаный характер и упрямство, и очень скоро сама пожалеет об этом. Поднимется сюда и найдет слова, чтобы уладить возникшие между ними разногласия. И, как полнейший идиот, он прождал её всю неделю… Гребаную неделю, а от неё ни слуху ни духу!

Неужели она и впрямь решила, что он станет говорить с ней? Обсуждать то, что никакому обсуждению не подлежало? Она и впрямь чокнутая. И сейчас, как никогда, со всеми своими жалкими подколами Леон висел на самой ниточке потому, что в собственном бессилии Маркус винил именно его и едва сдерживался, чтобы не заехать тому кулаком по гнилой роже. Он подсунул ему Стефанию, заведомо зная, какая она. Видимо, у него до сих пор яйца от боли горели.

Черт! Стоило только представить, как его грязные руки прикасались к ней, так хотелось прикончить урода в сию же секунду. Ей-богу, если Леон появится здесь, то выползать будет по частям потому, что Маркус не сдержится. Он понимал, что с каждым днем всё глубже утопал в пучине собственных желаний и чувств, а цель, что твердо стояла перед ним, как самая яркая вывеска какого-нибудь современного парка развлечений, теперь меркла, превращаясь в обшарпанный временем и не погодой старинный билборд.

Ему нужна компания во что бы то ни стало! Уже хотя бы для того, чтобы просто утереть нос Леону и его сумасшедшей мамаше потому, что нет ничего смешнее, чем его исказившаяся от беспомощности физиономия. А что дело до Ирины Ротман – пошла бы она лесом, да так, чтобы навсегда.

Маркус должен сесть в кресло своего деда, ради матери. Ради своего счастливого детства… Ради своей семьи, от которой отдалился настолько, что теперь, желая вновь вернуть утраченное, боялся совершить даже самую мизерную ошибку. И всё благодаря девчонке, мысли о которой никак не желали оставлять его! Они с братом так дружны… Говорят обо всем на свете и с удовольствием вспоминают прошлое. В какую-то секунду Маркус поймал себя на мысли, что испытывает чувство зависти. Оно не было злым, без хитрости и коварства. Его просто настигла добрая грусть по тем временам, когда и он вот так непринужденно болтал с родителям и любимым дедушкой. Арнольд столькому его научил, столько показал, что сейчас, наверняка, досадовал и стыдился своего внука. Маркус всегда знал это и научился избегать, прятаться от подобных мыслей, но Стефания взбудоражила их и теперь покой ему только снился.

Да, что б её! Неугомонная девица! Лезла, куда не надо, требовала невозможное и упрямо настаивала на своём. И он, черт возьми, не видел её уже целую неделю. Чертову неделю!

– Маркус, ты здесь?

Голос Арнольда Вернера всегда действовал на него успокаивающе. С самого детства ему казалось, что дедушка знал всё и мог с легкостью перевернуть целый мир. А ещё, Маркус был уверен, что сам Арнольд думал точно так же насчет своего собственного сына Ламмерта, которому так и не суждено было взять руководство огромной империей в свои руки. Так же, как и на Маркуса, на него возлагались большие надежды, подкрепляемые обреченным чувством долга. Безвыходность сего положения сильно ограничивала собственную индивидуальность, лишая какого-либо право на другую жизнь. И тихоня Ламмерт, видимо, не собирался мириться с подобными правилами.

– Маркус?

Дедушка осторожно постучал в дверь.

– Да, я сейчас. Минуту.

– Не торопись.

Он застал Арнольда Ротмана у большого окна. Мужчина наблюдал за городом, теряющим свои четкие очертания из-за обильного снегопада, и неспешно попивал чай с лимоном. Эта картина напомнила Маркусу тысячи подобных, которым он был свидетелем, и легкая улыбка тронула его напряженные губы. Обменявшись рукопожатием, дед и внук устремили свои взгляды вдаль, где царствовала бело-серая мгла.

– Рад видеть тебя здесь, – нарушил продолжительное молчание Арнольд. – В последнее время я постоянно на выезде и практически никого не вижу. Как ты, Маркус?