Я уставилась на Эштона, пораженная его словами, может быть, я зря ему не доверяла. Я стала сомневаться в своих предыдущих выводах о его возможностях.

— Но ты должна доверять мне, — сказал он перед тем, как прикоснуться губами к моим. — Ты можешь это сделать? — я кивнула и пристально посмотрела в его глаза. — Хорошо, — прошептал он и улыбнулся, и по выражению его лица я поняла, что ему есть еще что сказать. — Грузчики приедут днем с вещами из твоей квартиры, — сказал он, прежде чем я смогла возразить, затем прижался влажным, небрежным поцелуем к моим губам и отстранился с громким, преувеличенным причмокиванием.

Засранец подмигнул, увидев сердитое выражение моего лица.

— Сегодня утром у меня несколько встреч, но если тебе что-то понадобится, Лексу приказано прервать меня. — Я стояла и смотрела на него, как будто он совсем сошел с ума. — Человек по имени Кевин будет здесь, пока посыльные будут заносить твои вещи. Он работает с Мюрреем, так что ты можешь чувствовать себя в безопасности, зная, что он здесь.

Я покачала головой, пытаясь придти в себя. На мгновение я подумала, что это просто еще один сон, и, в конце концов, я проснусь, и Эштон снова будет в здравом уме.

— Ты не спишь, детка. — Я посмотрела наверх, когда Эштон подошел к лифту и нажал на кнопку "Вниз", и я поняла, что я высказала свои мысли вслух. — Это все по-настоящему. Увидимся через несколько часов. Он бросил мне свою фирменную улыбку и, не дожидаясь моего ответа, вошел в лифт, двери за ним закрылись.

Да, он определенно сошел с ума.

Мою жизнь захватил безумец, помешанный на контроле, и мне следовало бы испугаться этого факта. Но это было не так, ни капельки. Потому что впервые за очень долгое время, я, наконец, ощутила покой.

И никогда не чувствовала себя лучше.

Глава 39

Эштон

Я потратил все утро на звонки, которые были посвящены одному и тому же: Джейсу и Брюсу Хеллманам. В течение нескольких недель мои братья сформировали оперативную группу, чтобы поставить этих двух ублюдков на колени и заставить их молить о пощаде.

День был напряженным и изнуряющим, я слушал одну историю за другой о поступках, на которые эти двое были способны. С каждой последующей историей, я лишь еще больше хотел покончить с ними.

Но вся эта злость угасла, когда я вошел в пентхаус и обнаружил, что Кинсли готовит ужин. Я с удивлением наблюдал, как она тихо напевала песню, играющую по радио, она передвигалась по дому, как будто готовила на этой кухне всю свою жизнь. Я медленно осмотрел пространство между гостиной и кухней и увидел, что все ее вещи доставлены, но она еще не распаковала коробки.

— Ты голоден? — я обратил свой взгляд на Кинсли и увидел, что она улыбается мне, держа в руках лопатку. — Я приготовила Феттучини Альфредос запеченной курицей. — Она пожала плечами, и от милого простодушия этого жеста у меня защемило в груди. Я представил ее впечатлительной юной девушкой, только что окончившей колледж. Девушкой, которая чувствовала себя потерянной, потому что не могла помочь отцу, как бы ни старалась. Этот больной сукин сын тоже это видел, и он охотился на нее вместо того, чтобы заботиться о ней должным образом.

— Я умираю с голоду. — Я улыбнулся в ответ, подходя к ней и не в силах оторвать от нее глаз. Я схватил ее за бедра, прижал к себе и уткнулся лицом ей в шею. — Пахнет потрясающе, — прошептал я.

— Еще я сделала чесночный хлеб и салат, — сказала она.

— Я не говорил о еде, но поскольку ты упомянула об этом, она тоже пахнет потрясающе. — Я прикусил ее за шею, и она засмеялась, опуская голову вниз, пытаясь вырваться на свободу. Я отпустил ее и позволил ей вернуться к приготовлению ужина. — Когда ты планируешь распаковывать вещи?

— Я решила подождать несколько дней — сказала она, не поворачиваясь ко мне лицом. — Знаешь, на случай, если решишь, что совершил ошибку.

Я взял полотенце для посуды со стойки и скрутил его пару раз, прежде чем шлепнуть им по ее заднице.

Кинсли вскрикнула от удивления, она обернулась ко мне лицом, держа руки перед собой, чтобы оградить себя от следующего замаха полотенцем.

— Я всего лишь пошутила!

— О, я тоже, милая, — сказал я с ухмылкой, снова скручивая полотенце. — На самом деле я только начал играть.

— Эш, — предупредила она, но это меня не остановило.

— Когда ты планируешь распаковывать свои вещи? — спросил я еще раз, дав ей последнюю попытку правильно ответить на вопрос.

— Ну, так как мне теперь нечего делать днем, я начну завтра. — Она все еще была настороже, продолжая бегать взглядом между полотенцем и моими глазами.

Вместо того чтобы шлепнуть, я перебросил его через плечо, подошел к ней и обнял за талию, чтобы притянуть ближе.

— Идеальный ответ, — прошептал я у ее губ, прежде чем поцеловать ее.

Я бы все отдал, чтобы видеть ее такой спокойной и беззаботной все время. Кинсли заслужила душевный комфорт, и я собирался убедиться, что она его получит.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, потянувшись за ней.