Я повесил трубку и поспешил выйти из своего кабинета, проходя мимо любопытного Лекса, чьи грубые комментарии о моих мужских потребностях я решил игнорировать.

У меня была одна цель: добраться до Кинсли как можно быстрее.

Кто знал, что женщина, которая завоевала мое сердце, была художником, и чертовски хороша в этом?

Я нашел ее в спальне, которую переделал в студию. Из нее открывался лучший в доме вид на реку Гудзон, и Кинсли сделала ее своим маленьким убежищем, заполненным ее творениями.

Она стояла спиной ко мне и внимательно разглядывала картину, склонив голову на бок и прижав деревянный конец кисти к губе.

— Красиво, — сказал я, и она, улыбаясь, оглянулась через плечо.

В последнее время Кинсли стала менее нервной и, казалось, чувствовала себя в безопасности и комфортно здесь со мной. Мой дом был теперь ее домом, в полном смысле этого слова.

Это все, на что я надеялся, когда не оставил ей выбора, кроме как переехать ко мне. Она была нужна мне здесь так же, как я знал, что ей нужно быть здесь.

— Спасибо,— она опустила кисть рядом на стол и приблизилась ко мне.

Нет ничего прекраснее, чем женщина передо мной. Ее присутствие было настолько ошеломляющим, что я слабел. До Кинсли, я никогда не любил чувствовать себя слабым. Но с ней я это высоко ценил.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.

— Потому что я люблю тебя, — сказал я без колебаний. — Я никогда никого не любил так, как люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. –

Ничто не заставляло меня чувствовать себя более сильным, чем произнесенные ею слова.

— Я говорил тебе, что обеспечу твою безопасность. — Я прислонил свой лоб к ее лбу. — Я сказал тебе доверять мне, потому что в один прекрасный день все из твоего прошлого, все, что все еще преследовало тебя, закончится.

Она отстранилась и вопросительно посмотрела на меня.

— Все кончено, Кинс, — заверил я ее, и ее тело ослабло в моих руках. — Все кончено. Брюс и Джейс наконец-то получат по заслугам.

— Как? — её нижняя губа дрожала, и на мгновение я почти потерял способность продолжать, но я справился.

— Они оба были арестованы, и им предъявлены многочисленные обвинения в мошенничестве. — Она все еще не выглядела убежденной. — Федералы вмешались, и уголовное расследование преступлений Хеллманов ведется в сотрудничестве с отделом полиции. Теперь все уже закончилось. Все.

— Ты уверен? — её глаза наполнились слезами счастья и неверия.

— Все уже закончилось. Обещаю тебе, детка. Все кончено. — Я слегка наклонился, чтобы посмотреть прямо в ее глаза, надеясь, что она сможет увидеть правду в моих. — Они больше никогда не причинят тебе боль. Тебе больше не нужно прятаться.

Кинсли обняла меня за плечи, с большей силой, чем способна женщина ее телосложения, плача слезами радости и продолжая благодарить меня снова и снова.

Я обнимал ее так долгое время, просто позволяя ей принять свободу, которую она только что обрела.

Она убегала и пряталась так долго, что сейчас не могла осознать реальность того, что ей этого больше не нужно было делать. Но когда она это осознала, я увидел счастье в ее глазах. Никто в этом мире не заслуживает большего, чем она.

У Кинсли была ее жизнь, украденная человеком, который не заслуживал даже ее мимоленого взгляда. В ней было так много, чтобы дать миру, и так много любви, чтобы поделиться, и я хотел убедиться, что никто больше не встанет у нее на ее пути.

Она, наконец, обретет то счастье и любовь, которую отец желал для нее. Я просто надеялся, что на том свете, если он есть, ее мать и отец будут сидеть, улыбаясь сверху своей прекрасной дочери, зная, что я всегда буду защищать ее, любить ее и следить, чтобы она сияла.

Никогда больше свет в ее глазах не будет приглушен кем-либо.

Эпилог

Шесть месяцев спустя

Кинсли

Я стояла перед могилой отца, держа за руку человека, который сделал все возможное, чтобы помочь мне примириться с прошлым, в чем я сильно нуждалась.

Благодаря Эштону, Брюс и Джейс, возможно, сгниют в стенах тюрьмы, и эта мысль обеспечила мне невероятный покой. Может быть, я была неправа, но мне нравилась идея, что они живут в аду, подобному тому, который обеспечили мне.

Но Эштон не остановился на достигнутом, потому что он никогда не был бы счастлив, если бы не осветил каждый темный уголок моего сердца.

Он надоумил своих адвокатов поговорить с судьей о предоставлении мне развода с мужчиной, которого я презирала, и он также смог найти спрятанные в кабинете Джейса вещи, оставленные мне отцом. После того, как федералы осмотрели их, вместе с компьютером Джейса и всем остальным, что они нашли в его кабинете, чтобы собрать доказательства по делу против Хеллманов, они, наконец, вернули эти вещи мне. Это были всего лишь пустяки, дорогие моему сердцу: мои детские фотографии с матерью и отцом, украшения моей матери и часы моего отца.

Как будто всего этого было недостаточно, Эштон также разыскал могилу моего отца. Я знала, что мои слова и поступки никогда не отплатят ему за его щедрость и любовь, но я всегда буду ему благодарна за это. На самом деле слово «благодарность» не в полной мере могло передать то, что я испытывала к нему, потому, что теперь у меня было место, чтобы навестить моего отца. Место, куда я могла пойти, когда мне нужно поделиться с ним своим счастьем.

"Любящий отец, муж и друг.

Человек, который всегда будет жить в сердцах тех, кого он коснулся".

Эштон выбрал эти слова, когда заказал надгробие для могилы моего отца. Они не могли быть совершеннее, словно я выбрала их сама.

Эштон был идеален. Я чувствовала, что мой отец выбрал его для меня, даже не зная его. Мои родители обожали бы его так же сильно, как и я.

— Благодарю тебя за это, — сказала я, повернувшись к нему лицом. — Моя любовь к тебе никогда не угаснет. Она становится сильнее с каждым мгновением, когда мы вместе. Я никогда не могла выразить, как много значит для меня то, что ты сделал и что ты дал мне. Все, что бы я ни сказала, будет недостаточно.

— Я сделаю для тебя все, что угодно, детка, — прошептал он. — Нет никаких границ у того, что я сделаю ради тебя.

Я знала, что он говорит от души. Я не думала, что есть кто-то или что-то, что помешает Эштону защитить меня. Наконец-то у меня появилась возможность прожить жизнь, которую я всегда хотела, полную счастья и успеха.

Я приняла предложение Эштона работать в «Монтгомери Энтерпрайзис». Но я не собиралась работать с ним в кабинете за параллельным столом. Он был словно неандерталец.

Вместо этого я, наконец, смогла применить свое образование в области маркетинга, и после тяжелой работы и долгих ночей планирования я запустила новое направление в компании Эштона. Не то, чтобы его бизнес хватало именно этого, но он дал мне свободу использовать свои навыки. Фонд Монтгомери поможет женщинам и детям, подвергшимся насилию, начать новую жизнь.

Я никогда не чувствовала себя более нужной, и я, наконец, обрела покой.

Конец

Читайте продолжение серии в нашей группе https://vk.com/bestromancebook