Шон Мориарти - Похищение Эми

Люцифер приподнимает бровь, глядя на меня.

— Суставы по-прежнему вызывают у меня проблемы, это немного помогает. Еще у них есть прочная внешняя часть, которой можно поражать людей.

Подойдя к связанному мужчине, я смотрю на Саймона.

— Нам нужно что-то конкретное или это просто общая процедура для того, чтобы получить все, что можем?

— Получи от него полный план того, что должно было произойти завтра. Все остальное на данный момент является бонусом.

Кивнув, я срываю ленту со рта парня.

— А теперь, — говорю я ему, — расскажи мне о завтрашнем нападении на школу. Это может продолжаться часами, а может закончиться быстро. Выбор за тобой.

Прежде чем я даже успеваю коснуться его, мне в лицо летит плевок, полный крови.

Думаю, это сигнал для меня, чтобы начать болезненный процесс.

***

 К тому времени, как я добираюсь до кухни, на моем теле нет ни одного сухого места. С каждым моим шагом мои ботинки издают хлюпающие звуки.

Эми и Эбигейл сидят за кухонным столом, готовясь начать есть хлопья и тосты.

Когда они смотрят на меня, мне кажется, что прошлая ночь была лишь сном.

Эбигейл лучезарно улыбается мне.

Эми смотрит на меня сквозь свои длинные густые ресницы и спрашивает:

— Ты в порядке?

Она не спрашивает об этом так, как могла бы спросить пару дней назад. Нет, на этот раз в ее голосе звучит нежность.

— Да, только мне нужно привести себя в порядок. Вы, девчонки, в настроении для обильного горячего завтрака?

Эбигейл переводит взгляд с меня на свою маму. Опустив ложку в тарелку с хлопьями, к которой едва прикоснулась, она спрашивает:

— Можно мне французские тосты?

— Конечно, принцесса. Просто дай мне принять душ и обсохнуть.

Хихикая, Эбигейл говорит:

— Ты выглядишь так, будто уже был в душе.

— Готов поспорить, что так и есть.

Выходя из кухни, я частично скрываю руки. Даже с учетом того, что на них были перчатки, они в синяках и с пятнами крови.

Захватив мешок для мусора из кладовки, поднимаюсь в нашу спальню. Моя рубашка под черной курткой намокла не только от воды. К концу допроса все стало немного… кровавым.

Не думаю, что любой из моих девочек нужно знать об этой части моей работы.

Сняв мокрую одежду, бросаю ее в мешок для мусора. Умещается все: куртка, черные брюки-карго и даже ботинки.

Ни одежда, ни кровь – ничего из вчерашнего вечера не останется со мной.

Обнаженный, я иду в душ.

Горячая вода смывает всю кровь и грязь в канализацию, не оставляя на мне следов насилия, которое я нанес.

Эми

Эндрю оставил нас одних на всю ночь. Без охранника, который бы присматривал за нами. Не было никого, кто бы мог нас остановить. Я могла уйти. Наверное, мне следовало уйти.

Но что-то меня удержало.

Я говорила себе, что боялась выйти за дверь из-за Ивана. Его выпустили вчера, и я знаю, что он где-то там. Ждет.

Но причина была не только в Иване. Здесь меня держит что-то еще. Что-то тяжелое сидит у меня в груди. Что-то, что продолжает расти, как рак.

Вместо того чтобы уйти или замышлять побег, я большую часть ночи не спала, гадая, где Эндрю.

Что он делает? Он с Люцифером? Убивает людей?

Или он с другой женщиной?

Меня это не должно волновать. Не должно, но волнует. Одна только мысль о нем с кем-то еще злит меня до такой степени, что я могу заплакать.

Я действительно не в силах контролировать эту ситуацию. Он может делать все, что захочет и с кем захочет.

Не похоже, что у нас с ним здоровые отношения.

Я ненавидела его за то, что он не сказал мне, куда идет и что собирается делать. Я ненавидела его за то, что он заставил меня так себя чувствовать. Прежде всего, за то, что заставил вообще что-то чувствовать. Это гребаное безумие.

Безумие.

Но как только Эндрю вошел в дверь, промокший насквозь и слабо пахнущий кровью, мне не хотелось знать, где он был и что делал.

И больная, извращенная часть меня была рада, что этот мужчина наконец-то вернулся домой.

Я завязла по уши и глубина только увеличивается.

Эбигейл рядом со мной беспокойно ерзает на стуле, глядя в сторону телевизора. Зная, что ее ждут французские тосты, она больше не интересуется хлопьями.

— Иди, посмотри телевизор, — улыбаюсь я ей. — Ты свободна.

Одарив меня яркой улыбкой, дочь соскакивает со стула.

Я встаю и убираю миски с хлопьями. Я не тороплюсь освобождать их и мыть, ожидая, пока Эндрю вернется вниз.

Когда он этого не делает, решаю пойти и проверить его.

Аромат мятного мыла и пара приветствует меня, когда я открываю дверь спальни.

— Эндрю? — зову я. — У тебя все нормально?

Когда мужчина не отвечает, я решаю проверить. Кто знает, в каком дерьме он вчера участвовал.

Может, от него пахло кровью потому, что он истекал кровью?

Зайдя в спальню, я тут же перешагиваю через большой черный мешок для мусора, оставленный на полу. «Странно», — думаю я.

Приоткрыв мешок, чувствую доносящийся оттуда медный запах крови. Быстро закрываю мешок, решая, что в действительности не хочу знать, что там лежит.

— Эндрю? — снова зову я, подходя к двери ванной.

По-прежнему нет ответа.

Боясь, что он ранен, толкаю дверь.

— Эндрю? — зову я, пытаясь что-то увидеть сквозь густое облако пара.

И снова он мне не отвечает.

Зайдя в ванную, подхожу к двери душевой кабинки. Сквозь затуманенное стекло я могу различить его большой силуэт. Похоже, он все еще стоит там. Может, он меня просто не слышал?

— Эндр…

Дверь кабинки открывается, и меня затаскивают внутрь.

Я начинаю визжать, попав под струи воды, но рука тут же закрывает мне рот.

— Тише, — бормочет он. — Не стоит тревожить Эбигейл.

Он толкает меня к стене душевой и смотрит мне в глаза.

Сморгнув с ресниц воду, я смотрю на него.

Он медленно начинает убирать руку.

— Что ты делаешь? — шепчу я ему. — Моя одежда полностью промокла.

Он смотрит вниз, и его темный взгляд нагревается, медленно, почти лениво блуждая по мне. Его губы начинают изгибаться в улыбке.

— Ты права, она промокла.

Схватив за подол моей рубашки, он поднимает ее вверх.

— Подожди… — шиплю я, но Эндрю не останавливается. Стянув с меня рубашку через голову, он небрежно отбрасывает ее в сторону, где она приземляется с мокрым шлепком.

— Почему ты это сделал? — хмурюсь я.

Его рот опускается на мой, когда он начинает стягивать бретельки бюстгальтера.

Подняв руки, я пытаюсь остановить его, но его рот продолжает прижиматься к моему рту, сводя меня с ума.

Его поцелуй становится глубже, и когда мой бюстгальтер падает, его губы жадно пожирают мои. Одна теплая, гладкая рука опускается на мою правую грудь, сжимая ее, а другая спускает вниз мои пижамные штаны.

— Эндрю, — стону я ему в рот. — Мы не должны…

— Тише, — рычит он и целует меня сильнее, чтобы я замолчала.

Подтолкнув мое колено своим, он подтягивает мою ногу вверх, зацепляя ее за свое бедро.

Застонав мне в рот, он наполняет меня своим твердым членом.

Я откидываю назад голову. Он так глубоко, а я такая наполненная, что мне кажется, будто Эндрю только что пригвоздил меня к гребаной стене.

Медленно подавшись назад, он сразу же толкается вперед.

С моих губ слетает тихий звук.

Его рука закрывает мне рот.

— Тихо, — шипит он.

Я стараюсь, действительно стараюсь, но так сложно молчать, когда он начинает меня трахать так, словно наступил конец света.

Его мокрое тело врезается в мое так, словно он пытается пробить мной стену. И трахает меня так сильно, так глубоко, что сила его толчков заставляет меня встать на цыпочки.

Я царапаю его спину, бока и плечи, отчаянно пытаясь найти что-нибудь, за что можно было бы держаться, но он слишком скользкий и слишком мокрый, чтобы я могла сделать это.

Мои руки просто скользят по нему.

— Кончи для меня, — рычит Эндрю мне в ухо и, к своему ужасу, я чувствую, что мое тело начинает откликаться на его команду.

Мой разум протестует против подчинения, но мое ядро пульсирует, и давление внутри меня нарастает.

— Кончи для меня, Эми, — снова рычит мужчина, а затем его зубы вцепляются мне в шею.

Он проникает в меня все сильнее и глубже. Расплющивая мою задницу об стену.

— Эндрю, — стону я из-под его ладони, и он плотнее прижимает ее к моим губам.

Глубоко проникая в меня своим членом, он задевает мой клитор.

Я судорожно подергиваюсь на нем, снова выкрикивая его имя.

Его зубы отпускают мою шею, и он шипит:

— Я сказал тихо.

Его рука скользит вверх, закрывая мне нос и перекрывая доступ кислорода.

Я не могу дышать. В отчаянии пытаюсь сделать глоток воздуха, но меня душит его ладонь.

Я пытаюсь бороться с ним, пытаюсь оттолкнуть его, но он слишком силен, слишком решителен.

Его тело врезается в мое тело снова и снова.

Перед моими глазами вспыхивают пятна.

Я умираю.

Задыхаюсь.

Но, что удивительно, мой оргазм все еще нарастает.

— Я сказал, кончи, — ворчит он мне в ухо, и я взрываюсь.

У меня горит нос, болят легкие, но оргазм, пронизывающий все мое тело, очень силен. Цвета вытесняют пятна, вспыхивающие перед моими глазами, и сквозь мою сердцевину проходят теплые влажные волны.

Думаю, недостаток кислорода усилил мое освобождение.

Удовольствие ощущается вдвое сильнее обычного, и этот странный поток переполняет мои нервы.