Тиффани Райз - Похититель бурбона

А девочка не должна хоронить своего отца. Это тоже было неправильным. Сегодня все казалось неправильным.

Дедушка поднес бокал к губам. Он опустил его, прежде чем сделать глоток.

- Ты позволишь маме уволить Леви? - спросила она.

- Кажется, твоя мать настроена на это.

- Из-за поцелуя?

- Для начала.

- Если ты не уволишь его, обещаю, я больше никогда не буду его целовать.

Он улыбнулся и рассмеялся. - Ты знаешь, что ты не серьезно. Думаю, ты снова захочешь его поцеловать. И не думаю, что ты хочешь быть хорошей.

- А кто-то хочет быть хорошим?

- Тебе лучше хотеть быть хорошей.

- Но я не хорошая. Я попросила Леви поцеловать меня. Иначе он бы этого не сделал.

- Я не уверен. Думаю, рано или поздно он бы сделал это.

- Дедушка, пожалуйста, не дай ей уволить его за то, о чем я попросила.

- Вероятно, мне придется отпустить его, чтобы заткнуть твою мать. Сегодня она не счастливая туристка.

- Она никогда и не была счастливой туристкой. Она должна покинуть лагерь. - Тамара захихикала, но это был ужасный звук даже для ее собственных ушей. Несколько слез покатилось по ее щекам, и она не успела их быстро смахнуть.

- Что, ангел? Что не так? - спросил он.

- Я не хочу, чтобы Леви увольняли. Вот и все. И не хочу, чтобы мама отправляла Кермита, чтобы наказать меня. - И она не хотела, чтобы ее отец был мертв, а ее мать была постоянно такой злой. Она должна была попросить это на день рождения, вместо дурацкой машины. - Я перееду в Аризону. Вот что я сделаю. Я буду жить с бабушкой и дедушкой Дарлингами, а, значит, Леви сможет сохранить свою работу, и Кермит останется здесь с Леви.

Это была хорошая идея. Нет, отличная идея. Как только она озвучила ее, она знала, что так и сделает. Как только ее мать вернется домой, она поделится ею. Она уедет на семестр жить с другими бабушкой и дедушкой, и ее мать будет так сильно скучать, что оставит эту сумасшедшую идею с увольнением Леви и продажей Кермита.

- Иди ко мне, милая. Иди. - Дедушка протянул к ней руки, и Тамара неохотно прижалась к нему и положила голову ему на грудь. Она ощутила его тепло, твердость и безобидность. Она чувствовала аромат бурбона в его дыхании и сигары, который он любил курить по вечерам. Дедушкин запах. - Я не позволю тебе переехать в Аризону. Нет, Мэм.

- Почему нет?

- Потому что ты Мэддокс, и ты моя маленькая девочка. Послушай… ты хоть представляешь, как тебе повезло? - спросил он, поглаживая ее по спине. - Ты могла не стать Мэддокс, знаешь.

Она подняла голову и с удивлением посмотрела на дедушку.

- О чем ты?

- Ты родилась полгода спустя после свадьбы твоих мамы и папы. Ты знаешь об этом, верно?

- Ну… да. Я умею считать.

- Не пойми меня неправильно, Нэш любил тебя. Но он не хотел жениться на твоей маме. Это последнее, что он хотел. Мне пришлось надавить на него.

- Как? - Она даже не слышала этой части истории.

- Когда уговоры не помогли вправить мальчику мозги, я пригрозил отречься от него. Твоя мама носила следующего Мэддокса, а он был упрям как мул. Он, наконец, сдался после того, как мы заключили небольшую сделку. У побережья Южной Каролины есть остров, где мы выращиваем наши деревья. Все деревья, из которых мы делаем наши бочки, используемые для «Красной Нити». Он сказал, что хочет остров, и я подарил его ему в качестве свадебного подарка. Тогда он и женился на твоей маме. И ты была Мэддокс в день своего рождения. Ты могла быть Дарлинг, без папы, без дедушки, без ничего. Поэтому я говорю, что тебе повезло. Для тебя все могло сложиться совсем по-другому, ангел.

Тамара не могла выдавить ни слова. Ее папа был так против женитьбы на ее маме, что его пришлось подкупить целым островом? И если бы он не сдался, у нее не было бы папы? Ее дедушка и бабушка со стороны мамы справились бы сами. Дедушка Дарлинг был главой банка во Франкфурте, пока не ушел на пенсию и не переехал в Аризону из-за климата. И из-за своей религиозности они бы выставили маму на улицу из-за незаконнорожденного ребенка. Поэтому мама мирилась с дедушкой? Потому что знала, что только он отделяет ее от бедности?

- Папа не хотел быть моим отцом? - наконец спросила она.

- Ох, он хотел. Но не до твоего рождения. Как только ты родилась, все изменилось. Любовь с первого взгляда. Ты была его девочкой с самого первого дня.

Это заставило Тамару улыбнуться. Она знала, что ее мать и дедушка были разочарованы тем, что она девочка. По крайней мере, один человек в этой семье был счастлив тому, что она родилась девочкой. Кроме нее самой.

- Разве ты не рада, что ты Мэддокс? - спросил дедушка. Она знала, что должна ответить.

- Да, рада.

- Быть Мэддоксом кое-что значит в этом штате. Кое-что важное. Мы первая семья в Кентукки во многом. Мы были здесь еще до того, как штат стал штатом. В нашей семье были губернаторы и сенаторы. С начала гражданской войны у нас была винокурня. Только четырем винокурням разрешили работать во время сухого закона, и мы были одной из них. Даже федеральное правительство не посмеет закрыть нас. И мы производим бурбон, а бурбон - идеальный напиток. Нет ничего подобного. Проблема совершенства это не то, с чем мы, маленькие люди, были рождены. Совершенство приходит с небес, а мы здесь, на земле. Поэтому, когда у тебя есть что-то такое идеальное, как наша семья, наше наследие и наш бурбон, мы должны платить дань за это.

- Дань?

- То, что делят ангелы. Мы заливаем пятьдесят три галлона бурбона в каждую бочку для выдержки. И ангелы приходят и вволю напиваются им. Будто платишь налоги. И к тому времени как мы открываем бочку, чтобы продать бурбон, почти половины нет. Поэтому мы потеряли столько мальчиков Мэддоксов в этой семье. На этой стороне рая все не должно быть идеальным. И теперь в этом мире остались только мы вдвоем - ты и я - нам лучше держаться друг друга, прежде чем ангелы придут за нами. Верно?

- Верно, - ответила она, кивая в теплую фланель на его груди.

- Знаешь, твоя мама хочет лучшего для тебя. Она беспокоится о тебе, и это беспокойство не дает ей уснуть.

- Почему она беспокоится?

- Потому что ты единственная внучка Мэддокс. Она хочет, чтобы ты поступала правильно ради семьи, а она боится, что все будет наоборот.

- Я сделаю все, что мне будет нужно. Ей не нужно волноваться.

- Она хочет, чтобы я в своем завещании все отдал тебе. Она думает, что я не сделаю этого, потому что мы всегда передавали компанию старшим мальчикам. - Он взял ее косу и пощекотал кончиком ее нос.

- Поэтому вы все время ругаетесь? - Тамара посмотрела на него.

- Ты знаешь о ссорах?

- Вы двое не слишком хорошо скрываетесь. Вы ругаетесь, потому что мама думает, что ты откажешься от меня, потому что я девочка?

- Мы ругаемся по многим причинам, но нет ничего, о чем бы тебе стоило волноваться. И тебе ни о чем не стоит переживать. На данный момент, когда я умру, ты унаследуешь все. Компанию, дом, землю, все. Надеюсь, к тому времени как я сыграю в ящик, ты родишь мальчика или двух, но ты не ошибешься, дедушка позаботится о тебе.

- Ты не скоро умрешь, - сказала Тамара. - Ты проживешь еще двадцать или тридцать лет, и я однажды выйду замуж и заведу детей. Тогда в нашей семье снова появится мальчик, раз уж все этого так хотят.

- Я не становлюсь моложе. Но даже в моем возрасте у мужчин есть потребности, что он хочет завершить, чего хочет достичь. Теперь у меня достаточно денег, их хватило бы на сотню человек, но знаешь, чего я по-настоящему хочу?

Тамара не знала.

Внезапно Тамара поняла, что и не хочет знать.

- Я хочу еще одного сына, видеть, как он растет.

- Тебе будет нелегко, раз бабушка в доме престарелых.

- Уверен, для нее это сложнее, чем для меня. Если от нее там что-то осталось. Не уверен в этом.

Тамара знала, что ему лучше не предлагать развод. Если и было что-то, что могло очернить имя семьи, это был бы развод дедушки с его женой-инвалидом, чтобы он снова мог жениться на любой из трепетных юных особ, которые размножаются, как плодовые мушки вокруг него, каждый раз, когда он выходит в город.

- Мне хотелось бы хоть как-то помочь, - сказала она. - Хотелось бы, чтобы был способ все исправить.

Если бы у нее была волшебная палочка, она бы взмахнула ею, и ее отец был бы жив, и ее дядя Эрик, которого она никогда не видела. Ее мама была бы доброй и любящей, а не злой и нервной. Ее бабушка исцелилась бы и могла снова ходить и говорить, а не сидеть весь день в инвалидном кресле в дорогом доме престарелых, где пахло, как в морге. И она бы взмахнула в последний раз, и она с Леви волшебным образом были бы вместе, и этот сегодняшний поцелуй стал началом очень хорошей истории.

- На самом деле, мы кое-что можем сделать, - сказал дедушка. - Кое-что, что ты и я можем сделать. И даже лучше, этого хочет твоя мама. И если ты в игре, мы убедимся, что Леви сохранит свою работу, тебе не придется ехать в Аризону, ты сможешь оставить Кермита, и твоя мама будет очень-очень счастлива впервые в своей жизни. Как тебе такое?

- Звучит хорошо, - ответила она. - Что бы это ни было, я сделаю это.

- Я знаю, ангел, - сказал он.

Затем дедушка поцеловал ее.

Все тело Тамары, все ее естество, испытало ужас, когда пропитанный бурбоном рот дедушки накрыл ее губы. Она попыталась вырваться из его рук, но он обхватил ее за плечи, не позволяя сдвинуться с места. Из ее горла вырвался звук, похожий на визг шин, и крик, который невозможно было сдерживать.