Л. Шэн - Похититель поцелуев

– Ты всегда будешь Франческой, которую я воспитал. Бесхребетной овечкой, – удовлетворенно цокнул языком отец.

Проигнорировав его и бурление в животе, я сделала шаг назад.

Вулф со спокойным лицом забрал у меня нож, взял за руку отца и провел вертикальную линию, нанося глубокий и широкий порез. Из раны хлынула кровь, и я, поморщившись, отвернулась. Папа стоял и смотрел, как из его ладони вытекает алая кровь, и почему-то не выражал признаков волнения. Вулф повернулся и стянул с кровати простыню, после чего кинул ее отцу. Тот стиснул простыню, измазав ее кровью.

– Bastardo, – промямлил отец. – Родился ублюдком, им и помрешь, сколько бы дорогих костюмов у тебя ни было. – Он посмотрел на моего мужа с искренней ненавистью.

– Ты был ублюдком по рождению, – усмехнулся Вулф. – До того, как стал мафиози.

Ого. Мой взгляд заметался между ними и остановился на моем отце.

Отец рассказывал мне, что его родители умерли в автомобильной аварии, когда ему было восемнадцать, но я никогда не видела их фотографий. Он пригвоздил меня сощуренным взглядом глаз цвета индиго.

– Vendicare me.

Поквитайся со мной.

– Забирай простыни и выметайся к чертовой матери. Завтра утром можешь показать их самым близким членам семьи. Не друзьям. Не мафии. И если это просочится в новости, я лично воткну этот нож тебе в шею… и хорошенько его прокручу, – сказал Вулф, расстегивая верхние пуговицы на рубашке.

Отец развернулся и вышел из комнаты, хлопнув напоследок дверью.

Глухой стук закрывшейся двери эхом раздавался в ушах, когда я осознала свою новую реальность. Я замужем за человеком, который не любит меня, но регулярно наслаждается моим телом. Замужем за мужчиной, который не хочет иметь детей и страстно ненавидит моего отца.

– Я займу диван, – сказал Вулф и, взяв с кровати подушку, кинул ее на кушетку возле окна. Он не собирался ложиться со мной в одну кровать. Даже в брачную ночь.

Я метнулась в постель и выключила свет.

Никто из нас не пожелал друг другу спокойной ночи.

Мы оба знали, что это будет очередной ложью.

Прошла неделя, и мы с Вулфом вернулись к привычному нам ночному распорядку.

У нас было много поцелуев, уйма прикосновений, ласк языком, стонов и обоюдных провокаций губами и пальцами. Но когда Вулф заходил дальше, я сжималась и просила его выйти из комнаты. Он всегда слушался. Боль, которую я вынесла в первый раз, оставила неизгладимый след и вселила в меня страх. Не только в физическом плане. Недоверие Вулфа служило напоминанием, что нас просто влечет друг к другу, но между нами нет доверия. Нет любви.

Мы займемся сексом, и наверняка скоро. Но только на моих условиях. Только когда я буду комфортно себя чувствовать.

Жизнь шла своим чередом. Дни были перегружены и насыщены разными мероприятиями и событиями, но ничего примечательного не происходило.

Мужу стал досаждать мой отказ спать с ним. Мисс Стерлинг расстраивало, что нас с супругом связывает одна похоть, а отец полностью перестал со мной разговаривать, хотя мама продолжала звонить каждый день.

Спустя неделю после свадьбы я вышла из колледжа и направилась к машине, в которой меня всегда ждал Смити. Подойдя к черному «Кадиллаку», я увидела, что он прислонился к пассажирской двери в привычном дешевом костюме и в черных очках Ray-Ban. Перекатывая во рту леденец, Смити кивнул мне:

– Ваша очередь садиться за руль.

– Что?

– Приказ босса. Он не против, поскольку дорога домой ведет не по шоссе.

С тех пор как Вулф пообещал научить меня, я получила всего два урока. У мужа было мало свободного времени, но я знала, что справлюсь. Вулф сказал, что я от природы хороший водитель, а он не славился щедростью на комплименты. К тому же Смити прав: дорога домой пролегала через город, и движение было оживленным. Для тренировки – идеально.

– Ладно. – Я подавила радостную улыбку.

Смити подкинул в воздух ключи, и я их поймала. Он оттолкнулся от машины и показал на кофейню через дорогу:

– Зов природы.

– Не торопись.

Он вернулся через пять минут, улыбаясь во весь рот:

– Если ваш муж спросит, не говорите ему, пожалуйста, что я вообще намекнул на способность мочиться. Он отрежет мне член только за то, что я напомнил вам о его наличии.

Смити удивил меня этим шутливым признанием, и я, улыбнувшись, покачала головой:

– Вулф не такой.

– Да ладно! Вулф проявляет интерес ко всему, чем вы занимаетесь и с чем контактируете, включая назойливую рекламу по радио и ту ненавистную вам улицу, потому что там живет бродячая кошка.

– Нам нужно найти ей дом, – напомнила я и, сев на место водителя, подвинула кресло вперед под свой низкий рост, потом поправила зеркала, вздохнула и вставила ключ в замок зажигания. Машина зарокотала. Я обхватила пальцами руль, а Смити сел на соседнее кресло.

– Готовы?

– Как и всегда.

Он махнул конопатой рукой вдаль. У Смити была копна красновато-рыжих волос и такого же цвета ресницы.

– Отвезите нас домой, Фрэнки.

Он впервые назвал меня Фрэнки, и по какой-то причине мое сердце затрепетало. Мать называла меня vita mia, отец в последнее время вообще никак не называл, а Вулф величал Немезидой или Франческой. Анджело обращался со мной как с богиней, и мне этого не хватало. Мне не хватало его.

Я не виделась и не разговаривала с ним целую вечность и подумывала написать ему, чтобы узнать, все ли у него в порядке, но не хотела злить мужа. Поэтому ежедневно спрашивала новости у мамы. Она поведала, что Майк, отец Анджело, вне себя от ярости и пожаловался папе на нечестное поведение моего мужа к его сыну, что создало еще больше напряжения в их и без того непростых отношениях после моего внезапного замужества. В последнее время обстановка среди мужчин Синдиката накалилась до предела.

Выехав со стоянки, я направилась к особняку Вулфа. К нашему особняку, надо полагать. Я повернула за угол, и мое сердце вернулось к нормальному ритму после внезапного выброса адреналина от сидения за рулем, когда Смити вдруг заворчал:

– Эта «Вольво» едет впритык к нашему заду, чтоб ее нахрен, – от возмущения проявился его ирландский акцент.

Мне не по себе было сидеть в машине с ирландцем из Чикаго, хотя я знала, что Смити никак не связан с преступным миром и наверняка подвергся тщательной проверке, когда сенатор Китон нанял его в качестве своего водителя.

Я глянула в зеркало заднего вида и заметила двух людей, которых тут же узнала. Двое мафиози, работавших на семью Бандини. Грузные высоченные чудища, которых обычно отправляли разбираться с делами, требовавшими меньше бесед и больше силы. Тот, что был за рулем, тошнотворно улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

Проклятье.

– Гони, – приказал Смити.

– Дорога оживленная. Мы в кого-нибудь врежемся. – Я лихорадочно стала оглядываться и крепко сжала руль. Смити заерзал, смотря назад, и явно жалел, что предложил мне вести машину.

– Они вот-вот налетят на нас. Нет, не так – они в нас врежутся. Со всей силы.

– Что делать?

– Поверни налево. Сейчас.

– Что?

– Сейчас, Франческа.

Я машинально резко повернула влево, выехав из людного квартала, и понеслась на запад. Дорога была свободнее, и мне удалось набрать скорость, хотя я все равно боялась выжать газ на полную. Я понимала, чего пытался добиться Смити. Он хотел оторваться от них, но не знал, что именно преследованиями эти люди и зарабатывали себе на жизнь.

– Выезжай на шоссе! – прокричал он.

– Смити! – завопила я, и он тут же вытащил из кармана телефон и вытер со лба капли пота.

– Сосредоточься, Франческа.

– Ладно. Ладно.

Я еще раз резко свернула и выехала на шоссе, каждые несколько секунд проверяя в зеркале, сумела ли немного от них оторваться. От страха сердце готово было вырваться из груди, а тело полностью покрылось мурашками. Что они творят? Зачем преследуют меня? Но причина была ясна, как божий день. Я опозорила их семью, обручившись с Вулфом, когда должна была стать женой Анджело. Вдобавок ко всему мой муж только что поспособствовал аресту Анджело на пару ночей из-за его связи с мафией (и с бухгалтерской фирмой Майка Бандини, в которой, судя по всему, теперь проводило обыски налоговое управление).

Меня оглушил звук удара металла о металл, и «Кадиллак» резко дернулся вперед, когда они врезались в нас сзади. Со стороны двери исходил жар, и я почуяла запах горелой резины.

– Жми на педаль, милая. Надо от них оторваться! – прокричал Смити. Изо рта у него вылетела слюна, пока он дрожащими пальцами тыкал в телефон.

– Я пытаюсь!

Задыхаясь, я еще крепче вцепилась в руль. В груди грохотало, руки тряслись слишком сильно, а машина начала петлять между полосами. Дорога была относительно свободной, но другие машины сигналили и съезжали на обочину, пока я пыталась отделаться от солдат Бандини.

– Что случилось? – раздался в машине голос Вулфа. Смити связался с ним по блютузу. Я резко выдохнула. Приятно слышать его голос. Вулфа нет здесь, но я тут же почувствовала себя немного увереннее.

– Нас преследуют, – сказал Смити.

– Кто?

Облегчение мгновенно сменилось леденящим душу ужасом. Может, Вулф рад отделаться от меня. Он успешно довершит миссию мести моему отцу и не придется терпеть мое общество вечно.

– Не знаю, – признался Смити.

– Солдаты Бандини, – прокричала я, заглушая шум машин.

Повисло молчание, пока Вулф переваривал информацию.

– Отец Анджело? – уточнил он.

В воздухе прогремел очередной звук удара, когда они снова в нас врезались, и наша машина вылетела вперед на три фута. Я ударилась головой о руль, и у меня вырвался тихий стон.

– Франческа, где вы? – голос Вулфа стал напряженнее. Я огляделась, пытаясь найти знаки.

– На магистрали I-190, – ответил Смити и подхватил мою сумку с учебниками, лежащую у его ног, ища телефон. – Я позвоню в полицию.