Л. Шэн - Похититель поцелуев

– У меня много заданий, – возразила она.

– Возьми с собой.

– Я бы не хотела оставлять мисс Стерлинг одну.

– С ней останется охрана. Мы уедем вдвоем.

– Это противоречит протоколу.

– К черту протокол.

Повисло молчание. Нем кусала губу, пытаясь придумать очередную отговорку.

– Часть пути можешь вести машину, – предложил я, подсластив ей сделку.

Она оживилась, как я и предполагал. Ее опыт общения с ублюдками Бандини не отвратил Франческу от обучения. Отчасти именно поэтому я не мог ее ненавидеть, даже если бы захотел. Она была целеустремленной, и самое приятное, что даже не подозревала об этом своем качестве.

– Правда? – У нее от радости заблестели глаза, ярко-голубые, как летнее небо. – Даже после случившегося?

– Тем более после случившегося. Ты отлично справилась. Как твой лоб?

– Выглядит хуже, чем кажется.

Он прекрасно выглядит.

Разумеется, вслух это произносить нельзя. Я отвернулся к балкону и пошел от сада и жены. Подойдя к стеклянным дверям, бросил напоследок на нее взгляд. Франческа снова присела на корточки и вернулась к работе.

– Тебе больше не придется о них беспокоиться, – сказал я.

– О них? – Она непонимающе посмотрела на меня.

Список рос с каждой секундой. Сначала ее отец, теперь Бандини.

– Об уродах, у которых закралась мыслишка причинить тебе вред.

Я вернулся в кабинет и заперся там до конца вечера, не доверяя себе. Если приду в комнату Франчески на ночное пиршество, вряд ли смогу удержаться от того, чтобы не уснуть рядом с ней. У меня и без того были проблемы с самоконтролем.

Мне его недоставало.

Зато у Франчески было с избытком.

Франческа

Мне потребовался час, чтобы расслабиться за рулем.

И причина не только в том, что я боялась угробить дорогущий «Ягуар» Вулфа, памятуя, как за мной гнались парни Бандини и врезались сзади в наш «Кадиллак». Мне просто было не очень уютно в компании своего мужа. Проведя со мной вечер, ночью в мою спальню он не пришел, и сейчас мы едем в его дом на озере. Там он тоже собирался ночевать в разных комнатах? С него станется, прямо скажем. И совета попросить было не у кого. Мои единственные источники любовных советов, «Космо» и «Мэри Клэр», в двадцать первом веке редко освещали темы брака по расчету с жестокими и очень отсталыми в плане эмоций сенаторами. А мисс Стерлинг была пристрастна. Она ответила бы на любые интересующие меня вопросы, лишь бы я была счастлива со своим мужем. Моя мать слишком занята попытками спасти собственный брак, а Клара мне скорее как бабушка, которой у меня никогда не было, так что да, спрашивать у нее было бы гадко.

Я могла позвонить Андреа, но в таком случае боялась прослыть убогой.

Всегда растерянная. Навечно невежественная.

Так что всю дорогу до озера Мичиган я сильно парилась на эту тему. Когда Вулф заговорил о коттедже, я решила, что место будет милым и скромным. На деле «коттеджем» оказалось роскошное поместье из стекла и камня, с джакузи на открытом воздухе, с высокими деревянными балконами и видом на озеро. Эта сельская простота с точки зрения архитектуры завораживала. Дом был укрыт от людского глаза среди вишневых деревьев и зеленых холмов и находился довольно далеко от цивилизации, но без жутковатой атмосферы. Сердце пело от перспективы провести выходные с мужем вдали от всех. Но к радости примешивалось и опасение.

– Чувствую, меня ждет очередной допрос от Немезиды.

Вулф сидел на пассажирском сиденье, скрестив ноги, и щелкал моей зажигалкой. Я кусала нижнюю губу и постукивала большими пальцами по рулю.

– Ты когда-нибудь любил?

– Что за вопрос такой?

– Тот, на который я бы хотела получить ответ.

Он задумался.

– Нет, никогда не любил. А ты?

Я подумала об Анджело. А потом вспомнила все, что пережила из-за своей любви к нему. Я не знала, какие теперь чувства испытываю, но знала, что, из страха солгав мужу, окажусь точно в таком же положении, в каком барахталась сейчас моя мать.

– Да.

– Чертовски больно, не так ли? – Вулф улыбнулся, смотря в окно.

– Да, – согласилась я.

– Вот почему я избегаю этого чувства, – сказал он.

– Но если любовь взаимна, это очень приятно.

Вулф повернулся ко мне лицом.

– Не бывает полностью взаимной любви. Равной. Одинаковой. Один человек всегда любит сильнее. И лучше не быть этим человеком, потому что тогда любовь принесет одни страдания.

Повисло молчание, которое тянулось, пока мы не остановились перед так называемым коттеджем.

– Но ты, – усмехнувшись, добавил Вулф, – слишком умна, чтобы уступить своей любви.

«Тупица, я больше не люблю Анджело! Я люблю тебя!» – хотелось крикнуть мне.

– Именно поэтому я тебя уважаю, – добавил он.

– Ты меня уважаешь?

Вулф вышел и обогнул машину, чтобы открыть мне дверь.

– Если ты настроена выжимать из меня комплименты, то сжимай лучше мой член. Ты прекрасно знаешь, что я тебя уважаю, Нем.

* * *

Холодильник в коттедже был доверху забит всякой вкуснятиной, а на барной стойке стояла тарелка со свежеиспеченными французскими булочками. Я заглотила две штуки, намазав их клубничным джемом местного производства и толстым слоем арахисовой пасты. Вулф запрыгнул в душ, и я последовала его примеру, после чего он запихнул в мой рюкзак упаковку пива и несколько брауни в оригинальной упаковке и приказал мне идти за ним на прогулку. У меня до сих пор болел лоб, кожа на губе лопалась при каждой улыбке, а когда меня положили на каталку, то выяснилось, что ушиблены ребра, но я все равно послушалась.

Я начала подвергать критике наше обоюдное решение не проводить вместе медовый месяц, как вдруг Вулф закинул на плечо мою девчачью сумку и повел меня к мощеной бетонной дорожке в окружении дикой травы, шелестящей под прохладным вечерним ветерком. Ветер и озеро создавали звук приятнее любой симфонии, а от вида розово-фиолетового заката над цепью холмов захватывало дух. Мы прошли примерно минут двадцать, когда выше по склону я заметила еще одну деревянную хижину.

– А там что? – показала я пальцем на домик.

Вулф запустил руку в свои густые темные волосы.

– Я похож на экскурсовода?

– Вы похожи на злюку, сенатор, – поддела я.

– Можем проверить, – засмеялся он.

– Правда? Я не хочу вламываться в чужие владения.

– Какая законопослушная гражданка. Вот бы и твой отец мог похвастаться той же добродетелью.

– Эй, – нахмурилась я.

Вулф легонько пощекотал меня под подбородком, и мне все больше нравился этот жест. Особенно вкупе с тем, что я больше не верила в равнодушие Вулфа по отношению ко мне. Особенно после погони, когда он весь день держал меня в своих объятиях.

– Стерлинг все твердит мне перестать грести тебя и твоего отца под одну гребенку. Это трудно.

– А ты часто так делаешь? – Я вздрогнула, когда он взял меня за руку и потащил вверх по холму.

– В последнее время нет.

– И почему? – спросила я.

– Потому что вы совершенно разные.

Мы пошли в гору, и я начала немного задыхаться. Я была полна решимости завести праздную беседу, чтобы не зацикливаться на своей плохой физической форме из-за отказа от уроков верховой езды в пользу учебы. К тому же на языке вертелся один вопрос.

– Не расскажешь, почему ты так ненавидишь моего отца?

– Нет. И перестань спрашивать, потому что я никогда тебе не скажу.

– Ты несправедлив. – Я надула губы.

– Я никогда и не заявлял обратное. В любом случае, ответ придется тебе не по нраву.

– А может, наоборот? Может, он наконец поможет мне примириться с тем, что отец от меня отрекся.

Вулф остановился перед красно-белым домиком, оказавшимся не хижиной, а конюшней.

– То, что Артур отказался от своего драгоценного камня только потому, что до него дотронулся я, уже доказывает, что он тебя недостоин.

– А ты достоин? – спросила я.

– Моя дорогая, разница между твоим отцом и мной в том, что я никогда не притворялся, будто достоин тебя. Я просто забрал тебя, и все.

Я положила руку поверх деревянной калитки и покачала головой:

– Это преступление, Вулф. Я не пойду.

Он перепрыгнул через забор и, не оглядываясь, зашел внутрь. Возле дверей было раскидано свежее сено, а по витавшему в воздухе запаху влажной почвы и того, что мой тренер называл дорожными дарами (лошадиный помет), я поняла, что внутри есть и живность.

Я услышала, как Вулф свистит и цокает языком из глубины конюшни.

– Какая красавица.

– И двух секунд не прошло, как ты отошел, а уже заигрываешь с другими дамами, – выкрикнула я.

От улыбки у меня заболели щеки. В ответ раздался его хриплый грубоватый смех, и я сжала бедра, чувствуя, как что-то во мне манит наконец допустить Вулфа к своему телу. Сегодня я могла бы заняться с ним сексом. Господи, я хотела этого. Впервые с нашей помолвки я была полностью готова физически к своему мужу. Более чем готова. Мне это было нужно. И хотя Вулфа невозможно понять, одно я знала точно: он тоже меня хочет.

– Иди сюда, – позвал он, и звучание его голоса удивительно и, возможно, даже поразительно напомнило мне о юных итальянских мальчишках из местности, где росла я сама. То, как он выкрикнул эти слова, заставило меня задуматься, но я быстро покачала головой, смеясь над собой. Вулф Китон родом из хорошей семьи. Его почивший отец был владельцем гостиничного бизнеса, а мать – судьей верховного суда.

– А если нас поймают? – Не удивлюсь, если от широкой улыбки у меня лицо лопнет.

Я услышала еще больше восхищенного свиста. Вулф свистел как ребенок из подворотни, но вальсировал как аристократ. Мне никогда не одержать над ним победу.

– Хорошо, что за нас внесут залог, – протянул он. – Тащи сюда свою хорошенькую попку, Нем.

Я оглянулась по сторонам, пригнула голову под забором и на цыпочках прошла в конюшню. Когда я вошла, Вулф схватил меня за руку и притянул к себе, обнял сзади и кивнул на единственное занятое из четырех стойло. На меня смотрела великолепная, абсолютно черная арабская лошадь, за исключением совершенной белой гривы и хвоста. Вулф не преувеличивал. Она была бесподобна. И смотрела на меня своими красивыми крошечными глазами в обрамлении густых ресниц. Я прижала к груди ладошку, чувствуя, как под ней барабанит сердце. Никогда не видела такую красивую лошадь. Взгляд у нее был добрый и спокойный, и она опустила голову, принимая истинный восторг, который, должно быть, читался в моих глазах.