Беверли Кендалл - Пойманный

— Наверное, всё дело в том, что я убрала твою куклу вуду и сняла заклинание, — парирует она с усмешкой.

— Скоро и они перестанут работать.

Она пренебрежительно фыркает.

— Это мы ещё посмотрим. — И на этом, она переключает внимание обратно на Бри, пока я всё изумляюсь, как просто нам вернуться к тому, что было. Слишком просто.

Двадцать минут спустя медсестра открывает дверь, разделяющую комнату ожидания и кабинет.

— Брианна Николс, — зовет она, озираясь с блокнотом в руке.

Пейдж встаёт, поднимая Бри на бедро и перекидывая сумочку через плечо.

— Это мы.

Неторопливо я следую её примеру, подбирая сумку с подгузниками, пока её имя эхом отдаётся в моей голове. Брианна Николс, а не Кингсли.

Не знаю, почему меня это удивляет. Ну правда, чего я ожидал? Что Пейдж даст Бри моё имя, после того как я её бросил? Наверное, я просто никогда об этом не думал. Но сейчас, встретившись с реальностью того, что у моего ребёнка даже нет моей фамилии, не стану лгать — мне это не нравится.

В смотровой медсестра задаёт Пейдж кучу вопросов, потом взвешивает и измеряет счастливую Бри. Через несколько минут после её ухода, в кабинете с папкой появляется доктор Чу. Доктор Чу — невысокая японка, примерно на дюйм ниже Пейдж. Она была педиатром моей сестры с тех пор, как Диана родила Тэсс, но сам я впервые вижусь с этой женщиной.

Первые пару минут доктор Чу задаёт стандартные вопросы. Но когда приходит время делать прививку, Пейдж начинает нервничать.

— Некоторым родителям трудно переносить прививки. Так что, если кто-то из вас предпочтёт уйти, мы вынесем Брианну как только закончим.

Пейдж шумно вздыхает.

— Пейдж, ты можешь уйти. Я останусь с Бри, — предлагаю я.

Она глядит на меня, кажется, разрываясь на части. После недолгого колебания, спрашивает:

— Ты уверен?

Я улыбаюсь.

— Иди, а то ты выглядишь так, будто вот-вот свалишься в обморок. Ей будет со мной хорошо, правда, Бри? — говорю я, мягко вырывая дочь из её рук. — Она в любом случае раскричится через минуту.

Бросив последний взгляд на дочь, Пейдж выскальзывает из комнаты. Я моментально напрягаюсь, готовясь к худшему. Бри не выглядит радостной, но не плачет. Нет, слёзы приходят несколькими минутами позже, когда я отвлекаю её игрушкой, а доктор вводит иглу ей в ногу.

Её слёзы разрывают сердце на куски, и я понимаю, почему Пейдж передала мне эту заботу. Но хотите верьте, хотите нет, в ней есть свои плюсы. Пока она, выставив нижнюю губу и вздрагивая, плачет так, словно ей разбили сердце, именно я тот, в ком она находит утешение. Это на меня она обращает лицо переполненное негодованием и болью. Это в мою шею она зарывается, обнимая ручками.

Я выхожу из смотровой, нашептывая ей на ушко успокаивающие слова, с таким чувством, будто только что взобрался на Эверест.

И чёрт меня подери, я рад, что приехал.

Пейдж

— Она, наверное, уснула надолго, — говорю я Митчу, ступив в гостиную.

После пятнадцатиминутного плача Бри заснула вскоре после того, как мы выехали на шоссе. И так и не проснулась, когда я поднимала её в комнату и меняла мокрый подгузник.

— Это намёк на то, что я должен уйти? — интересуется он, на вид ни капли не оскорблённый.

— Ну, иначе ты будешь просто сидеть и… ничего не делать. — На него сейчас трудно смотреть, потому что я помню всё, чем мы раньше занимались, оставаясь наедине в этом доме.

На несколько секунд повисает неловкая тишина, он встаёт на ноги и оглядывает комнату. Его глаза задерживаются на фотоальбоме, лежащем на тумбочке. Взглянув на меня, он дёргает на него головой.

— Фотографии Бри?

В элегантном альбом только фото Бри.

— Да.

— Покажешь мне?

То есть мне придётся сидеть рядом с ним на диване. А это ближе, чем мне сейчас хочется. Но как можно ему отказать? Это же его дочь.

«Пейдж, надень штанишки взрослой девочки и вперёд».

— Конечно, — стараюсь говорить, как будто его близость не оказывает на меня эффекта.

Я подхожу и беру альбом со стола. Замечаю, что он не садится — ждёт меня, а когда я занимаю место на диване, он приземляется рядом. До неуютного близко.

У меня получится.

— Может, ты будешь держать его сам, а я просто заполню детали? — Так ему не понадобится придвигаться ещё ближе. И нашим телам не придётся контактировать.

Стыдно признаться, что первые пять минут я стараюсь не вдыхать через нос. Его запах. Этот одеколон. Господи, как бы мне хотелось, чтобы он перестал им душиться. Помнит ли Митч, как я, будто наркоман втягивающий дорожку, нюхала его шею? А ещё я стараюсь не смотреть ему в лицо. В такой близости он — сплошное напоминание об интимности, которой мне не хватает. Ладно, я скажу это слово… секс. Мне не хватает секса. Хуже того, мне не хватает секса с Митчем, и это унизительно. После того, как он повёл себя со мной, мне вообще не должно ничего с ним хотеться. Точно не такого.

Я даже слышу голос Эрин. «Девочка, где твоя гордость?»

Вот моя огромная проблема. Я не могу долго злиться. Просто побудь со мной милым, и я сложусь, как пресловутая колода карт. Но не ненавидеть его — это не то же самое, что желать начать с ним сначала. В смысле, я могу тупить, но я не идиотка. Парень, бросившийся свою беременную девушку, не говоря уже о собственной плоти и крови, не заслуживает второго шанса, и неважно, как пылок был наш секс, или как сильно он по-прежнему меня физически привлекает.

— Где это? У дома?

Его вопрос выдёргивает меня из мыслей. Он показывает на фото, где мы с Бри в бассейне. Бри взята крупным планом, поэтому меня не сильно видно. Слава Богу.

— Нет, у Эрин. — У его сестры тоже есть бассейн на заднем дворе. Из тех, что в форме почки.

Он искоса поглядывает на меня.

— Эрин, значит. Как у неё дела?

Она не большой твой фанат.

— Хорошо. Вернулась из Мерсера на лето. Её сестра выходит замуж в октябре. — Не стану ему говорить, что она трижды за два года поменяла специальность. В январе Эрин решила, что не желает изучать финансы, а хочет стать вместо этого журналисткой. Мать не разговаривала с ней целый месяц. Эрин заверяла меня, что не видит разницы между их молчанкой и разговорами. Её отношения с матерью — или отсутствие таковых — заставляют меня ценить то, что есть с мамой у меня.

Митч кивает и неторопливо пролистывает несколько страниц с фотографиями Бри на разных стадиях развития.

— А твоя мама? — тихо интересуется он, не глядя на меня.

— Мама тоже хорошо. В прошлом месяце она продала свою первую коммерческую недвижимость.

Митч переводит на меня взгляд и расплывается в улыбке.

— Это замечательно. — Недолго помолчав, он добавляет: — Держу пари, она не в большом в восторге от моего возвращения.

— Ты же знаешь мою маму. Она желает только лучшего для меня и Бри.

Из глубины его горла вырывается звук.

— Хороший способ сказать, что я ей не нравлюсь.

Я не знаю других ответов, кроме честности.

— Митч, она любила тебя, а ты её подвёл. Что, по-твоему, она должна чувствовать?

Я встречаю и выдерживаю его пронзительный взгляд, как будто целую вечность. И по выражению его лица, смешавшим в себе раскаяние и тоску, становится понятно, что он понимает — я говорю не только о маме.

— Знаю, — отвечает он. — И я собираюсь загладить перед ней свою вину.

И я понимаю, что он тоже говорит не только о маме.

* * *

Известный факт — когда кто-то старается уговорить тебя на что-то, его голос превращается в монотонный напев. И Эрин как раз сейчас поёт.

— Ну ладно тебе, Пейдж. Я не виделась с вами с прошлой недели.

Мы разговариваем уже пять минут, и она отказывалась принимать «нет» в качестве ответа. Она невероятно упрямая. Самой же ей нравится называть это настойчивостью.

— Эрин, ты знаешь, что мне нужно учить. — Я сверлю взглядом открытый блокнот на коленях и буквально чувствую, как моя воля слабеет. Ещё одна глава, и я буду готова к тесту по истории, который состоится в понедельник.

— Ботаникам не нужно ничего учить. Они усваивают всю чепуху осмотическим процессом.

— Я не ботаник.

— Ты перескочила класс, — быстро указывает она.

— Да, но какой мне требовался ум, чтобы перескочить подготовительный класс?

— Эй, я вот не перескакивала подготовительный класс, и других таких людей не знаю. Посмотри правде в лицо — ты та, кого мы, обычные люди, называем умниками, — говорит она своим преувеличенным голосом южной красотки.

Я оглядываюсь на Бри, мирно играющуюся в гостиной, и наблюдаю, как она, изучив погремушку в руке, энергично стучит её по коврику. Центральный стол отодвинут, создавая достаточно большое пространство для её передвижений. Ей понадобится больше места, когда она начнёт ползать. Сейчас ей ещё рано, но она уже профессионально сидит и раскачивается на четвереньках.

— Ну пожалуйста, ты же знаешь, что Бри хочет повидать свою тётушку Эрин, — продолжает она напирать. — К тому же ты много занималась. Думаю, пора и твоим мозгам немного порелаксировать. Мы сможем поплавать, а у меня появится шанс похвастаться новым бикини. О, и я даже разожгу барбекю.

— Бассейн и барбекю? Ты в курсе, что от этого я отказаться никак не могу. — После учёбы я планировала заехать в магазин и прикупить ещё летних вещей Бри. Но сегодня редкий день в Джорджии, когда солнце и высокая температура не сопровождаются запредельным уровнем влажности. Таким днём нужно наслаждаться на улице.