Вложив его в мою руку, она поспешно забирается в машину. Затем я молча смотрю, как она разворачивается, подаёт гудок, кратко махнув рукой, и выезжает с парковки.

Всю дорогу до квартиры я изучаю конверт с бешено стучащим сердцем. Он почти ничего не весит, значит это какое-то письмо или документ.

Письмо от Пейдж? Я начинаю потеть от одной мысли о том, что она могла написать и как я после этого буду себя чувствовать. Распечатываю чёртову штуковину в ту же секунду, как оказываюсь в апартаментах.

Первое, что я вижу — большую глянцевую фотографию. Мельком вижу лицо, пока вынимаю её, так что вы, наверное, решили бы, что я готов, но это не так.

Когда мой взгляд встречается с лицом, смотрящим на меня в ответ, мне буквально кажется, будто из меня выбили весь воздух. Как удар защитника, заставший меня врасплох.

Тёмно-каштановые волосы, два передних зубика, показавшихся в улыбке, и глаза такого зелёного цвета, что кажутся цветными линзами. Это мои глаза, но всё остальное от Пейдж.

Моя дочь. Такая чертовски красивая, что щемит сердце.

Я не помню, как иду на кухню, но именно там нахожу себя минутой позже, а может и больше. Зажав фото между пальцами, я кладу конверт на стол и опускаюсь на ближайший стул. В груди тяжесть, от которой трудно дышать.

Не знаю, как долго сижу, впиваясь в неё глазами и запоминая каждый сантиметр прекрасного личика. Но, видимо, времени проходит достаточно много.

— Земля вызывает Кингстона.

Голос моего соседа, наконец, просачивается внутрь, вырывая меня из транса, вызванного раскаянием. Голова взлетает, чтобы посмотреть на него, стоящего у входа в кухню. Окажись он убийцей, я был бы уже трупом. Вообще не слышал, как он вошёл.

— Ты оглох? Я звал тебя целых два раза. — Видимо, свидание у него выдалось на славу, раз на лице такая самодовольная усмешка. — На что смотришь? — спрашивает он, приближаясь.

Мой взгляд возвращается к дочери. Когда я не отвечаю сразу, он обходит стол, пока не получается заглянуть на фотографию через моё плечо.

— Милый ребёнок. Кто она, твоя сестра?

Я оглядываюсь на него перед тем, как ответить:

— Нет, она моя.

Стив издаёт сдавленный звук, а выражение его лица меняется с шока на неверие.

— Ага, да. Дерьмо, ты меня чуть не уделал. Кончай надо мной прикалываться.

На пару мгновений повисает тишина.

— Срань Господня. У тебя есть ребёнок?

Хотя на самом деле он имел в виду: «У тебя есть ребёнок, и ты мне ничего не сказал?» Мы были соседями последние два года, и это такая тема, которая могла подняться, по крайней мере, один раз. Если только вы — как я, — не сделали всё возможное, чтобы оградить эту часть своей жизни.

— Не могу в это поверить, чёрт возьми, — его голос понижается от смятения.

Поздно, я уже эмоционально истощён и не в настроении для допроса. Беру конверт со стола и встаю на ноги. Меня удивляет, когда из белого конверта что-то выпадает на пол. Только тогда я вспоминаю слова Дианы. «Там кое-что от Пейдж».

Фотография явно от моей сестры, значит, это письмо должно быть от Пейдж. Я подхватываю его с пола, кладу фотографию Брианны и вынимаю два листа бумаги из конверта.

Едва раскрыв их, я осознаю, что это не письмо. Это документы. Мне приходится трижды прочитать заголовок формы, чтобы до меня дошло написанное. Его значение. И тогда всё внутри меня немеет.

— Господи Боже, — тихо восклицает зависший за мной Стив, очевидно прочитав всё через моё плечо. — Это от твоей бывшей?

Я не отвечаю. Думаю, и так всё довольно очевидно.

Но, видимо, нет, потому что он задаёт следующий вопрос:

— Это форма для отказа от родительских прав?

Ага, именно она.

Глава 2

Пейдж

Джорджия


— Это не свидание, — уже в третий раз говорю я своей лучшей подруге Эрин. Телефон зажат между ухом и плечом, пока я стараюсь крепко держать свою извивающуюся дочь. Голая и мокрая, она скользкая как морской угорь.

— Свидание по учёбе — всё равно свидание, — настаивает Эрин. — Особенно, когда твой спутник горяч.

Эрин познакомилась с Крейгом пару недель назад в местном колледже, где я брала пару летних занятий, чтобы нагнать упущенное за время родов. Может, времени прошло мало или это я слишком пресыщена, чтобы увлечься симпатичным парнем, но я не могла назвать Крейга горячим. По крайней мере, лично меня он не привлекал. В любом случае, мне не нужна головная боль свиданий. Лёгкие дружеские отношения — единственное с чем я могу сейчас справиться, о чём я более чем ясно дала знать Крейгу, чтобы он не стал пытаться настаивать на чём-то большем.

Завернув Бри в белое пушистое полотенце, я вынимаю её из ванны. Она попадает ручкой мне в лицо и тут же старается открыть мой рот. Я игриво кусаю её пухлые пальчики, на что она хихикает и пускает слюни.

— Слушай, давай я одену Бри, а завтра позвоню тебе, и ты мне всё расскажешь о примерке.

Старшая сестра Эрин, Лори, выходит замуж в октябре, на которой Эрин будет главной подружкой, и сегодня примерка платьев. Но она обо всём забыла и согласилась посидеть с моим ребёнком. Я не перестаю ей говорить, что напоминания хорошо срабатывают только на дни рождения, и в том случае, если ты, конечно, берёшь на себя труд проверить календарь, прежде чем строить планы.

— Обещаешь, что простишь меня? — Этот вопрос она задаёт уже в четвёртый раз за наш пятиминутный разговор.

Я выхожу из ванной с двадцатифунтовым свёртком счастья на руках.

— Может, перестанешь извиняться? Я же сказала — Трент более чем рад посидеть с ней.

Если бы я уже не считала Трента Колдера своим старшим братом по той простой причине, что он сын маминой лучшей подруги, и я знала его практически всю свою жизнь, он бы непременно заслужил это признание с момента рождения Бри. Нет ничего, что Трент бы не сделал ради своей крестницы, и он вроде даже не против того, что она крутит им вокруг своего крошечного пальчика.

Из Эрин вырывается вздох.

— Ох уж этот Трент. Если бы он только обращал внимание на девчонок из колледжа. Эй, может, я пропущу примерку и посижу с ним.

Я фыркаю от смеха, ступив в маленькую комнатку Брианны, и укладываю её на пеленальный столик. Она счастливо взвизгивает, молотя ножками и хватаясь за полотенце.

— Придётся занять очередь.

— Эй, я не против подождать.

Иногда трудно понять, шутит она или говорит всерьёз об отношениях с Трентом.

— Ладно, я передам ему твои слова.

Пронзительный визг Эрин бьёт по моей барабанной перепонке.

— Даже не вздумай!

Я довольно усмехаюсь.

— Не испытывай меня.

Закончив вытирать Бри, я зажимаю в ладонях детский лосьон, согревая его, прежде чем распределить на её пухлые конечности и животик.

— Эй, можно же помечтать? — Выдержав пауза, она понижает голос, и её тон становится таинственным и коварным. — Угадай, кого я видела в «Мёрдоке» прошлой ночью? — Её вопрос влечёт за собой барабанную дробь в тишине.

«Мёрдок» — это нечто среднее между баром и клубом, который обслуживает местных студентом. Там есть танцпол и музыка, но люди там в основном предпочитают пить и заниматься сексом. В последний раз я посещала его со своим бывшим парнем. Добавить нечего.

Когда становится ясно, что наш разговор всё-таки к концу не подходит, а шея громко протестует против приклеенного к плечу уха, я сдаюсь:

— Подожди, — положив телефон на стол над головой Бри, я нажимаю на громкую связь. — Ну ладно, рассказывай. Но имей в виду, тебя слышат нежные ушки, так что следи за тем, что говоришь. — К лексикону моей лучшей подруги могут добавиться краски, когда на неё находит настроение.

Я беру памперс из плетённой корзины, стоящей под пеленальным столом, и хватаю милый розово-голубой летний комплект, который заранее повесила на перекладину кроватки.

— Джоша, — ровным голосом глухо роняет она его имя.

Мне требуется время, чтобы ответить. И дело не в самом парне, а в его злополучной связи с моим бывшим.

— Оу. Вы поговорили? — небрежно интересуюсь я, стараясь не обращать внимания на внезапно участившийся пульс. Эрин и Джош друг с другом не ладят. Так было три года, что мы с моим бывшим парнем были вместе, и, учитывая всё случившееся в прошлом году, у них и сейчас нет причин друг с другом контактировать.

— Ну да, ты же знаешь Джоша, мистера Само Очарование. Он спрашивал о тебе. И о Бри. Спрашивал, как у вас дела.

Я киваю, закрепляя липучки на подгузнике, и плюхаю Бри в сидячее положение. Она увлекается погремушкой, что-то лепеча себе под нос.

— Я поинтересовалась у него, когда он в последний раз виделся со своим лучшим другом-тунеядцем, — заявляет Эрин едким голосом, — он становится таким всегда при упоминании моего бывшего.

Я издаю отчаянный стон.

— Эрин, зачем ты вообще что-то говорила? Если он расскажет об этом сама-знаешь-кому, тот решит, что это я тебя подговорила. — А последнее чего мне хочется — это чтобы он думал, будто мне на него не наплевать. Ещё как плевать. Я так сыта им по горло, что это даже не смешно. Но мне повезло получить лучшее, если говорить о наших давно погребённых отношениях, потому что у меня есть Бри. Она — единственная радость, которая из этого вышла.

— Ох, ну я уж удостоверилась, чтобы он знал, что это я спрашиваю, а не ты. Я сказала, что ты двинулась дальше и начала кое с кем встречаться.