Беренготт Лючия фон - Поймать невидимку

Там заперлась в кабинке, быстро переоделась в джинсы и футболку, которые со вчера еще носила с собой в сумке. Потом смыла под краном весь макияж, собрала волосы в хвост и нацепила на нос те самые очки с прозрачными стеклами.

Прилепившись к разношерстой компании студенток, вышла из туалета и незаметно поискала глазами. Да, мое чутье меня не подвело. Вон он, этот шпион доморощенный... Ищет, оглядывается, не понимая, наверное, как мог потерять в толпе стройную, яркую блондинку с бесконечными ногами…

А нету больше вашей красавицы – торжествующе подумала я и направилась к платформе, еле сдерживаясь, чтоб не показать бедолаге средний палец.      

***

Весь оставшийся день я маялась, представляя, чем бы сейчас занималась, если бы не Шубин со своим идиотским шпионажем. Как прекрасно проводила бы время под ласками опытного любовника, как выгибалась бы и стонала, растянутая поперек его кровати…

В какой-то момент я настолько отчетливо представила себе его голову между своих ног, что попросту не выдержала. Заперев дверь комнаты, забралась под одеяло и принялась неумело гладить себя руками, вызывая в памяти его голос, вспоминая, что именно он обещал сделать со мной – там, в ресторане…

Через пять минут, красная и взъерошенная, с люто колотящимся сердцем я сидела в кровати, в изумлении крутя головой – кто бы мог подумать, что достичь оргазма можно так быстро!

Шубину позвонила ближе к вечеру – чтобы все выглядело достоверным.  Не могла же я вот так сразу согласиться на шантаж – должна была подумать, поплакать над судьбой, повозиться с раздавленной увольнением мамой…

– Я сделаю все, что вы хотели… – брякнула в телефон, не дожидаясь приветствия.

– Сонечка! – пропела в ответ Любовь Аркадьевна. –  Ты, наверное, с Артуром хотела поговорить?

Не хотела я говорить с твоим «Артуром». Но, судя по всему, придется.

Шубин во время моего звонка плавал в бассейне, и, чтобы не утопить телефон, говорил со мной по громкой связи. Весьма довольный собой, он пообещал немедленно позвонить маминому начальнику, и как только я выполню сегодняшнее поручение, мама получит свою должность обратно.

– Какое поручение? – с обреченностью в голосе спросила я.

– У Мещерского завтра важная встреча в два тридцать. И мы до сих пор не знаем с кем. Предполагаем кое-кого, но нужны подтверждения. Сделаешь на телефон снимок этого товарища и пришлешь мне.

– Как? – изумилась я. – Каким образом я сделаю этот чертов снимок?

– Ты вроде курьер, Демидова. Тебе где угодно можно находиться – под предлогом, что почту забираешь. Или разносишь. Короче, сообразишь что-нибудь – тебе для того мозги и нужны, чтоб соображать…

– Артур! – подняла голос Любовь Аркадьевна. – Как тебе не стыдно так грубо разговаривать с девочкой! Она ведь нам почти родственница!  

Я почувствовала вкус недавно съеденного обеда в горле – лицемерие этой женщины переходило все мыслимые и немыслимые границы.  

– Все, я закончил, – отрезал Шубин и, плеснув водой, куда-то уплыл.  

– Сонечка, что там у мамы – как она? Держится? – убрав звук с громкой связи, Любовь Аркадьевна ворковала так ласково, будто сочувствовала мне – втайне от мужа.

Стиснув зубы и что-то пробормотав в ответ, я отключилась. Подышала глубоко пару минут, успокаиваясь, и только тогда набрала Богдана.

Выслушав меня, он хмыкнул – не менее довольно, чем Шубин, но с гораздо большим на то основанием.

– Важную встречу ему сфотографировать? Что ж, устроим этому мудаку важную встречу.

– Что ты задумал?

– Не заморачивайся, – отмахнулся Мещерский. – Позвони-ка и в самом деле матери, ей там пакет должен был прийти, настроение поднять...

Но звонить матери не пришлось – через пару минут после нашего с Богданом разговора, она уже ломилась ко мне в дверь.

– Ты не поверишь, что случилось! – тяжело дыша, она прижимала к груди большой, коричневый, вскрытый конверт.

– Что? – если бы не предупреждение, я бы заволновалась, до чего ярко, по-сумасшедшему блестели ее глаза.

Мать вбежала в квартиру, не переставая тараторя. Она явно не успела принять послеобеденную «таблетку для настроения». Скинула обувь и потянула меня на кухню, не обращая внимания на соседку, пилящую в гостиной ногти.

– Это какой-то… Боже, я поверить не могу…     

– Да что случилось-то? – в нетерпении я выхватила у нее конверт и осмотрела.

«Центр реабилитации и психологической поддержки для женщин «Старшая Сестра» - гласила витиеватая надпись в самом центре конверта. И адрес где-то под Москвой...

Я вопросительно подняла на маму глаза.  

– Понимаешь… Я тут ходила пару раз к одному… – она виновато кхмыкнула, – Ну в общем, доктору… тому, что мне таблетки выписывает.

Мои брови поползли наверх – она что, стесняется того, что обращалась за помощью?

– Мам…

– Подожди, дай договорить, – она выставила вперед руку в защитном жесте, будто и впрямь ждала, что сейчас на нее посыплются обвинения. – Так вот, оказалось, что они… в смысле, клиника… внесли весь список пациентов во что-то типа бесплатной лотереи. А призом было… – и она торжественно указала рукой на конверт.

– Реабилитационный цент? – догадалась я. – Выигрышем стала поездка в реабилитационный центр? И ты выиграла?

Улыбаясь до ушей, она закивала.

– И не просто поездка! Трехнедельное пребывание! Да ты посмотри сама… – она выхватила у меня из рук конверт, и высыпала на стол кипу разного размера и цвета бумажек. – Каждодневные занятия с психотерапевтом, помощь выбора проф-призвания – для всяких недоучек типа меня, уроки йоги, рисования, плаванья… чего там еще… Ах да! Одноразовая стипендия… – мама возвысила голос и даже привстала со стула, – в размере трехсот тысяч рублей!

– Ё-моё… – тут уже и я привстала.

– Я просто поверить не могу… Мне ведь всегда не везло… – мамины глаза слезились, несмотря на растянутую до ушей улыбку. – Нам с твоим отцом всегда не везло…    

И в этот момент до меня дошло. Мещерский не просто знал, что мать выиграет в лотерею. Он помог ей выиграть! Но как? Подкупил тех, кто мог подтасовать результаты?

От мешанины противоречивых эмоций я поморщилась – даже голова немного заболела. Черт его знает, как на все это реагировать – маме-то, конечно, хорошо, и это главное… Но как-то это все… по-шубински.

Нехорошо пахнет.

Так и не разобравшись в собственных чувствах, я напоила маму чаем, выпила вместе с ней рюмку ликера за победу, обсудила предстоящий совместный шоппинг, а после того, как дверь за ней закрылась, снова позвонила Мещерскому.

– Спасибо тебе! Мама счастлива!

– Еще бы, – ухмыльнулся он. – Клиническая депрессия вещь серьезная. Ее лечить надо, а не заедать таблетками.

– Угу…

Что-то в моем тоне заставило его насторожиться.

– В чем дело, Соня? Почему мне кажется, что ты не очень рада моему вмешательству?

– Что ты! – испугалась я. – Я тебе безумно благодарна!

– Но?

Я замялась.

– Ну же, говори… – сердито подогнал меня он. – Чего тянуть кота за…

– Ты подкупил кого-то подтасовать лотерею? – выпалила я.

И зажмурилась.

Пару секунд Мещерский молчал, потом вдруг рассмеялся.

– Слушай, ты, похоже не только в сексуальном плане у меня бриллиант…

Я невольно покраснела и, недовольная тем, что меня так легко задобрить, суровым голосом спросила.

– Так ты подкупил устроителей лотереи, чтобы позволить моей маме выиграть?

– Какой лотереи, дуреха? – он снова немного посмеялся. – Не было никакой лотереи.

– Как не было?

И тут до меня дошло. Боже, какая я идиотка!    

– Ты все это придумал, чтобы она поверила и приняла подарок… – прошептала я, прижимая телефон ко рту, до того захотелось расцеловать Мещерского.

– Делать мне больше нечего… – хмыкнул он. – Но у меня нереально крутая заместитель, для которой нет ничего невыполнимого. Дал задание – сделала.

Нет, стало вдруг понятно – мне хочется его не только расцеловать.

– Господин директор… – голос сам по себе стал низким, сдобренный эротичной хрипотцой.

Богдан прокашлялся и так же хрипло ответил.

– Слушаю вас, секретный агент Демидова…

– Завтра в два тридцать у вас встреча, на которой мне полагается негласно присутствовать?

– Получается, что так.

– Оставьте, пожалуйста, незапертой дверь вашего кабинета… И будьте там за полчаса до этой встречи.

Он помолчал.

– Хорошо. Буду. Встречный вопрос, госпожа агент – мне теперь что, до завтра со стояком ходить?

В кабинет Мещерского проникнуть было бы совсем непросто – если бы не его секретарша, которая, без всякого сомнения, тоже работала на Шубина.

Про меня она явно ничего не знала – но, видимо, получила распоряжение удалиться со своего поста в назначенное время, давая возможность другому агенту воспользоваться ее отсутствием.

Так оно и случилось. Мазнув по мне равнодушным взглядом, женщина вдруг поднялась со своего удобного кресла и, покачивая бедрами, поплыла в сторону коридора. Я же забрала из корзинки письма и быстро нырнула в закрытый, но, как и было обещано, незапертый кабинета директора «Меридиана».

Попой придавила дверь, глянула на настенные часы над его столом… и выдохнула с облегчением.

Без пяти два. Богдана все еще не было, и у меня оставалось несколько минут на то, чтобы решить, что именно я буду с ним делать.  

Потому что смелости, которая появилась вдруг вчера, в ответ на его потрясающее великодушие, больше не было.

Что, черт возьми, за игру я затеяла? Вызвать на свидание взрослого, опытного мужчину, явно ожидающего от меня если не искушенности, то энтузиазма… Он ведь уже нарисовал у себя в голове секс-бомбу, шифрующуюся под маской девственницы.