Беренготт Лючия фон - Поймать невидимку

Вот выйду за твоего начальника, уволю на хрен – посылала я фибры ненависти красным туфлям, двумя пальцами поднимая облитую кофе шкурку банана.      

И вдруг замерла, разглядев на дне этого самого пакета хорошо знакомое имя. Единственное имя, вокруг которого вот уже три дня вертелся мой мир.

Визитка. В мусоре соседки этой сучки в стилетах я разглядела визитную карточку моего мужчины.

Забыв о брезгливости, сунула в пакет руку и выудила ламинированный пластиковый прямоугольник. Не знаю, почему меня это так заинтересовало – мало ли у кого могла быть визитка генерального директора банка. Наверное, сработало какое-то шестое чувство – или что там у нас за ревность отвечает.

И оно не ошиблось, это чувство – синим по белому, под отпечатанной контактной информацией записан был номер личного телефона Богдана Мещерского. И приписка – «13-го мая, 18.00, рест. Jamie’s Italian».

Его же, Богдана, хорошо узнаваемым, размашистым почерком.  

***

Конечно, выброшеная в мусор визитка с личным телефоном и датой встречи могла означать многое, но самый логичный и самый простой из всех вариантов – дату и место записали в календарь, телефон внесли в контакты под именем какой-нибудь «парикмахершы Люси», а саму карточку выкинули от греха подальше – не дай бог, муж найдет.  

На всякий случай я еще раз удостоверилась – подошла к двери кабинета, из которого полчаса назад незаметно выскользнула, и сравнила почерк на визитке и на карикатуре, где каждый из начальников написал какую-нибудь юмористическую ерунду.

«Нельзя просто так взять и расстроить начальника!» – гласила фраза под карикатурой Богдана. Выведенная тем же почерком, что и на визитке.

Сердце скукожилось в маленький, болезненный комочек, перед глазами подозрительно поплыло.

– Вам что-нибудь нужно? – окликнула меня со своего поста секретарша Мещерского.

Я поняла, что все еще стою перед его кабинетом – уже и руку подняла, чтобы постучать.

Да, моим первым импульсом было зайти, показать карточку и потребовать объяснений. Даже в этот момент, раздавленная и разочарованная, я искренне не понимала, зачем в мелодрамах устраивают все эти истерические убегания при малейшем подозрении измены – ведь можно же просто спросить, дать шанс объясниться – если все не так, как кажется на первый взгляд. На то мы и люди, чтоб разговаривать.

Однако, поговорить в ближайшее время, у нас с Богданом, похоже, не получится. Не может жалкий курьер беспрепятственно завалиться к начальнику всего и вся и затребовать от него допроса с пристрастием.

Надо посмотреть на нее, решила я, прежде чем скандалы устраивать. Увидеть эту самую соседку своими глазами и понять, может ли она хотя бы теоретически быть тайной любовницей босса. Потому что если выглядит она, как престарелый слонопотам в юбке, то вряд ли мне нужно опасаться конкуренции…

– Девушка, вы ничего не забыли?

«Красные туфли» взирали на меня с растерянностью благородной дамы, обнаружившей в своем будуаре не вынесенный горшок.

Ах да, мусор, вспомнила я.

И тут меня переклинило.

Вот от визитки-тире-любовной записки не переклинило, а тут прям банановую кожуру захотелось этой твари на голову надеть.

Нет, буянить я не стала. Просто подошла, подняла пакет, незаметно рванула его понизу и дала содержимому высыпаться – а местами и вылиться – прямо на пол, рядом с красными туфлями, обильно спрыснув их остатками кофейной гущи.

– Упс! – прокомментировала я произошедшее. И добавила, подумав. – Простите за неловкость.

Женщина зашлась в гневе. Из приличной офисной леди в мгновение ока превратилась в разъяренную, красномордую фурию.

– Ты что наделала, идиотка?! – на мгновение я даже пожалела, что решилась на подобную дерзость. Вскочив со своего кресла, она явно собиралась запустить в меня степлером. – Ты знаешь, сколько эти туфли мне стоили?! Это Джимми Чу, обезьяна ты вислоухая!

– Извините… – пробормотала я, отодвигаясь от греха подальше – бросив степлер, дамочка стянула с ноги выпачканную туфлю и размахивала ей перед самым моим лицом.

– Какое, бл*ть, извините?! Я их за «извините», что ли, покупала?

– Я… я заплачу…

Она вдруг расхохоталась.

–  Заплатит она… Да твоей зарплаты за год не хватит, чтобы расплатиться, нищебродка ты моя! А теперь так и подавно, потому что зарплаты у тебя вообще не будет! Из какого ты отдела, быстро говори!

- Эээ… - протянула я в нерешительности, готовясь сбежать. Это было бы самым разумным выходом из ситуации – вряд ли эта мадам узнает меня в следующий раз, особенно, если слегка изменю внешность. А вот если меня уволят, это точно повредит делу – ведь восстановить меня Богдан не сможет без личного вмешательства, что может выглядеть подозрительным.

Но сбежать мне не дали. Резко шагнув ко мне, красномордая фурия схватила меня за бейджик и рванула к себе – посмотреть имя.

И тут произошло нечто совсем уж неожиданное.

Так получилось, что ткань именно этой моей сегодняшней футболки была из того легкого материала, что в народе называют «тертый». Не выдержав напряжения, футболка мгновенно треснула и порвалась, оставляя напавшую на меня даму с моим бейджем в руках, а меня – с повисшем на груди клочком материи и проглядывающим сквозь дыру белым, кружевным лифчиком.

– Что. Здесь. Происходит? – услышала я за своим плечом, вздрогнула и обернулась.

Нет, Богдан не орал, и не ругался матом. Он просто говорил – даже скорее тихо, чем на повышенных тонах. Но глухой, низкий голос его он сочился такой отчетливой, такой смертоносной угрозой, что хотелось забиться в угол и заткнуть от страха уши. Мещерский не говорил – он рокотал, словно демон из преисподней, заставляя дрожать от каждого произнесенного слова.

– Спрошу еще раз, Татьяна. Что здесь происходит?

Дамочка съежилась – в буквальном смысле. Съежилась и побелела лицом, отступив на шаг назад. Она явно не понимала, за что на нее так рычат – подумаешь, отругала какую-то не то курьершу, не то уборщицу. Однако испугалась на инстинктивном уровне – не испугаться Мещерского в этот момент было трудно.

– Эта ненормальная… я вежливо попросила ее вынести мусор… а она высыпала его чуть ли ни мне на голову… – не выдержав тяжелого взгляда, женщина опустила глаза и жестом показала на разметанную по полу кучу бумажек и остатков еды.

– Мусор, значит, попросила вынести… – медленно повторил Богдан, словно не мог поверить в то, что слышит.    

И тут увидел дыру на моей футболке, хоть я и закрывала ее ладонью. Глаза его сначала резко расширились, а потом сузились и потемнели.

– Ты… напала на нее? – я заметила, как рука его сжалась в кулак, и на всякий случай отошла подальше. – Порвала на ней одежду?

Вряд ли, конечно, он станет бить женщину, и все же…

– Я случайно! – тоже отступив на шаг назад, Татьяна наткнулась на стул и шлепнулась на него, все еще прижимая к груди туфлю. – Эта криворукая залила мне туфли… я хотела посмотреть из какого она отдела, а у нее футболка лопнула... Богдан Александрович… кто ж знал, что в нашей фирме есть люди, которые одева.тся в помоечное тряпье…  

– Убирайся отсюда! – не выдержав, проревел Богдан, и я отступила еще на шаг назад. У него только что дым из ушей не шел. – Пошла вон!

– Что? – пролепетала женщина. – Как «убирайся»? За что? Я ведь ничего такого не сделала...

Я видела, что на нас уже смотрят – издалека, тихо переговариваясь и явно недоумевая. С какой стати Большой Босс так яростно заступается за какую-то курьершу? Подумаешь, бейджик оторвали…    

Черт, это плохо. Нельзя ему так себя вести, пойдут слухи…

Внезапно придумав, как вырулить из этой ситуации, я схватилась рукой за грудь и всхлипнула.

– Она толкнула меня и сделала мне больно… Я… я на вас в суд всех подам.

Вот теперь понятно, почему босс рвет и мечет. Подобный иск против сотрудника крупной компании – пятно на всей компании, а перед важной сделкой чуть ли не смертный приговор.  

– Я никого не толкала! – взвизгнула Татьяна, метая в меня глазами молнии. – Мерзкая, маленькая лгунья!

– Толкала… еще как толкала… – улыбаясь, выплыла из-за перегородки еще одна офисная дамочка – изящная, миниатюрная блондинка с ярко накрашенными губами. – Богдан Александрович… я ведь все видела… И если нужны свидетели…

И тут я поняла, откуда она выплыла – из-за того самого стола, в мусорке которого я нашла карточку Мещерского. А блондинка тем временем закончила, бросая на соседку торжествующие взгляды.

– В общем… если нужны свидетели… Я, как всегда, в вашем распоряжении… господин Мещерский… – многозначительно поиграла бровями и взяла Богдана под локоть, поглаживая его по плечу, словно успокаивая.

Не говоря ни слова, я подхватила сумку, развернулась и, прикрывая грудь ладонью, потопала к выходу.

Теперь мне стало понятно, почему героини любовных романов в истерике убегают, так и не поговорив с любимым. Иногда противно даже смотреть на этого самого любимого, не то, что говорить с ним.  

Домой после работы я не пошла. Совершенно очевидно было, что, если Мещерский захочет меня найти, туда он отправится в первую очередь.

Телефон тоже выключила, отправив короткое, но, в принципе, дающее надежду сообщение.

«Пожалуйста, не ищи меня. Мне надо подумать».  

И я все еще пыталась рассуждать логично, подавляя эмоции, насколько это было возможно.

Допустим, эта губастая крыса из офиса – его старая любовница, с которой он периодически перепихивался на работе. Меня же не смутило, что у него есть Оксана, когда я начала с ним встречаться. Плевать я хотела на всех его Оксан, вместе взятых. Да и вообще, за такого мужчину, как Богдан, надо бороться, периодически наступая на головы таких вот охотниц.