Беренготт Лючия фон - Поймать невидимку

И толкнулся еще раз, чувствуя, что его хватит от силы минуты на две. Слишком острые ощущения, слишком долго он терпел и сдерживался, не позволяя удовольствию захватить его. Жар уже разгорался в паху, грозя взорваться и разлиться по всему телу.

– Хорошо? Хорошо, маленькая? – как заведенный, повторял он, толкаясь в нее раз за разом – сильно, жестко, насаживая на себя и с каждым толчком приближая их общее наслаждение.

– Да, да… – отвечала она, и зрачки ее уходили под веки от каждого его удара… – Хорошо… и горячо… там внутри… так горячо…

– Да, малышка… так и должно быть… Ты уже близко… совсем близко…

Стоны нарастали, становились все громче. Внезапно серые глаза распахнулись в изумлении, Соня выгнулась, вскрикнула жалобно… и Богдан с почувствовал – тонкую, быструю пульсацию вокруг члена…   

И это стало последней каплей.

Все так же крепко держа ее, он вбился в нее несколько последних раз, прохрипел что-то неразборчивое и отпустил себя – содрогнулся в мощном, пронзительном экстазе, кончил так яростно, как никогда до того в жизни...

Через несколько долгих мгновений, вновь обретя способность слышать, дышать и говорить, слегка отстранил ее от себя, вглядываясь в раскрасневшееся лицо.

– Там… все в крови… – пряча от него глаза, пробормотала Соня.

Проглотив ком в горле, Мещерский кивнул.

– Прости меня… – поднял ее лицо, заставляя посмотреть на него. – Это не должно было случиться в машине. И я не должен был так обращаться с тобой.

Она слабо улыбнулась.

– Когда любишь кого-то, имеет смысл ему доверять. Иначе зачем все это?..

– Теперь буду. Всегда буду, – пообещал он ей и себе заодно. – Потому что я тебя люблю.

Улыбка стала шире.

– Это все, что я хотела услышать. И не переживай сильно, твоя машина мне понравилась.

Он ухмыльнулся.

– Хоть что-то. А вообще, это радует. Учитывая то, что езжу я обычно на заднем сиденье, закрытый от водителя тонированным стеклом.

Кое-как они привели себя в порядок – хоть Богдану и пришлось для этого выпустить из штанов рубашку – и поехали туда, куда, собственно, не доехали.

Пусть пока думает, что это и есть его извинение. На самом деле за свой жуткий косяк Мещерский собирался расплатиться с гораздо большей помпезностью. Но Соне об этом знать было необязательно – хоть он и не любил сюрпризы, в данном случае готов был рискнуть. Потому что был уверен, что его подарок ей понравится.

«Дикая кошка», пришвартованная на Химкинском водохранилище, оказалась белоснежной, сорокаметровой красавицей о трех каютах и трех же ярусах, с джакузи и смотровой площадкой на самом верхнем из них. Яхт-клуб, которому она принадлежала, считался самым дорогим и эксклюзивным в стране, и даже в самых смелых своих снах я не могла представить себе, что когда-нибудь моя нога ступит на одну из прекрасных посудин, бороздящих моря и озера под их логотипом.

И до сих еще не ступила, хоть я и находилась на «Кошке» уже более получаса. После моей не самой элегантной дефлорации меж бедер у меня так пекло, что Богдану пришлось повсюду таскать меня на руках.

Не то, чтобы он сильно расстраивался по этому поводу. Наоборот. Идиотская, торжествующая ухмылка не сходила с его лица и, казалось, только приличия удерживают его от того, чтобы хвастаться каждому встречному, что вот сегодня, вот прям только что, он этой малявке, которая вцепилась ему в плечи, кэак вдул! И мало того, что вдул, так еще и добился от нее полноценного оргазма – это в первый-то раз!

– Ходить не может, – с довольным видом сообщил он удивленному стюарду, хотя, в принципе, мог ничего не говорить вообще. За те бешеные деньги, которое заплачены были за наше романтическое путешествие, он мог притащить меня голую и в цепях, никто б ему и слова не сказал. А уж то, что гостья эксцентричного миллиардера – растрепанная, выпачканная в грязи малолетка, которая еще и шагу сделать не может, точно никого не удивило.

Как, впрочем, и то, что первым делом Богдан пригласил для меня персонального шоппера-стилиста – прямо на борт.

Еще раз. Для меня – человека, никогда в жизни не покупавшего ничего дороже джинсов фирмы «Вранглер» пригласили специальную модницу, которая за большие деньги должна будет превратить меня в деву высшего света, лично побегав за меня по бутикам.

– Отправлять тебя за шмотками саму – это все равно что спалиться перед Шубиным, если за тобой следят, – доходчиво объяснил Богдан. – Тем более, тебе завтра лучше отлежаться, а не по магазинам бегать.

Вариант – предоставить мне самой решать, как и во что одеваться, а тем более тратить на это свои собственные деньги Богдан, похоже, не рассматривал. По его словам, он, конечно, не эстет, но продолжать наблюдать меня в футболках из секонд-хэнда и платьях с чужого плеча, был не в состоянии.  

А тем более, трогать меня в этих самых футболках.

– Я ведь тебя трогаю, – заявил он, усаживая меня на топчан с мягкой подстилкой. – Раздеваю и одеваю. А значит, имею право выбирать то, во что ты… завернута.

И так он сумел все это выкрутить, такой непробиваемой логикой обернул это явное посягательство на мою личную свободу, что у меня не хватило аргументов ему возразить. Он ведь и в самом деле теперь, если разобраться, имеет отношение к моему внешнему виду и к моей одежде.  

Пока ждали стилиста, Богдан снова поднял меня и отнес на флайбридж, чтобы с его высоты любоваться яхтой и видом. Хотя вида, собственно, еще никакого не было – мы пока только лишь собирались отчаливать, и яхта смирно стояла у причала, окруженная другими такими же.

Капитанский мостик был красиво обставлен кожаной мебелью и затянут непромокаемой, брезентовой крышей, а на столике перед диваном уже томилась в ледяном ведерке бутылка с шампанским.

Но мое внимание привлекло не она, а пачка «Дексалгина» на маленьком подносе подле коктейлей.

– Какое из двух обезболивающих предпочтете, мадам? – с серьезным видом спросил Богдан, усаживая меня на диван и накрывая тут же обнаруженным, клетчатым пледом.

Я покраснела, но оценила заботу.

– То, что не надо запивать, – и показала на бутылку.   

Я не была уверена, что делаю правильный выбор – внутри все еще болело, и я все еще не могла нормально ходить – однако в такой день хотелось праздновать, а не пить таблетки.

Карауливший возле лестницы стюард уловил мой жест, подскочил, открыл шампанское и разлил его по фужерам. После чего сообщил нам, что первое блюдо – салат из морепродуктов – будет подано через пятнадцать минут в столовой.

– Какая нахрен столовая? – возмутился Богдан. – Сюда несите. Еще не хватало внутри сидеть в такую ночь…

Я была уверена, что официант начнет протестовать – все же белоснежные диваны плохо сочетаются с полноценным ужином – однако тот лишь смиренно склонил голову и удалился.      

 А ночь и в самом деле была расчудесной – еще не так тепло, как летом, но от речной прохлады хорошо помогал плед. За бортом тихо плескалась вода, уютно пахло водорослями и илом, шум из ресторана на берегу приглушен был широкой пляжной полосой и причалами…

Сверху что-то тихо зашуршало, и я подняла голову. Звезды. Незаметно отъехав, наш брезентовый «балдахин» открыл для меня вид на чистое, ночное небо.

 – За городом будет еще красивее, – заметил Богдан, внимательно наблюдая за мной. – Тебе понравится.

– За городом? – удивилась я. – Как далеко ты собрался меня увезти?

Он смотрел на меня очень серьезно.

– Далеко. И надолго.

– А как же работа? Конспирация?

– Думаю, Шубину сегодня ночью будет не до шпионажа. А детали я проработаю, не волнуйся. Но я не это имел в виду.

– Ты про «далеко и надолго»? – притихшая, я положила свою ладонь на его.

А он продолжать изучать меня взглядом, будто пытался решить, достойна ли я его следующих слов или действий. И так долго молчал, что я уже начала ругать себя за амбиции. Ну, действительно, кто я такая, чтобы на третий день знакомства намекать на «далеко и надолго»? Дура наивная, да и только.

Будто нарочно, в этот самый момент Богдан решил встать и оставить меня одну.

– Подожди здесь, мне нужно кое-что сделать.

Я кивнула, уже вовсю снедаемая сомнениями. Вот что я за человек такой? Ведь он же сто процентов не имел в виду то, что я подумала. Да и какое «надолго»? Мы с ним из совершенно разных социальных слоев, у каждого свой мир, свои друзья, родственники, цели и планы. У меня впереди учеба, а он уже в том возрасте, когда хотят жену и детей.      

Да и как это все будет выглядеть в глазах широкой публики?

Я вдруг испугалась, настолько явственно осознала, что мы с ним не одни в этом мире. Что просто так не получится спрятаться, закрыться в непробиваемом любовном пузыре, который почему-то представлялся мне в виде внедорожника, в котором я только что потеряла девственность – черный и с тонировкой.

Нас ведь не оставят в покое – как только прекратим шифроваться, сразу же примутся обсуждать, сплетничать, считать меня охотницей за легкими деньгами, а его – дураком-«папиком», польстившимся на молодое тело.  

Как объяснить другим, что он влюбился в меня, даже не запомнив лица?

Как доказать всем, что я останусь с ним, даже если он завтра обанкротится и сядет в тюрьму?

Застонав от невозможности ответить на все эти вопросы прямо сейчас, я закрыла лицо руками и повалилась на диван. Уехать бы и впрямь куда-нибудь… В открытый океан, к примеру – благо яхта морская, а не речная. И там, в океане жить, причалив к какому-нибудь маленькому карибскому островку...

Уловив сквозь пальцы какое-то движение, я открыла глаза и села, оторопело уставившись на существо, вдруг впрыгнувшее прямо передо мной на стол.