Эта же та самая секретарша, что меняет пароль Мещерского каждую неделю – поняла я. Вписывает его в свой блокнотик и посылает боссу на мобильник. Она же, естественно, и составляет его рабочее расписание.

Решив, что, прежде чем предпринимать какие-либо активные действия, надо непременно это расписание достать, я отнесла конверты в почтовое отделение, отбила карточку и поехала на метро домой.

А вот дома меня ждал сюрприз.

Нет, не соседка Наташа, которая в очередной раз, наплевав на нашу договоренность, привела своего хахаля в будний день. Это как раз случалось и раньше, и как минимум два раза в месяц наша квартира оглашалась радостными визгами и смехом, и мне до полночи приходилось слушать тупой репачок, а потом засыпать под такой яростный скрип кровати, от которого не помогали даже беруши.

Сюрприз ждал меня позже, когда, заперев дверь, я принялась раздеваться и готовиться ко сну. В душ решила пойти после того, когда двое любовников в соседней комнате закроются на ночь. Накинула халат, села за компьютер – покопаться в интернете. Спокойно проверила Инсту, зачем-то зашла на Фейсбук, который не открывала уже неделю… и замерла, в священном ужасе уставившись на экран.

С выскочившего окошечка уведомлений на меня смотрел запрос на «дружбу» – один единственный, но такой, от которого сердце сразу же сжалось, а под коленками запрыгали бодрые мурашки. Дружить со мной хотел никто иной, как генеральный директор моего нового места работы – Богдан Александрович Мещерский.   

***

– Да говорю же тебе, он на меня запал! – с трудом сдерживая истерику, втолковывала я, не в состоянии даже глоток сделать успокоительного ромашкового чая, который заказала для меня Марина. – С какой иначе стати ему слать мне запрос на дружбу?!

Бывшая подруга – а теперь даже и не знаю кто – закатила глаза.

– Слушай, ну может он всем эти запросы шлет. Может, у него политика такая – каждому новому сотруднику оказывать уважение, мотивировать. Может это даже не он шлет, а его секретарь… или там администратор официального профиля… Реально, Сонь, какое «запал» – где ты, а где Мещерский?

– А в лифте что за хрень была?!

– Да что за хрень-то? Ты ж сама говорила, он по мобильнику в это время разговаривал. Ну задумался человек, засмотрелся в одну точку, мало-ли… А ты сразу слюни и пустила…

От возмущения я подавилась чаем, который только-только решилась отхлебнуть.

– Я – слюни?!… Да я в ужасе, Марин! У меня ж цель выполнить ваше идиотское задание и спокойно засесть в любимый буфет. На хрена мне его внимание! Чтоб запомнил?!

– Ладно-ладно, не нервничай, – Маринка успокаивающе похлопала меня по руке. – Имени же он твоего не спросил. Должности тоже не знает. На Фейсбуке у тебя аватарка, фотографий нет.

– Ага, в если он меня в следующий раз тоже… заметит? Тогда ведь точно остановит да спросит – откуда, из какого отдела?

Маринка замолчала, напряженно думая. Я тоже ничего не говорила, пытаясь откашляться.

А думать было над чем – весь план семейства Шубиных строился на том, что я – видите ли, «невидимка». Никому неинтересная, незаметная, бледная моль, затянутая в серо-черное. Да и в плане телосложения – как в народе говорят – «ни сиськи, не письки и жопа с кулачок». Мужчины меня в упор не замечают, как, впрочем, не замечали и мальчики в школе.

А тут – такой облом. Ведь, что если Мещерский и в самом деле нечто такое интересное ему во мне рассмотрел? Тогда вся стратегия – к чертям собачьим.     

На запрос о дружбе я вчера ответила Большому Боссу согласием – решив, что будет подозрительно, если проигнорирую или откажу. Предварительно, конечно же, стерла все те немногие фотографии, что были открыты у меня для друзей, а на аве у меня и подавно мультипликационная толстушка в розовых бантиках.  

– А может… все отмените? – без особой надежды предложила я. – Наймите хакера, в конце концов, или профессионала какого-нибудь…

Маринка помотала головой.

– Папа говорит, что хакнуть пытались и неоднократно – но у него, во-первых, защита стоит какая-то охрененная, а во-вторых, самые важные документы хранятся на лэптопе, вообще не подключенном к сети. Почтовые сервера пару раз ломали им, так эти уроды на бумагу перешли. Ничего почти электронкой не посылают, ретрограды долбанные.

Да, это я уже слышала. По всему получалось, что проникнуть в святая святых Богдана Александровича можно только оттуда, откуда он меньше всего ждет нападения – изнутри его собственного офиса.

– А без шпионажа не пробовали? – съязвила я. – Ну там, рынок… честная конкуренция…

Маринка хмыкнула.

– Мы-то пробовали. А вот они – нет.

Я не сразу поняла, и она разъяснила.

– Меридиан уже давно на наших кредитов вышел. Как на серых, так и на официальных. Так что тут или они нас, или мы их. А ты, считай, наш спаситель.

Ага спаситель. Хочу посмотреть, как они всем семейством этого спасителя быстро забудут, если возникнут проблемы. Хотя нет, не хочу.

Маринка подозвала официанта, расплатилась и потянула меня из кафе прочь.

– Знаешь, давай лучше подумаем, как тебя получше замаскировать… Пойдем, прошвырнемся по магазинам. Надо что-нибудь уж совсем неприметное и бесформенное. А то вдруг ему твоя задница в этих узеньких джинсах приглянулась…

Я даже хрюкнула со смеху. Скажет тоже – у меня, и задница.

***

В универмаге я остановила выбор на нескольких футболках на два размера больше моего и совершенно ужасных темно-синих «мамочкиных» джинсах на резинке.

– А за дресс-код тебя не вытурят? – засомневалась Маринка.

– Для курьеров нет дресс-кода, – уверила ее я, получив вчера эту информацию у своего непосредственного начальника.           

Но на всякий случай поменяла размер, взяла джинсы чуть поменьше. Теперь хоть не так страшно выглядело.

Раздеваясь, я забыла запереть дверцу раздевалки, и Маринка внаглую влезла – помогать стягивать футболку. Как будто так и надо.

– Слушай, выйди, а… – замялась я, отворачиваясь. – Я как-нибудь сама справлюсь…

– Стоп! – расширенными глазами она уставилась на мою грудь, затянутую в скромный, синий лифчик. – А что если он и в самом деле на тебя глаз положил… Демидова, это же… клондайк!   

– Нет, нет и нет! – замотала я головой, догадываясь, о чем она.

– Сонь, но ведь это так просто! Чисто бизнес!

– Господи, Марин, неужели ты не понимаешь, что я не тот человек, которого можно нанять соблазнить Мещерского ради того, чтоы выудить у него для вас с папочкой информацию. Чисто бизнес! Бред какой! – я даже вспотела от возмущения. – Пожалуйста, больше про это не упоминай – а то ведь я и наплевать могу на свое теплое местечко у вас в буфете!

- Ладно-ладно, молчу...

Хорохорилась я, конечно, зря, и Маринка, как и ее родители, об этом, наверняка, знали. Такого теплого местечка я себе не найду никогда – чтобы и жить позволяло, и квартиру снимать (пусть и с соседкой), и к экзаменам готовиться. А если вспомнить, что во время учебы я собиралась подрабатывать курсовыми… В общем, повязана я своим буфетом по самое немогу и надолго.

Однако, Маринка явно пережимать не хотела и этот идиотизм с обольщением Большого Босса оставила в покое. Во всяком случае, пока.

Глава 3

– Как для всех?

– Так. Для всех женщин фирмы – без исключения, – он даже не смотрел на нее – знал, что поудивляется, поохает и найдет решение, как устроить собрание для всех двухсот пятидесяти сотрудниц главного офиса одновременно. Заместитель Щербакова была женщиной опытной, находчивой, и Мещерский ни разу не пожалел, что повысил ее в прошлом году из должности финдиректора.  

И вопросов лишних задавать не будет – зачем ему это нужно, к примеру.

А это вдруг стало не просто нужным, а необходимым.

Конечно, он мог в любой момент запросить список всех сотрудников женского пола, просмотреть их личные дела и найти среди них ее. Ту самую – что заставила его сегодня позабыть о делах, концерте, на который вечером хотел сходить, и Оксане, которая ждала его на ужин.

Проблема была в том, что он совершенно не помнил ее. Блондиночку, повстречавшуюся ему сегодня в лифте. Что было весьма странным – потому что он неотрывно пялился на нее почти целую минуту.

Робкое, несомненно, юное создание – она уставилась на него так, будто он был голодным волком, а – она оленёнком, которого этот волчара сейчас сожрет со всеми потрохами. Наверное, именно это и было написано у него на лице.

И все же, по какой-то удивительной причине девчонка совершенно не отпечаталась в его памяти – закрывая глаза и пытаясь вспомнить, он видел только образ – хрупкий, ускользающий. Дурман, виденье из предрассветных снов, от которых сначала не хочешь просыпаться, а после надолго запираешься в ванной – ну или выпускаешь пар с любовницей, если той посчастливилось оказаться под рукой.

Увлеченный пустопорожней болтовней, он упустил это "виденье", не запомнив ни одной черточки, ни одной точной детали, кроме разве что цвета волос.

Весь день силился понять, что за чертовщина на него нашла – потому что засмотрелся он на девчонку так, что чуть этаж свой не пропустил – до дрожи засмотрелся, до стиснутых зубов и напряженного жара в штанах. Захотел ее сразу же, немедленно, всю и целиком – причем на каком-то подсознательном, гормональном уровне захотел… без включения мозгов совершенно. Еще мгновение и выбросил бы орущий в ухо мобильник, подхватил бы ее под задницу и пришпилил к стене, как бабочку к картонной раме.

Но лифт остановился, и Богдан на автомате вышел. Опомнился, обернулся уже через секунду, но было поздно. Двери плавно закрылись, "оленёнок" уехал, а он еще минут пять стоял посреди коридора, пытаясь вспомнить, какого цвета у нее были глаза и во что была одета.