— По крайней мере, на счёт того, что ты придурок — возражений нет!

— Заткнись и иди за мной! — Я встаю и быстрым шагом выхожу из кабинета. Хватаю куртку на ходу, выскакиваю на улицу и несусь к машине. Саша не отстает и уже через пару секунд машина с визгом покидает территорию двора.

— Что задумал? — Вижу боковым зрением, как смотрит на меня.

— Хочу навестить кое-кого… — отбываю пальцами по рулю ритм, и сильнее давлю на педаль газа.


Спустя 30 минут паркуюсь у огромного особняка. Выходим из машины и направляемся в сторону ворот с домофоном. Вжимаю кнопку и держу не отпуская. Пару секунд и слышу голос мужчины:

— Ты чего такой нетерпеливый? Кто такой?

— Бессаев! Разговор есть! — слышу сигнал, и ворота медленно разъезжаются в стороны.

Проходим по территории, в которую вкинули немерено бабла. Поднимаемся по ступенькам, а на пороге уже стоит тот самый хозяин голоса из домофона.

Он протягивает мне руку:

— Рад наконец познакомиться лично, Кирилл! — я смотрю на его ладонь, перевожу взгляд на мужчину и вижу, как его взгляд постепенно холодеет. Чувак явно не любит неуважение к своей персоне. — Хм…Даже так? — вскидывает бровь и в упор в глаза.

Дядя, если ты думаешь, что это работает — ты ошибаешься. На меня давно не действуют взгляды и скрытые угрозы таких ублюдков, как ты.

— Ну и? В чем дело? — стоит твердо на пороге, не собираясь проявлять гостеприимство.

— В Вашей дочери! — не знаю, что он увидел в моем лице, но Господин Карц, собственной затасканной персоной, пошатывается назад и я расцениваю это, как приглашение войти. Мы проходим, и, не дожидаясь хозяина дома, идем с Сашей в сторону просторного зала. Он следует за нами, как будто гость в собственном доме. Становится напротив нас и ждёт.

— И? В чем, собственно, дело? — как для такого важного мудака, у него слишком мало терпения.

— Что Вы знаете о последних месяцах жизни вашей дочурки? — Мужчина явно не в восторге от такого небрежного отношения к своей принцессе, но сжимает челюсти и молчит.

— А что я должен знать? Учится она, гуляет, иногда на отдых летает — расслабляется.

Я усмехнулся, переглянулся с Сашей, и он расплылся в улыбке. Кого-то ждёт сюрприз…

— Расслабляется, говорите? Хм… ну-ну. — Он хмурится, густые брови сводятся на переносице.

— Ты о чем? Что смешного? — Ща…ещё чуть-чуть и рванет.

— На коксе она! Хотя…мы давно не виделись, может уже и герычем балуется. — Мужик бледнеет на глазах, хватается за сердце и оседает на белый кожаный диван.

— Как…? Не может быть…

— Может, Господин Карц, может. Но, как Вы уже догадались, я не проявить заботу о ней пришел. Есть ещё кое-что… — Я рискую…Очень рискую. Если он в курсе о том, что сделала Карина и потакает её прихоти — мне даже отец не поможет. Под видом успешного политика и мецената, Карц не гнушается крышевать притоны с проститутками, перевозку оружия и живого товара.

Я взмолил всем Богам, что бы он был не в курсе, и, кажется, впервые за долго время, удача оказалась на моей стороне.

— Она похитила мою девушку. Мою БЕРЕМЕННУЮ девушку, а годовалого сына лишила матери на 7 месяцев. — Он и правда удивился. Глаза распахнулись, брови взлетели почти на лоб. Дышит часто, прерывисто и нервно.

— С ума сошел? Она не могла… — Я выставляю руку вперед и достаю телефон.

Набираю её проклятый номер и включаю громкую связь.


— Ну? Чего тебе еще, Бессаев? — наглый тон Карины разлетается по гостиному залу.

— Хочу узнать… Как Настя?

— Угомонись, Бес, всё с твоей зазнобой нормально. На здоровье не жалуется, пузо растет. Рыдает только многовато, уже достала! — Её отец подрывается и тянет руку к телефону. Саша перехватывает её, заламывает за его спиной, а вторую свою руку плотно прижимает к его рту.

— Шшшшш… не рыпайся! — шепчет ему на ухо.

— Карина, не делай глупостей. Я согласился на все твои условия, теперь шаг за тобой. Теперь ты должна доказать, что я в тебе не ошибся и выполнить своё обещание.

— Отвали! Сама знаю. Жди! — и отключилась. Саша медленно отпускает Карца-старшего. Тот опять валится на диван и сжимает волосы руками.

— Твою ж мать! Как я такое допустил??? — Срать мне как, сейчас твое отчаянье не в тему.

— Мы не знаем, где она держит Настю. Не знаем, правда ли, что она до сих пор жива… Алексей Павлович, я сюда не шутки шутить пришел. Вашу дочь нужно лечить. Помогите мне найти мою Настю, и я забуду про это. Правда забуду и Карина — это уже будет Ваша проблема.

— ДА СРАТЬ Я ХОТЕЛ НА ТВОЮ НАСТЮ!!! Мне моя дочь важнее!!! — я дернулся. Последняя надежда на его благоразумие разбилась. Шоры опустились. Он пока еще не знает, но этой фразой он подписал смертный приговор своей дочери.

Я бросаюсь к нему, хватаю за дорогой костюм, поднимаю эту тушу на ноги и шиплю прямо в его жирную рожу.

— Слушай сюда, старый ублюдок! С этого момента мне тоже срать! Срать на ВСЁ! На тебя, на твои связи и на твою дочь. Хотя на неё мне срать было всегда. Я сдохну, но её утащу за собой. Раньше кармы, раньше наркоты, раньше бумеранга и прочей хуйни, которая должна угробить эту мелкую, зазнавшуюся тварь! Или ты найдешь на неё управу, или однажды, проверяю очередной контейнер с партией проституток в Турцию, обнаружишь там нечто отдаленно напоминающее подобие человека, со сгнившими от героина венами. Тебе не помогут твои деньги! Тебе не помогут твои связи! Тебе даже вера в Бога не поможет. Один неверный твой шаг — и винить в том, что твоя дочь пошла по кругу у отморозков в подворотном притоне, тебе будет некого, кроме самого себя. Думай, Алексей Павлович, и думай очень хорошо! Лучше тебе её угомонить и спасти, потому что мне на неё похуй. Спасать я буду лишь Настю, и если дочь твоя на пути моё станет — она труп! — Отшвыриваю его обратно на диван, разворачиваюсь и выхожу из дома.

Саша идет за мной. Я и забыл, что он вообще со мной поехал, но был благодарен, что не мешал.

Садимся в машину, а он резко кладет свою руку на моё плечо и несильно сжимает его, в немой просьбе обратить на него внимание.

— Я ошибся…

— В чём?

— Когда сказал, что жалею, что доверил её тебе… Тебя не зря Бесом называют, и дело вовсе не в фамилии… Твоё лицо… пару минут назад… Никто в этом мире, кроме тебя, не сможет защитить её лучше…

— Ты бы смог…

— Тут дело не в связях, не в деньгах… Тут дело в человеке, а ты им перестаешь быть, когда дело касается её… Я многое в своей жизни повидал, но твои глаза… там… в доме… Ты будто в Дьявола превратился… В Беса…

— Боюсь, как бы этого было не достаточно…

Глава 28

Карина


— ТЫ СОВСЕМ ОПОЛОУМЕЛА??? Ты Что, блять, творишь, Карина??? — На меня впервые так сильно повышали голос.

— Папочка? Не кричи, у тебя же давление. — Я даже глазками похлопала, жаль не увидел.

— Давление? У меня инсульт сейчас будет. Живо домой! — Ого, вот это его кроет. И чего вдруг?

— Ну папочка, я не могу сейчас. Я только в ванную залезла. — Губки надула, слёзки выступили… Ну ладно, пизжу, не выступили…

— А мне похер, куда ты там залезла. Вылезай, и домой! И не заставляй МЕНЯ ехать к тебе, иначе утоплю. — Ну да, ну да….Ты во мне души не чаешь, старый дурак. Утопит он…уже…

— Ладно, скоро буду. — Лениво тяну слова и поднимаюсь из ванной.

— Такси возьми. — Гарчит отец.

— Нафига? Я на своей. — Странный он какой-то сегодня.

— Я СКАЗАЛ ТАКСИ ВОЗЬМИ!!!

— Хух…Ладно.

Наспех одеваюсь, параллельно вызывая такси. Спускаюсь вниз, когда вижу, как машина с шашечкой заезжает во двор. Спустя 40 минут таксист высаживает меня около хоромов отца. Я неспешным шагом иду к дому. Открываю входную дверь. Прохожу по коридору.

— Есть кто живой? Гости дорогие пожаловали в обитель зла. — Резкая боль в руке.

— Сюда иди, шутница. — Отец сильно сжимает меня за локоть и тащит в гостевой зал. Разворачивает к себе, второй рукой хватает за рукав моей куртки и тянет его вверх. Больно так тянет, что аж ткань в кожу врезается.

— Ай, папа, мне больно! — Возмущаюсь я, а ему всё равно. Он проделывает тоже самое и со второй рукой.

— А мне не больно? Узнавать от какого-то ушлёпка, что ты на наркоте сидишь, не больно? — Хватает за подбородок и всматривается в глаза.

Я выворачиваю лицо и отхожу от отца на пару шагов. Это что еще за номер? Какая козлина меня отцу заложила?

— Пап, успокойся! Не сижу я на наркоте. Ну так, попробовала разок и всё. — Глаза папы наливаются кровью.

— Разок? Так попробовала, что девку бессаевскую в каком-то подвале держишь? — Ах ты ж сука, Бессаев. Значит это ты меня сдал?

— А ЧТО ТЫ ХОТЕЛ??? ЧТО МНЕ ЕЩЁ БЫЛО ДЕЛАТЬ??? Я просила тебя??? Просила помочь мне? А ты? ТЫ МНЕ ОТКАЗАЛ! Сказал, что это всё детский лепет и ничего не сделал! — На первых словах швыряю в отца мобильным, но он успевает присесть.

— Ты что совсем идиотка? В чем помочь? Я еще в малолетние разборки не лез! У меня выборы были на носу, а тут ты со своей любовной драмой. Свободных парней мало, что ли? Ну любит он её, что дальше? — я начинаю всхлипывать. Не таких слов я ждала от папы.

— А как же я? Почему выборы тебе важнее родной дочери? — Отец тяжело вздыхает, и я понимаю, что он смягчился. Это мой шанс. Подлетаю к нему и падаю к его ногам. От осознания собственной ничтожности слёзы катятся градом.

— Прошу тебя!!! Папочка, прошу, помоги. Ну давай отправим её? Пусть родит, и отправь её куда-нибудь! Я умоляю тебя!!! Кирилл успокоится, простит меня. Я его детей любить буду, как своих, только помоги. Пусть её увезут. Пусть в бордель какой-то устроят. Что б по 8 мужиков за раз и знала, сука, как моё трогать. — Поднимаю глаза, а отец смотрит на меня стеклянным взглядом.