В этом соревновании участвовали тридцать два человека, мужчины и женщины. Они летали на самолетах разных типов, пытаясь побить собственный рекорд скорости. Газеты взахлеб писали о молодой китайской летчице Кэтрин Сюй Фан Чунг, пилотировавшей маленькую «Сессну», и о Пэгги Селемен, девушке из Лондона, чья мать с улыбкой заявила репортеру: «Нельзя же целый день только и делать что танцевать, вот Пегги и выбрала авиацию». Черт, как она ненавидит эту Пегги Селемен, в приступе зависти признавалась себе Фредди, эту Пэгги Селемен вместе с ее чертовой мамашей!

О «Чаттертоне» было так больно думать, что Фредди постоянно пребывала в трансе, пытаясь сосредоточиться на абсолютно недосягаемом «Бендиксе» с его командой знаменитых пилотов. Сейчас они в последний раз оглядывали свои самолеты на летном поле Флойд-Беннетт. За несколько недель до этого дня циркулировали всевозможные слухи: о невиданных машинах сверхобтекаемой формы, о секретных испытаниях новых моделей в аэродинамических трубах, о новых сверхмощных двигателях, об отчаянных попытках пилотов всевозможными способами увеличить скорость своих самолетов. Газеты были полны загадочных статей и историй.

«Бендикс» — открытые соревнования для всех желающих с единственным условием: пилоты должны вылететь с аэродрома Флойд-Беннетт на рассвете четвертого сентября и прибыть в Лос-Анджелес в тот же день до шести часов вечера. Журнал «Авиэйшн мэгэзин» прочил победу Бену Говарду, победителю прошлогодних соревнований, летавшему на самолете «Мистер Маллигэн». Второе место журнал прочил Амелии Эрхарт на ее новеньком «Локхид-Электра», а третье — Жаклин Кокран. Журнал писал о благородном жесте Говарда Хьюза, приводя его как пример спортивного поведения. Тот отказался принять участие в «Бендиксе», поскольку его личный экспериментальный самолет был вне конкуренции: никто из пилотов не располагал такими деньгами.

Фредди, упорно отрабатывавшая накануне соревнований «иммельманы» и «чанделли» на самолете Мака, развивавшем скорость не более 90 миль в час, размышляла о Говарде Хьюзе, его ста двадцати миллионах долларов, об Эрхарт с ее самолетом, на который Локхид отвалил восемьдесят тысяч долларов, яростно выжимая все что можно из старенького надежного «Тейлора».

Почти все свободные уик-энды в течение июня, июля и августа она отрабатывала основные элементы высшего пилотажа и научилась выполнять (в присутствии Мака) такие сложные фигуры, как «Орегонский морской дракон», «Кубинская бочка», «Кубинская восьмерка», «Обратная бочка Фрэнка Кларка». Все прекрасно, думала Фредди, но это нисколько не приблизило ее к заветной цели — скопить денег на собственный самолет, поскольку каждый сэкономленный цент она тратила на уроки по высшему пилотажу.

Фредди мрачно размышляла о том, что через две недели начнутся занятия в университете. Она уже получила расписание, а мать таскала ее по магазинам, чтобы купить новую одежду. Летать она сможет теперь только по уик-эндам. Придется использовать летнее время, хотя на это уйдут все сбережения.

На первом курсе, с горечью поняла она, придется изучать предметы, необходимые для того, чтобы получить гармоничное гуманитарное образование. «К черту все это! Я совсем не хочу быть гармонично образованной!» — в сердцах выкрикнула она, обращаясь к безучастному альтиметру, злополучному индикатору скорости и ручке управления, служащей только для того, чтобы выполнять ее указания.

Но что же делать? Пойти во флот, чтобы повидать мир? В иностранный легион? Убежать с бродячим цирком? Чушь собачья! Все это возможно для юноши, но не для девчонки, которой нет еще и семнадцати. Никаких шансов! Ей суждено прямехонько отправиться в душную университетскую аудиторию.

Если бы Фредди могла снять ноги с педалей управления, она бы так гневно топнула, что проломила бы дыру в полу самолета. Вместо этого она выполнила последний безупречный «чанделль» — крутой набор высоты с поворотом на сто восемьдесят градусов — и приземлилась на аэродроме Драй-Спрингс.

Мак и Свид Кастелли, который приехал в аэропорт, чтобы обсудить с инструктором кое-какие проблемы, связанные с высшим пилотажем, стояли возле ангара и наблюдали за ее приземлением. Она выскочила из самолета, сняла защитные очки, отстегнула парашют, перекинула его через руку и направилась к ним.

Медные волосы, щеголеватая изящная фигурка, бриджи для верховой езды, короткие сапожки, купленные Фредди взамен развалившихся ботинок, и мужская рубашка с высоко закатанными рукавами — все это подчеркивало своеобразие ее облика.

— Привет, старушка. Отличный «чанделль» мы сейчас видели, — сказал Свид Кастелли.

В его тоне она сразу же уловила превосходство. Все старые пилоты, занимавшиеся высшим пилотажем, подумала она, убеждены в том, что никто не может летать так, как они. Ну, может, и не все, возможно, Мак так не думает. К тому же, она не выносила, когда ее называли «старушкой».

— Чисто декоративный, мистер Кастелли, — обронила Фредди, — сущий пустяк.

— Отлично выглядишь, малышка, — проговорил Макгир.

— Ого, Мак! От таких щедрых комплиментов я могу покраснеть, — сказала она, направляясь в контору. «Всегда одни и те же слова», — огорчилась она.

— Какая муха ее укусила? — спросил Кастелли.

— Мечтает об «Амелии Эрхарт», — пояснил Мак.

— Я тоже. Кто же не мечтает?

— Эмоциональный ребенок, — пожал плечами Мак.

— Ребенок? Послушай, Мак, эта девчонка уже не ребенок. Она лакомый кусочек, мечта…

— Она ребенок, Свид. А ты — грязный старикашка, — вдруг сердито сказал Мак.

— Ну и что в этом плохого, Макгир, — пошутил, как всегда, Кастелли. Увидев, что Фредди пошла к машине, он махнул Маку рукой и заторопился следом за ней.

— Ты уверен, что не передумаешь? — поравнявшись с Фредди, крикнул он Маку.

— Абсолютно, — ответил Мак.

— А это большие деньги, — прокричал снова Свид, явно сожалея, что не смог переубедить Мака.

— Да хоть какие, дружище. Я сказал, что больше этим не занимаюсь.

— Ох, — произнес немного раздосадованный Кастелли, обращаясь к Фредди. — Ради меня он сделал бы это, я знаю, если бы только его не заставляли надевать ненавистный ему парик.

— О чем речь? — равнодушно спросила Фредди.

Мак постоянно отказывался от работы, которую ему продолжали предлагать координаторы программ по высшему пилотажу, все еще не веря, что он окончательно порвал с этим делом.

— О фильме. Называется «Неуправляемый штопор». Я предложил ему на выбор Алису Фэй, Констанцию Беннетт или Нэнси Келли… Он мог стать дублером любой из них. Рой дель Рут, режиссер фильма, ни о ком другом, кроме Мака, и слышать не хочет, так прекрасно он дублировал Джин Хэрлоу в «Ангелах преисподней».

— Но это же было немое кино. Я помню. Лет семь назад.

— А никому и не нужно, чтобы он говорил, старушка. Он должен лишь надеть парик и летать. Разве от него хотят слишком многого? Разве это оскорбление?

— Нет, — хмыкнула Фредди, слегка повеселев, когда представила себе Мака в белокуром парике.

— Никого не могу найти; я и сам занялся бы этим, да моя фигура потеряла девическую стройность. Послушай, а ты собираешься участвовать в соревнованиях?

— Каждый день думаю об этом, — призналась Фредди.

— Может, в следующем году или через год тебе это и удастся, как знать, старушка, — мягко сказал он, заметив, что на ее лицо набежало облачко.

— Спасибо, мистер Кастелли, но я в этом сомневаюсь.

— Слушай, подожди-ка. Да ведь ты спокойно можешь стать дублером. Мак говорил, что ты многому уже научилась. В том, что мы планируем сделать, нет ничего особенного. Ты справишься. Ну как?

— Сейчас это невозможно, — сказала Фредди и, заметив его пыл, улыбнулась. — Еще более невозможно, чем мое участие в соревнованиях в будущем году.

— Почему? Скажи, что тебя останавливает.

Фредди уже подошла к машине. Это была машина Евы — роскошный «Ласалль» с откидным верхом. Она взяла из машины бледно-голубой кашемировый кардиган и набросила его на спину, завязав рукава под подбородком. Схваченные в узел волосы, отливая медью, обрамляли ее лицо.

— Во-первых, через две недели у меня начинаются занятия в университете, — сказала она, опершись о дверцу машины. — Во-вторых, мне надо встретиться с мистером Биовулфом. Кроме того, мой отец, человек очень консервативный, убил бы меня за подобные штучки, мама тоже приложила бы руку, ну а если бы после этого от меня хоть что-то осталось, Мак довершил бы работу.

Твердость Фредди больше, чем ее модная дорогая машина, убедили Свида Кастелли в том, что он обратился не по адресу. Эта «старушка» — девушка из хорошего общества, но с необычным хобби.

— Понял. Но спросить-то можно, правда?

— Правда, мистер Кастелли.

— Привет мистеру Биовулфу. Счастливчик, повезло ему.

* * *

9 сентября Ева устраивала большой прием в честь лейтенанта Детруайя, единственного французского пилота, участвовавшего в только что закончившихся соревнованиях. Фредди охватило столько разнообразных чувств, что она себя не узнавала.

С бьющимся сердцем наблюдала она, как Луиза Таден, участница «Бендикса», не заметив финишной черты, посадила свой самолет на другом краю летного поля и сочла себя проигравшей. И только настигшая ее толпа, возбужденная и ревущая, убедила Луизу в том, что она стала победительницей. Луиза пересекла страну меньше чем за пятнадцать часов, оставив позади все экспериментальные усовершенствованные самолеты. А ведь летала она на обычном маленьком «Бич-Стаггеринге», терзаясь, думала Фредди. Она сгорала от восхищения и черной зависти. На этом самолете мог летать кто угодно. Его мог купить любой, располагавший парой тысяч долларов.

В тот вечер, когда закончился «Бендикс», Фредди кругами ходила возле шатра, сооруженного национальной организацией дипломированных женщин-пилотов, носившей название «Девяносто девять», и наблюдала, как Таден, Лора Ингалс, занявшая второе место, Эрхарт и Кокран вместе с десятками других женщин-пилотов шли туда праздновать победу. А она не могла присоединиться к ним из-за своей застенчивости, которая возобладала над страстным желанием увидеть своих кумиров и поздравить их. В сумке Фредди лежал ее собственный диплом, но она не решалась войти и представиться, хотя знала, что ее встретили бы с распростертыми объятиями. «Мне нечем хвалиться», — горько думала она. Несколько минут она прислушивалась к доносящимся до нее звукам веселья, потом почувствовала, что не в силах этого выдержать, повернулась и ушла.