Уолтер открыл дверь:

— Привет, Филлис.

Она вихрем влетела в комнату.

— Уолтер! Как хорошо, что я тебя застала. А где миссис Ференс?

Уолтер нахмурился:

— Она нездорова.

— Ой, извини. — Филлис перешла на шепот.

— Да ее здесь нет. Она в больнице.

— Правда? Что-нибудь серьезное?

— Нет, — коротко буркнул Уолтер. — Что тебе нужно?

— Я была в управлении, но мне сказали, что ты отправился домой ужинать. Шеф, разумеется, видеть меня не пожелал. Ты знаешь, как он меня «любит».

В голосе Филлис было нечто, действовавшее Ференсу на нервы. Что-то требовательное, повелительное и в то же время жалобное. Противный голосок, ничего не скажешь. Филлис никогда не отличалась привлекательностью, даже в ранней юности. Во всяком случае, ему, Уолтеру, она никогда не нравилась.

— Вот я и не утерпела, прибежала прямо сюда.

— Что там у тебя стряслось?

— Я знаю, как найти свидетеля в деле об убийстве Эдди Макхью!

Уолтер захлопал глазами. Лицо Филлис раскраснелось от волнения, и сердце у лейтенанта дрогнуло.

— Мы даже не уверены, что это убийство, — бесстрастным голосом заметил он.

— Да ладно тебе, — отмахнулась Филлис. — Все знают, что это убийство.

— А мне кажется, что ты фантазируешь.

Он прислонился к шкафу, сложив руки на груди.

Филлис придвинулась к нему вплотную.

— Ты послушай, что я придумала. Рассказать?

— Валяй.

Находиться в такой близости от Филлис было неприятно. Уолтеру показалось, что он ощущает запах несвежего дыхания, хотя на самом деле ее голова находилась ниже его плеч.

— Кто, по-твоему, мог прикончить Эдди Макхью? — спросила Филлис и тут же сама себе ответила: — Я вижу два варианта. Во-первых, мог вернуться Ньюхолл и убрать свидетеля. Это не исключено. Ведь Эдди заявил на допросе, что видел, как Ньюхолл избивал Линду Эмери. Но вполне возможно, что Эдди выдумал это, желая угодить полиции. Второй вариант: а что, если Эдди видел в номере кого-то другого? Этот тип прочитал мою статью, занервничал и решил убрать Эдди.

Ну конечно, подумал с отвращением Уолтер, важнее твоей статьи ничего на свете нет. Вот ведь дура нахальная.

— Твои фантазии гроша ломаного не стоят, — раздраженно сказал он. — Все это чушь.

— Нет, не чушь! — выкрикнула Филлис. — У меня есть отличный план.

Что она так к нему прилипла? Сейчас Филлис была похожа на одну из многочисленных болонок Сильвии. Уолтер почувствовал, что его терпение на исходе.

— Извини-ка, — холодно сказал он.

Филлис отодвинулась совсем чуть-чуть, но не отстала:

— Я помню, я читала про это. Не сразу вспомнила, где именно, а потом порылась и нашла.

Она протянула лейтенанту клочок бумаги, на котором было записано имя какого-то доктора и адрес в Филадельфии.

— Что это значит?

— Машинист! — торжествующе объявила Филлис.

Уолтер нахмурился:

— О чем ты?

— Он говорит, что ничего не помнит, так? Говорит, что Эдди вылетел прямо перед локомотивом, взявшись непонятно откуда.

— Да, таковы его показания.

— Все дело в том, что машинист просто был в шоке, когда вы его допрашивали.

— Мы учли это. Сегодня машиниста допрашивали вновь. Он уже не в шоке, а показания те же самые.

— И тем не менее он перенес душевную травму, — с победоносным видом воскликнула Филлис. — Он ничего не помнит потому, что у него из-за шока блок в памяти. Ведь по сути дела, человека убил он. Не по своей воле, конечно, но это ничего не меняет.

— В принципе, да.

— Ну так вот, — повысила голос Филлис. — В Пенсильванском университете, в Филадельфии, есть доктор, специализирующийся именно на таких делах. Он гипнотизирует человека, и, находясь в этом состоянии, человек вспоминает то, что он видел. Я помню, как читала о таком же случае. Про машиниста метро. Побежала в библиотеку, поискала и нашла. Надо сделать так: отвезти нашего машиниста к этому доктору, пусть его там загипнотизируют, и тогда он вспомнит, что он видел на самом деле. Может быть, даже сможет дать словесный портрет и ориентировку.

То, что Филлис употребляла в своей речи полицейский жаргон, раздражало лейтенанта больше всего. Очевидно, девчонка считала, что имеет на это право, поскольку ее папаша тоже был полицейским. И еще Ференса бесило торжествующее выражение ее лица. Он заставил себя сосредоточиться на словах Филлис, представил себе, как все это будет дальше. Вот машинист, погруженный в транс, вспоминает случившееся. Он видит пульт управления локомотива, темную ночь, железнодорожный путь, человеческую фигурку в луче прожектора, еще одного, того, кто толкнул Эдди под колеса. Потом машинист открывает глаза, смотрит на лейтенанта Ференса, взгляд машиниста проясняется. Да, Филлис права. Это хорошая идея.

— Ну, что скажешь? — с гордостью спросила Филлис.

— Что ж, может сработать, — задумчиво произнес Уолтер.

— Вот и я так думаю! Знаешь, у меня есть предчувствие, что из этой истории получится отличная книга. Можешь быть уверен, что в предисловии я не забуду тебя поблагодарить. Так и напишу: «Дядя Уолтер», — поддразнила она Ференса, напоминая, как звала его когда-то в детстве.

— Спасибо, — серьезно поблагодарил Уолтер и спрятал бумажку с именем доктора во внутренний карман.

— Минуточку, — шутливо возмутилась Филлис, пытаясь залезть к нему в карман — совсем как ребенок, пытающийся достать у папы из кармана шоколадку. — Это моя идея. Я должна быть уверена, что буду в курсе событий. Ну и в документах, само собой, это тоже должно быть отмечено.

Уолтер легко отбросил ее руку и медленно подошел к столу, на котором лежал молоток и гвоздь.

— Стоп! — обиделась Филлис. — Я пришла к тебе, потому что надеялась на твою помощь. А ты пытаешься оставить меня в стороне.

Жалко, что все так получилось, думал Уолтер. Стен Ходжес был, в общем, неплохим парнем. Когда-то играли вместе в покер, ездили на пикники, веселились вместе. Филлис сама во всем виновата. Даже Стен вынужден был бы это признать, знай он все обстоятельства дела. Придется заткнуть ей рот. Эта история выходит из-под контроля. Если девчонка будет тявкать слишком громко и слишком долго, люди начнут к ней прислушиваться. Уолтер крепко взял молоток и обернулся к журналистке.

Филлис запнулась на полуслове и уставилась на него, пораженная выражением его лица.

— Зачем тебе молоток? — спросила она. — Ты что, запугать меня хочешь? Не выйдет.

Лейтенант Ференс ничего не ответил. Стекла его очков холодно поблескивали, взгляд был ровным и спокойным. Вид у Ференса был какой-то странный, даже пугающий. Филлис никогда в жизни его таким не видела. Она вжала голову в плечи, разом утратив самоуверенность. Пальцы Уолтера рассеянно поглаживали молоток.

— Ладно, оставь себе этот дурацкий клочок бумажки, — сказала Филлис, но еще не договорив, поняла, что несет чушь. Внезапно она почувствовала, что приходить сюда не следовало, ей угрожает смертельная опасность. Филлис не понимала, в чем дело, но чутье никогда еще ее не подводило. Она знала, что сейчас не время качать права и затевать ссору — нужно уносить ноги. Ни единого лишнего слова, ни единого жеста. Она повернулась и кинулась к двери, но лейтенант Ференс в два прыжка опередил ее и преградил ей путь.

— Эй, с дороги! — крикнула Филлис, но это было пустой бравадой.

Голос журналистки дрогнул от страха. Сделай же что-нибудь, мысленно приказала она себе. В следующий миг, догадавшись о том, что последует дальше, Филлис вскинула руки, но поздно — Уолтер со всего размаху ударил ее молотком по голове.

Глава 32

— Мама!

Отчаянный крик, донесшийся сверху, напуга л Карен до полусмерти. Она дернулась и порезала палец фруктовым ножом — как раз собиралась очистить яблоко. Наскоро зажав ранку салфеткой, которая моментально пропиталась кровью, Карен крикнула:

— Что случилось? — и бросилась вверх по лестнице.

Ей навстречу выкатилась Дженни с побелевшим лицом. В руках она держала листок почтовой бумаги и какую-то пожелтевшую газетную вырезку. Увидев окровавленный палец, девочка замерла на месте:

— Что с тобой, мама?

— Со мной все в порядке, — нетерпеливо ответила Карен. — Что случилось? Почему ты так закричала?

Дженни посмотрела на мать широко раскрытыми глазами и протянула ей заметку.

— Смотри, что я нашла в копилке Линды.

Карен, нахмурившись, взяла вырезку.

— Только не запачкай кровью, — сказала Дженни. — Сейчас я тебе бинт принесу.

— Спасибо.

Карен спустилась в гостиную, села на диван. Дженни вернулась с бинтом в руках, дрожащими пальцами сняла окровавленную салфетку и быстро перевязала рану. Карен сидела неподвижно, чувствуя себя маленькой девочкой, а Дженни вела себя как взрослая.

— Ну вот и все, — сказала Дженни, сидя на корточках.

— Спасибо, милая.

Дженни заглянула матери в глаза, положила ей руку на колено.

— Мама, по-моему, я нашла нечто очень важное.

Карен поправила бинт, с любопытством взглянула на бумаги.

— Что это?

— А ты прочитай. Они лежали в копилке. Сначала — газетную вырезку. Только осторожнее, она того и гляди рассыпется. — Дженни отодвинула окровавленную салфетку. — А это я выкину. Ты пока читай.

Карен осторожно придвинула к себе заметку, а Дженни вышла из комнаты.

Статью Карен прочитала несколько раз. Итак, какой-то Рэндольф Саммерс сорок лет назад сбежал из тюрьмы где-то на Среднем Западе. Ничего особенно примечательного. Правда, странно, с чего бы вдруг школьница стала хранить в тайнике такую заметку.