- Не понял.

- Нет.

- Почему?

Катя грустно улыбнулась, склонилась к моей шее, медленно втянула воздух, а затем снова посмотрела на меня:

- Ты очень хороший, Соколов, и я очень тебя люблю, но не хочу, чтобы ты женился на мне, чтобы потерять все. Мой отец не отступится и лишит тебя всего. Пока я рядом, у тебя не получится ничего.

Я не ошибался. Катя действительно решила, что все мои проблемы из-за нее и решить их можно, только уйдя от меня. Этого я допустить не мог.

- У меня не будет ничего, если тебя не будет рядом. И ты это знаешь, госпожа будущий доктор. Так что давай обдумаем все плюсы, минусы, выберем дату, я тебя похищу, и мы тайно поженимся.

Катя поджала губы, а ее глаза заблестели от набежавших, но еще не пролитых слез. А меня передернуло. Мне так хотелось, чтобы она улыбалась, как можно чаще, но в последнее время это желание перешло в разряд практически неисполнимых.

- Барби, только не плачь! Ради Бога! Если ты хочешь предложение в Париже и королевскую свадьбу, то обещаю, что все будет. И даже курорт с белым песочком и церемония бракосочетания по местным традициям, а потом еще и целый альбом фотографий. Но немного позже. Правда. Обещаю.

Все-таки она заплакала. Сквозь смех. Стукнула меня кулачком по плечу и просипела:

- Дурак, ты Соколов! Я согласна с тобой на что угодно, просто мне страшно. И больше всего за тебя!

- Ну, это решаемо! Я буду всегда рядом, чтоб было не страшно. Хочешь в универ, буду с тобой ходить? Стройка у меня все равно заморожена.

Теперь Барби смеялась. Плакала и смеялась одновременно. А потом целовала меня и весь вечер признавалась в любви. А я урчал от удовольствия. Это был еще один самый лучший момент в наших отношениях, который хотелось запомнить.

Барби согласилась стать моей женой. Это было просто из области фантастики. И мне действительно хотелось сделать ей красивое предложение и свадьбу, о которой мечтает каждая девочка. Но выхода сейчас не было. Чтобы Торопов-старший не разлучил нас окончательно, пришлось играть по его правилам.

Мы расписались тихо и без огласки. О нашем бракосочетании никто не знал. Только мы и проверенный человек, который организовал нам тайную роспись. Правда пришлось отвалить ему неплохую кучку денег, которую я занял у Макса, но это того стоило. Катя от счастья просто порхала.

Она целых две недели не находила себе места, пытаясь придумать, в чем мы пойдем. В классических нарядах мы не рискнули, но все же хотелось, чтобы этот день запомнился. Барби перелопатила весь интернет. Шотландский килт, костюм Шрека и Фионы, Мальвины и Пьеро - ее кидало из стороны в сторону. Но все же мы остановились на обычных голубых джинсах и белых футболках, на которых были напечатаны рисунки о любви с вкладышей от жвачки, популярной в девяностые годы прошлого века.

Церемония была короткой, но волнительной. Руки у Барби дрожали, когда я одевал простое золотое колечко на ее палец. Но все же она справилась с эмоциями и даже смогла с первого раза окольцевать меня, чему я был безумно счастлив.

Из здания дворца бракосочетаний мы вышли счастливые и свободные, как птицы. Соколовы.

Я даже о таком и не мечтал. Но самое главное, я был уверен, что в этот раз я поступил правильно. Сделал все, так как надо и теперь у нас с женой все наладится.

Для Кати я приготовил сюрприз. Вместо того, чтобы вернуться домой, мы поехали в клуб. Там нас ждали заранее приглашенные Влад с Машей, Головины, Яроцкие и даже Лиза. Они не знали по какому поводу праздник, но пришли все. И Катя не знала, что все придут. Поэтому сначала она была немного ошарашена. С Машей у нее были прохладные ровные отношения, а с Лизой они не виделись очень давно. Но девчонки были искренне за нее рады и день нашей свадьбы стал еще и днем примирения лучших подруг. За этот день было пережито много разных эмоций. Страх, волнение, удивление и конечно, нескончаемый поток безграничного счастья. Были слезы, смех, разговоры по душам, поздравления, алкоголь и танцы до упаду. Я никогда не видел Катю такой довольной. Ее глаза просто полыхали от счастья. И это видел даже ее брат. Который, к нашему счастью, вел себя достойно и даже не только порадовался за нас, но и искренне пожелал совет да любовь нашей семье

Возвращались домой мы уже поздно ночью. Уставшие, выжатые, словно лимон, и даже протрезвевшие. Ну и счастливые. Катя по дороге домой в такси спала на моем плече, а от остановки не выпускала мою руку из своей ладони. И все было тихо и спокойно. У нас было желание одно на двоих. Добраться до дома и уже немного отдохнуть, приняв душ и завалившись на кровать. Но ему было не суждено сбыться.

Нет, усталость у нас сняло, как рукой. У обоих. Намного раньше запланированного возвращения домой. А если быть точнее, то стоило нам приблизиться к подъезду и увидеть огромный, почти на весь двор бронированный внедорожник. Он занял почти все свободное место. Но ступор у нас вызвала не эта огромная махина, а человек, который в окружении охраны стоял рядом с ней.

Деловой, злой, и явно уставший поджидать нас здесь.

Владимир Торопов собственной персоной.

Он стоял под фонарем, но все равно было трудно различить эмоции, застывшие на его лице. Дорогой костюм, сжатые губы и прищуренные глаза, напряженная поза с выпрямленной спиной и засунутыми руками в передние карманы брюк, все говорило о том, что нас ждали очередные неприятности.

Мы застыли в нескольких шагах от отца Барби. Моя жена спряталась за моей спиной и крепко сжала мою ладонь. Мне даже показалось, что я не слышу ее дыхание.

- А вот и молодожены, - протянул Торопов, окидывая нас тяжелым взглядом с головы до ног. В его голосе не прослеживалось ни одной эмоции, и я совершенно не знал, к чему готовиться.

Умом понимал, что на дворе уже давно не средневековье, но своими глазами видел, как людей похищают прямо посреди улицы. А этим амбалам за спиной Торопова даже напрягаться не придется. Мне пулю в лоб, а Катю в машину, и никто не вспомнит как нас звали. А тот факт, что родитель в курсе нашего бракосочетания, никак не добавлял уверенности в том, что нам привезли подарки и искренние поздравления.

- Чем обязаны?

Мой голос не дрожал. Да и не страшно было. Если только за Катю.

- Что, даже в свое уютное семейное гнездышко не пригласите? - Торопов усмехнулся. Он явно чувствовал себя в своей тарелке.

- Пап, не надо... Пожалуйста...

Катя подала голос неожиданно. Для всех.

Торопов долго смотрел на свою дочь, потом кивнул своей охране, и они тут же исчезли в машине. Только тогда Катя вышла из-за меня и сделал несколько шагов по направлению к отцу.

Я последовал за ней.

Хотелось спрятать ее, попросить, что бы ушла, уберечь, но я знал, что Кате есть что сказать и она меня даже не услышит. В тот момент я мог ее только поддержать. Что я и сделал, сжав крепко ее ладонь, давая понять, что я рядом, что бы ни случилось.

- Пап, хватит, - Катя говорила тихо, но мы ее слышали отчетливо, - мы же ничего тебе плохого не сделали. Отпусти нас.

- Да я вас и не держу., - Торопов развел руками.

- Только кислород перекрыл.

- Перекрыл!

- А мы не сдадимся!

- А я рад!

Я наблюдал за перепалкой отца и дочери и не понимал, что происходит.

- Рад? За что? - голос Барби предательски задрожал.

- Глупая ты еще у меня и влюбленная., - Торопов тяжело выдохнул и сделал шаг навстречу к нам. - Ничего не слышишь и не видишь вокруг. Я тебе говорил, что ради тебя горы сверну. И слез твоих видеть не хочу. Особенно из-за мужиков.

- Пап! Я не понимаю тебя.

- Ты правда думаешь, что для меня имеет значение, кого выбрало твое сердце? Сына нефтяного магната, ветреного фотографа, сироту из детского дома или талантливого перспективного программиста? Вообще насрать! Я со своими возможностями вам рай могу нарисовать на три жизни вперед! И даже не замечу, что пальцем пошевелил! А вот твои слезы и мольбы больше слышать не хочу! Если выбрала, то и он пусть тебя выберет. Чтобы между вами не было. Как бы тяжело вам не было.

Мы стояли и смотрели на раскрасневшегося Торопова и офигевали.

Мне было мерзко все это слышать. Осознавать то, что он проверял меня на вшивость, заставляя страдать свою дочь - удовольствие такое себе. Хотелось ему врезать. Прямо в нос.

- Пап, ты проверял нас что ли? - Катя всхлипнула.

- Чувства... твоего мужа... Я же вижу, как он тебя привязал к себе. Ты из семьи ушла... все ради него бросила. И если бы сбежал, ты бы без него жить не смогла. Или я ошибся?

- Пап! Это жестоко! Неужели нельзя просто поверить словам!

Как же я был зол на Катиного отца. Я даже не понимал, как удерживаюсь на месте и молчу. Я просто сжимал кулаки и с шумом выдыхал воздух.

Это был разговор между отцом и дочерью, и моя правда могла бы все испортить.

- Жестоко? Пару месяцев пожить в условиях, в которых люди живут всю жизнь? И даже если это так, я теперь точно знаю, что твой муж тоже тебя любит и не свалит в туман при первых же трудностях. Можете дуться на меня, сколько хотите! Но это мое решение, и оно было единственным правильным решением для меня!

- Пааап. Зачееем?

- Как обиды пройдут, мы с мамой будем рады вас видеть у нас дома. Все-таки не каждый день дочь замуж уходит.

Торопов многозначительно посмотрел на меня. В его взгляде было много чего. И надежда, и одобрение, и даже волнение. Но я не готов был это видеть и принять в ту минуту. Я был согласен с Барби, что его метод был далеко не из приятных. Мне было ровно, что он творил. Если бы не Катя, я мог бы развязать войну, в которой проиграл бы, но это была бы другая история.

А у меня была Катя. И видеть ее страдания и не иметь возможности все исправить - это и правда жестоко.