Еще свежо было в памяти предательство Зейнаб ханым, поэтому в первый миг я опешила, но широко распахнутые объятия и добрая улыбка расставили все по местам. Не сдерживаясь больше, я со слезами бросилась к той единственной, кому еще могла доверять.

В этот самый момент, я как никогда еще была рада тому, что за время ожидания на постоялом дворе успела помыться и переодеться хоть и в мужскую, но на этот раз чистую одежду, иначе просто не представляю, как смогла бы показаться на глаза в том виде, родной сестре могущественного султана.

Покончив с приветствиями и слезами после долгой разлуки, мы прошли вглубь комнаты, где, присев на уютной тахте с множеством мягких подушек из парчи в виде продолговатых валиков, называемых у нас — мутаки, наконец смогли перейти к разговору, интересующему нас обеих.

От почтенной женщины я смогла узнать о том, что при дворе султана давно уже известно о кровавых событиях в Гызылдаге и смерти всех членов ханской семьи. Она поведала о том, что люди Джабира действительно денно и нощно рыскают по городу в поисках княжны Фарах, этим-то и объяснялось то, что меня не стали привозить во дворец из-за опасений, что об этом тут же станет известно моему брату. Джабиру было достаточно обвинить султана в укрывательстве предательницы, чтобы спровоцировать войну, которую в Стамбуле сейчас старались избежать любым способом.

Как оказалось, из-за непростой политической ситуации, возникшей в последние годы и сильно ослабившей его влияние, османский султан ни за что не стал бы предоставлять убежище беглой сестре молодого хана и, ради укрепления связи с Гызылдагом и во избежание войны с персами, поддерживающими Джабира, сделал бы все возможное, чтобы вернуть беглянку обратно. Тот факт, что это могло стать причиной ее гибели, увы, не интересовал никого.

Умом, я все понимала, но сердце отказывалось верить в то, что я превратилась в разменную монету, которую как неодушевленную вещь передают из рук в руки.

— Что же мне делать? — уставившись на свои руки, лежащие на коленях, не поднимая головы спросила я. — Где искать спасения?

Она положила ладонь поверх моей руки и чуть сжав, виновато ответила:

— Боюсь, дитя, о том мне не ведомо. Могу сказать лишь что если тебе дороги собственные жизнь и честь, то не откладывая беги отсюда. Беги куда глаза глядят и больше никогда не возвращайся.

"Бежать? Но куда?" — мысленно задавая себе эти вопросы, я машинально теребила кольцо на указательном пальце. Огромный изумруд, будто подмигнув, таинственно сверкнул в свете горящих свечей и внезапно меня осенило. Ну, конечно. И как же я сразу об этом не подумала?

Однако, оставалась одна проблема, не разрешив которую уехать мне не удастся и поэтому я, отбросив в сторону гордость решила обратиться к женщине с просьбой:

— Я знаю, где смогу укрыться, но только путь туда не близкий и боюсь без вашей помощи мне не обойтись.

— Где же?

— В Англии. Моя мама была англичанкой, дочерью дворянина и я уверена, что, очутившись там смогу разыскать ее родителей, которые наверняка не оставят в беде родную внучку.

Я уже представляла, как обнимаю бабушку и дедушку, как утешаю и утираю горькие слезы при вести о гибели их дочери. Да, они будут расстроены, возможно даже убиты горем, но я смогу сделать все что в моих силах, чтобы вернуть улыбки на их лица и радость к жизни.

Боясь услышать отказ, я с такой силой стиснула пальцы собеседницы, что она невольно ойкнула и поспешила освободить их из моих рук, пока я не причинила им вред.

— Гм… Англия, говоришь?.. Ну, что же, дитя, если таково твое желание, то будет тебе Англия. Я сегодня же попрошу царственного брата оказать содействие в данном вопросе и предоставить в твое распоряжение одно из его быстроходных судов, которое в самый кратчайший срок доставит тебя к берегам нового дома. Надеюсь, там, ты сможешь обрести долгожданное счастье.

Я тоже на это надеялась и, осознавая, что возможно уже больше никогда ее не увижу, решилась сделать последнее признание, в котором рассказала ей о причастности моего брата к смерти Эрдема.

Кровь отхлынула от лица несчастной, когда я выложила ей все, что узнала от Зейнаб ханым. Почти бескровными губами и с мрачным блеском, появившимся в глазах, она еще раз, уже более решительно пообещала мне свою всестороннюю помощь и поддержку в побеге, и я не сомневалась, что данное мне слово она сдержит несмотря ни на что.

И вот, по прошествии трех дней, я стою на палубе быстроходной каперской шебеки, которая по особому приказу самого султана, должна была доставить меня целой и невредимой к одной из отдаленных бухт туманного Альбиона. Насколько я помнила, родовые земли маминой родни располагались в Беркшире, недалеко от городка Рединг, а значит нужно было хорошенько подумать о том, каким образом преодолеть последнее препятствие перед встречей со своими единственными родственниками, которые, надеюсь, обрадуются новообретенной внучке.

Отказавшись от денег, предложенных женой визиря, я распродала почти все свои украшения, оставив при себе только изумрудное кольцо, да украшенное бриллиантами ожерелье в виде символа нашего государства — Хары-бюль-бюль. Его, перед свадебной церемонией мне прислал отец, так как хотел, чтобы на чужбине я смогла сохранить при себе частичку родной стороны, и в чем-то он оказался прав, скоро я действительно окажусь на чужбине и все, что у меня осталось на память о Гызылдаге был сверкающий всеми цветами радуги цветок, на котором застыли печальные в своей красоте: роза и соловей.

Прощание с прошлой жизнью оказалось гораздо сложнее, чем я могла себе вообразить, так как оставляя позади все, что было мне дорого, я прощалась и с Марал, которая предпочла воспользоваться предложением матери Эрдема и вернуться на службу в султанский дворец. Я не винила ее, так как прекрасно понимала, что та неизвестная жизнь навстречу с которой я спешу, не для нее, не знавшей иной жизни кроме гаремной и не владеющей английским языком. Будь я уверена в собственном будущем, я бы сделала все, чтобы постараться убедить ее поехать со мной, но, увы, я ничего обещать не могла, так как сама не знала, что меня ждет, а потому крепко обняв ее на прощанье я сказала ей не то, что обычно говорит хозяйка своей рабыне, а что только сестра может сказать своей сестре:

— Будь счастлива, Марал, и пусть Всевышний всегда хранит тебя и отводит любые беды. Куда бы не забросила меня судьба, я буду радостью вспоминать те мгновения, что мы бок о бок провели рядом.

Стоя на пристани, она плакала навзрыд, маша платочком все то время, что я, стремительно удаляясь от берега могла видеть. Сдерживаясь при ней не желая показывать собственных страхов, я дала волю слезам лишь тогда, когда берег стал расплываться перед глазами оставаясь далеко позади. Кивнув стоящему на мостике капитану, который зная кто перед ним склонился в почтительном поклоне, я спустилась в отведенную мне каюту и рухнув на привинченную к полу жесткую корабельную койку, разрыдалась.

Тогда, находясь на распутье между прошлым и будущем, я еще не знала о том, что на пристани, за нашим прощанием с Марал следила еще одна пара внимательных глаз.

Чумазый мальчонка лет семи-восьми, надежно укрытый за грудой наваленных друг на дружку мешков с углем, шевеля губами словно старательно запоминая каждую увиденную подробность, проводил взглядом удаляющееся судно и усердно шмыгнув носом, с ловкостью зайца юркнул в ближайший переулок, где его уже давно поджидал человек обещавший щедро заплатить за информацию о переодетой девушке с глазами фиалкового цвета.

Выслушав мальца, закутанный в овечий плащ незнакомец небрежно бросил на землю пару акче и набросив на лицо капюшон скрыв его от посторонних глаз спешно направился с привязанному неподалеку коню. Он торопился отправить донесение своему повелителю, в котором сообщалось о том, что его предательница — сестра на быстроходном и хорошо вооруженном судне под предводительством бесстрашного капитана Булут-бея, направляется к берегам неверных, где собирается укрыться от того, кто, не жалея ни золота, ни даров, денно и нощно пытается вернуть беглянку домой.

Детские глазенки загорелись при виде серебра. Подхватив монетки, мальчонка радостно улыбнулся, обнажив щербатый рот и вприпрыжку побежал к матери, вот уже несколько дней не имеющей возможности накормить их многочисленное семейство.

О том, что он своими действиями мог разрушить чью-то судьбу, голодный малыш, увы, не думал…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…