Не замечая сверлящего его спину взгляда и продолжая разговаривать с Сином, Брейден сбросил на пол плед и полностью обнажил свой тыл.

Голова у девушки закружилась. На мгновение она испугалась, что может грохнуться в обморок. Горец был великолепен! Абсолютно сногсшибателен! Не возможно было оторвать глаз от его крепких, позолоченных солнцем ягодиц, взывающих к женской ласке.

Мэгги оперлась рукой на стенку стойла, чтобы не упасть. Приступ желания пронзил тело, буквально раскалив его добела, грудь налилась. Представилось, как руки скользят вниз по этой спине, ощущая перекатывающиеся под ладонями крепкие мужские мышцы, прикасаются к загорелым ногам, затененным короткими темными волосками.

«Повернись», — молча молила она Брейдена, жаждая увидеть его целиком.

Если спереди он так же хорош, как и сзади…

Горец повернул голову и поймал ее жадный взгляд. Наблюдательница в панике застыла с открытым ртом, не в силах отвести глаза, прикованные к взору этого мужчины.

Вместо того, чтобы смутиться своей наготы, бесстыдник медленно растянул губы в грешной улыбке.

Мэгги со вспыхнувшим лицом быстро нырнула обратно за перегородку. О небеса, Брейден застиг ее за подглядыванием!

Она закрыла лицо руками, желая провалиться сквозь землю.

О Боже! О Боже!

— Тебе что-то нужно? — насмешливый голос ворвался в сознание.

— Мне нужна рубашка, — выкрикнула девушка, на этот раз не выглядывая и от всей души желая, чтобы именно так она и поступила изначально. Зачем, ох, зачем она высунула голову из-за перегородки?

Спустя несколько секунд Брейден принес ей рубашку.

— Может, нужно что-нибудь еще? — с лукавой улыбкой, шокировавшей его собеседницу, поинтересовался горец.

Опустив глаза, Мэгги покачала головой. Она никогда больше не сможет взглянуть ему в лицо.

— Это все, что мне требуется.

— Ты уверена?

— Вполне.

— Ну, если уверена, то… Я хочу сказать, я мог бы…

— Я в порядке, — резко оборвала его Мэгги.

А затем совершила ошибку, снова взглянув на Брейдена. От его веселого, поддразнивающего взгляда у девушки вновь перехватило дыхание. Этот негодяй флиртовал с ней.

— Ты распутный плут! — укорила она, но, несмотря на все усилия сохранить серьезный вид, и сама расплылась в улыбке.

— Распутный? — игриво переспросил повеса.

Его глаза обшарили тело Мэгги, и та вдруг остро осознала, что на ней нет ничего, кроме обернутого вокруг плеч красно-черного пледа. О небо, она стояла почти голой прямо перед Брейденом!

Беседа принимает опасный оборот. Надо сменить тему.

— Можешь дать мне минутку, чтобы одеться?

Горец вскинул бровь:

— Ну, не знаю. Уж больно мне нравится смотреть на тебя.

Мэгги подняла перед собой рубашку, чтобы прикрыть обнаженное плечо.

Брейден засмеялся над этой жалкой попыткой.

— Одевайся, — сказал он и отвернулся.

Облегченно вздохнув, девушка быстро оделась и вышла из стойла.

Не проронив ни слова и не бросив даже взгляда, Син прошествовал мимо нее и вскарабкался на сеновал.

— Что он делает? — спросила Мэгги, подойдя к Брейдену.

— Оставляю вас двоих наедине, — донесся сверху приглушенный голос.

Брейден задрал голову, посмотрел на деревянные бревна над их головами и удивленно произнес:

— Как будто это имеет какое-то значение: ведь мы знаем, что ты можешь слышать каждое наше слово.

— Ну и что с того? Я ренегат(48), а не любитель подглядывать, — тоном человека, пресыщенного жизнью, ответил Син.

Младший брат расхохотался. Однако Мэгги не нашла в этих словах ничего забавного.

Она повесила свой мокрый плед и рубашку на двери стойла, в котором находились коровы.

Брейден подошел и встал сзади. Почувствовав его присутствие, девушка обернулась и увидела в его руках сухой плед. Горец начал вытирать им волосы Мэгги, сверля ее потемневшим, соблазняющим взглядом.

Она не могла пошевелиться, чувствуя, как сильные руки проводят тканью по волосам в чувственном ритме, от которого замирало дыхание. Вспомнилась обнаженная спина этого красавца, и сладкая дрожь пробежала по телу.

В этот момент Мэгги хотелось поцеловать этого мужчину. Больше, чем когда-либо.

Но тут горец, остановившись, произнес:

— А теперь расскажи, зачем ты выходила.

Глаза Мэгги широко раскрылись.

Не желая, чтобы он знал о ее подозрениях, она опустила глаза в пол и ответила:

— Просто так.

— Просто так? — недоверчиво переспросил Брейден. — Что? Тебе вдруг захотелось прогуляться, когда на улице льет, как из ведра?

Он наклонил голову и поймал взгляд собеседницы:

— Ты выходила шпионить за мной, ведь так?

Как он узнал?

Да уж, подходящее время, чтобы проявить интуицию!

— С чего это ты взял? — уклончиво спросила Мэгги.

— Нутром чую.

Его глаза потемнели от странного чувства, природа которого была ей неясна, но оно на удивление напоминало вину.

— Ты думала, что застанешь меня с Тарой?

Щеки Мэгги начали наливаться румянцем. Как глупо было сомневаться в своем спутнике! Понимая, что не смолчит и все-таки признается, зачем на самом деле выходила наружу в такой дождь, она вздохнула и кивнула:

— Ну ты же дал понять, что заинтересовался этой девицей.

— Как? Поговорив с ней?

— Нет, пофлиртовав с ней.

— Пофлиртовав? — Брейден ошеломленно уставился на Мэгги.

— Да, — попыталась она оправдаться. В конце концов, такое предположение было вызвано именно его поведением.

— Я говорю о том, как ты смотришь на женщину: как будто видишь только ее, словно она единственная во всем мире.

— Правда? — спросил горец тоном, в котором отразились гордость и недоверие одновременно.

— Да.

— Думаешь, я так поступаю всегда?

Мэгги напряглась:

— Я не думаю, я знаю это. Как ты считаешь, почему женщины настолько от тебя без ума?

— Ну разумеется, дело в моей неотразимой красоте.

До чего же заносчив этот мужчина! Мэгги не могла поверить, что и сама давала пищу его эгоизму. Чувствуя, что лучше бы промолчать, но уже не в состоянии остановиться, она продолжила:

— Все твои братья тоже красавцы, и все-таки женщины за ними никогда так не бегали, как за тобой.

— Я всегда думал: это лишь потому, что я обаятелен, а они все мрачные и угрюмые.

— То, что ты зовешь очарованием — это флирт. А ему невозможно противостоять.

Брейден зашелся в таком бурном приступе смеха, что захлебнулся им.

— В чем дело? — спросила Мэгги, гадая, что такого смешного он в нашел в ее словах.

Горец немного посерьезнел и ответил:

— Думаю, уж ты-то всегда ухитрялась сопротивляться моему обаянию.

— Это потому что ты никогда не использовал его со мной. Для тебя что я, что колода для рубки дров — одно и то же.

Эти слова, казалось, ошарашили повесу. Между его бровей залегла глубокая складка.

— Прости, не понял…

— Разве я не права? — продолжила излагать свои наблюдения девушка, чувствуя ком в горле. — На других женщин ты смотришь так, словно они уже в твоих объятиях, а меня словно не замечаешь. Эта ужасная привычка всегда очень обижала меня.

— И ты поэтому укусила меня, когда тебе было одиннадцать лет?

"Молчи, Мэгги!" — воззвал внутренний голос.

Но она его не послушала, и прежде чем успела остановиться или хорошенько подумать, правда выплеснулась наружу:

— Да. Все, чего я тогда хотела — чтобы ты меня заметил.

Брейден замер, размышляя над ответом, а затем кинул на собеседницу пытливый, тревожащий взгляд.

— Возможно, я неверно тебя понял, но разве ты не виновата в том же самом, в чем обвиняешь меня?

— О чем ты?

— Ты когда-нибудь, глядя на меня, видела меня по-настоящему? Или ты так же, как и остальные, обращаешь внимание лишь на внешность? Ручаюсь, что минуту назад твои нежные взгляды вызвала вовсе не моя личность, а, скорее, мой зад.

Шокированная такой прямотой, Мэгги разинула рот. Спохватившись, она тут же захлопнула его и вскипела от негодования. Как смеет Брейден обвинять ее в чем-то настолько глупом? Она вовсе не одна из тех недалеких девиц, которых привлекает лишь красота лица и тела!

— Но это же нелепо!

— Неужели? Если ты так хорошо меня знаешь, тогда скажи, какой мой любимый цвет.

— Зеленый, — не задумываясь, ответила Мэгги. — Темно-зеленый. Как цвет глаз твоей матери. Тот же оттенок есть в тартанах(49) всех пледов, которые ты выбираешь для себя. По лицу горца было видно, что ответ застал его врасплох. Он не мог поверить, что его спутница знала о нем такое.

Однако Мэгги было известно гораздо больше. И, не успев придержать язык, она выпалила:

— Твоя любимая еда — жареная оленина с тушеной капустой, а еще пироги с бузиной. В компании с другими мужчинами, ты пьешь темный эль, но на самом деле предпочитаешь подогретое вино с пряностями. Дома перед сном ты всегда выпиваешь кружку теплого молока, приправленного корицей. Твоя любимая история — о Печальной Дейдре(50). И еще ты любишь слушать пение бардов, хотя никогда в этом не признаешься и каждый раз, когда они играют, притворяешься, что тебе неинтересно.

Брейден совершенно оторопел от ее признания:

— Откуда ты все это знаешь?

— Потому что я люблю тебя всю свою жизнь.

Глава 13