Елена Дженкинз - Покорить Одиссея

«Это вряд ли», — подумала Лиза, поедая глазами мужчину-мечту, но в ответ лишь кивнула. Свидание с Одиссеем — звучит заманчиво. А он подошел и, погладив ее колени, развел ноги, вставая между ними и обнимая Лизу бережно и нежно.

— Привет, — сказал он, но его взгляд сразу же пополз вниз, остановившись на губах. — Так, погоди… Сейчас, отвлеку себя чем-нибудь жутким. Он перевел взгляд в потолок, прикусив щеку изнутри и перевел дыхание, а через минуту повторил: — Привет, меня зовут Андрей.

Лиза завороженно смотрела в его карие глаза, удивляясь, какой необычный оттенок у них ночью: как те шоколадные конфеты из «Королевской гавани», только с прожилками золота вдоль радужки.

— Меня зовут Андрей, — настойчиво, но уже без былого спокойствия повторил Бесстыжий.

— А, да. Лиза, очень приятно. Можно Лиса.

…У него над скулой, вдоль виска, тянулся ниточкой короткий шрам, и еще один — на подбородке. Странно, не заметила раньше.

— Что ты делаешь завтра вечером? Не согласишься поужинать со мной? — он ловко достал из-за ее уха очередной бутон красной розы, и Лиза восторженно улыбнулась, принимая подношение:

— Да, с удовольствием.

В уголке его рта была морщинка дугой, от того, что вечно ухмыляется. Ямочка под нижней губой. А подбородок не квадратный, как у вышибалы из криминального фильма, а… хм, трапецией. Да, точно. Так и хочется покусать.

Мужские пальцы впились в ее спину сквозь ткань сорочки, а затем нетерпеливые руки сползли вниз, сжимая бедра и притягивая ближе.

— В таком случае, до завтра. — Его голос был тихий, низкий; взгляд затуманился.

— Поцелуешь меня на ночь? — невинно поинтересовалась она, дразня.

Андрей медленно провел ладонью вверх по ее позвоночнику, пока не обхватил шею сзади, поглаживая большим пальцем линию вдоль подбородка. Склонился к самым губам, но передумал и поцеловал в щеку.

— Спокойной ночи.

Прикрыв глаза, она выгнулась ему навстречу, застонав, и в следующее мгновение Андрей, едва слышно чертыхнувшись, смял ее губы своими, раздвигая языком и проникая глубоко в рот, и она повторяла его движения, отдаваясь ему легко и беззастенчиво.

— Что ты творишь со мной, — пробормотал он и сдернул к локтям бретельки пижамы, обнажая ее груди; провел по ним сверху-вниз дрожащими ладонями, касаясь пальцами слишком чувствительных сейчас сосков, и у Лизы снова закружилась голова… Но она не стала падать в обморок, а обвила талию Андрея ногами, позволяя ему снять себя со стола и перенести на кровать. Ее щеки пылали, и заговорить не было сил.

Она послушно приподняла бедра, наблюдая, как Андрей стягивает ее пижаму вниз по ногам, как подрагивают его руки, когда он изучает каждый изгиб ее тела. Он целовал ее живот, груди, плечи, и снова живот, пока ни оттянул в сторону полоску белого кружева и ни надавил пальцем на болезненно чувствительную вершину клитора, заставляя Лизу выгнуть спину и смять пальцами простыню. Бесстыжий провел пальцем между складок и осторожно, мучительно медленно погрузил его внутрь, растягивая и добавляя второй. Лизе казалось, что у нее начался смертельный жар, и она в панике даже попыталась отодвинуться, но Андрей крепко обхватил ее бедро свободной рукой, подтягивая ближе к себе и обвел клитор языком. Закрыв глаза, Лиза поджала пересохшие губы, сгорая от мучительного наслаждения и шире разводя ноги.

— Я умру сейчас, — надрывно простонала она, когда Андрей ритмично задвигал языком и одновременно пальцами. Сердце стучало так громко, что Лиза слышала биение, которое отдавалось болью в висках. Она не знала, чего хотела сильнее — вырваться или умолять Андрея не останавливаться. Когда по телу прошли первые импульсы разрядки, она задержала дыхание, и Бесстыжий ускорил темп, а затем резко остановился и, едва касаясь, постучал языком по вершине клитора; последние его несколько движений — и Лиза забилась в судорогах. Она не запомнила, что именно кричала, но потом у нее першило в горле.

Андрей, успокаивая, гладил и целовал ее живот, но Лиза никак не могла прийти в себя, сбросить пелену восхитительного тумана с сознания. Она даже не стала сопротивляться, когда отяжелевшие веки сомкнулись, а до слуха донеслись слова:

— Сладких снов, Лисенок. Утром занятие, как обычно.

— М-м-м, — ответила она, погружаясь в ватно-мягкий сон.

— Мне нравится, что ты такая чувствительная, ванильная. Пойду поплаваю, чтобы остыть. — И голос нежный, с самоиронией.

Бесстыжий…

«Как же я тебя люблю…»

Очнувшись утром, Лиза боялась открыть глаза. Вдруг прошлая ночь приснилась? Она приоткрыла один глаз и огляделась.

— Ну слава Одиссею, — выдохнула она. Спальня — хозяйская, Лиза — голая под тонким шелковым одеялом. Значит, не привиделось в бреду. Она обмотала вокруг себя одеяло и завизжала, прыгая на кровати.

Лизу буквально разрывало от счастья, когда она рылась в вещах Наташи в шкафу. Та еще не перевезла весь свой гардероб, и это прекрасно. Выбрав белые бриджи и длинную красную майку с набитым силуэтом розы, Лиза босиком, с перебинтованной ступней, поплыла по воздуху из каюты, опасаясь, что улетит в облака от легкости бытия. Нечесаная буйная грива волос мешала, но Лиза так и не вспомнила, где посеяла вчера резинку; пришлось подколоть пучок чернильной ручкой. Той самой, которой когда-то оставила Андрею грубое послание.

Ирония, однако.

На часах было шесть тридцать, на небе уже взошло солнце, а в душе царил Одиссей. Грубить ему больше не хотелось, разве что для поддержания тонуса.

И снова повторилась вчерашняя картина, за исключением того, что секретный кабинет был не заперт: мастер менял замок в двери.

Зато Андрей шел навстречу еще злее вчерашнего, правда, на этот раз с двумя стаканами кофе в руках.

— Кто-то снова встал не с той ноги, — заключила она, широко улыбаясь.

— Я и не ложился, кое-какие дела решал, — пробубнил он, хмурый, и вручил кофе.

— М-м, мокка, — принюхалась она. — Спасибо. Так что у тебя украли?

Он кивнул, чтобы шла следом, и сказал по пути:

— Ничего, а это значит, работал профессиональный наемник. Целенаправленно искал только то, за чем пришел — компромат на чиновника. Но документы были не в сейфе в тот момент, и вор ушел ни с чем. Дайвер, скорее всего, потому и скрылся незаметно. Отпечатков не оставил.

Забирая кофе и наслаждаясь бодрящим ароматом, Лиза присвистнула.

— Гениально! То есть моя пятка пострадала ни за что. Я-то надеялась, что спасла как минимум тайну Ватикана.

— Ты меня спасла, от бешенства.

Лиза ахнула про себя и улыбнулась блаженно, как принцесса в сказке. И это при том, что сказкам предпочитала жесткую фантастику, вроде Джорджа Оруэлла или Курта Воннегута. Но сдержать ликования не получилось. Еще бы: самого Одиссея спасла!

— Подержи-ка, — встревоженно попросил он, протягивая свой кофе, а потом с очень серьезным видом обнял Лизу за талию, отрывая от земли, и внес в светлую гостиную, мимо которой они проходили. Прижав растерявшуюся «принцессу» спиной к стене, жадно поцеловал, подчиняя с первого прикосновения нетерпеливых губ. Его поцелуи имели вкус лазурного моря и тоски, которая, казалось, терзала Андрея изнутри. Он замирал, смотрел в глаза и снова целовал, более жестко, ненасытно, с такой отчаянно сдерживаемой страстью, что Лиза боялась упустить горячий кофе и обжечь ноги. От того, что не было возможности обнять Бесстыжего в ответ, поцелуи ощущались острее, ярче, и она таяла в его руках, мечтая, чтоб быстрее наступил вечер и заветное свидание, которым бредила во сне.

— А вот теперь — доброе утро, — хрипло сказал Андрей, отстраняясь. Он шумно выдохнул и забрал кофе.

Лиза дрожала от ощущений, пока они спускались в тренажерный зал.

— Сколько времени? — спросил Андрей, вручая ей тренировочные кроссовки и спортивный костюм.

Лиза достала телефон из заднего кармана бриджей и глянула на экран.

— Семь.

— Хорошо, через десять минут начнем. Переоденься в раздевалке, чтобы я не видел, я и так еле держусь. С завтрашнего дня передам тебя своему тренеру. Я все время отвлекаюсь, никакого прогресса. Еще не сможешь по моей вине Яннису правильно врезать.

— Снова ты о нем, — Лиза закатила глаза к потолку с работающими кондиционерами. — Ромео меня знает, тем более сейчас за моей спиной нет папы-миллиардера, и можно безнаказанно творить со мной все что вздумается. А Янниса я ни разу в жизни не видела, что если он вообще не глянет в мою сторону на маскараде?

— Не важно. Это решено. Не получится, значит, план сорвется.

— А что по этому поводу думает Ричард?

— Ничего он не думает, я ему не говорил, что мы с тобой прорабатываем вариант Янниса. Профессор уверен, что ты нацелена только на Ромео.

— А почему ты ему не сказал? — удивилась Лиза.

— Потому что он не согласится. Ричард очень упрямый, это у нас семейное, поэтому начнет гнуть свою линию. Знать подробности нашей с тобой работы ему ни к чему. Ты моя женщина, и профессор больше не контролирует это дело. Придется ему смириться с этим.

Сердце гулко стукнулось, отозвавшись в горле, и Лиза сглотнула сладость слов: «Моя женщина». От этих простых звуков шла кругом голова, хотелось петь или хотя бы поорать на эмоциях.

Чего не хотелось — так это стать яблоком раздора, поссорив Андрея и Ричарда. Но нужно было выбрать сторону, и она, не сомневаясь, перешла в лагерь Бесстыжего.

— А скажи еще раз, — повторила она, сияя, и Андрей обнял ее.

— Что именно? Что ты моя женщина? — пробормотал он, улыбаясь и целуя в шею. — Иди переодевайся, или я возьму тебя прямо здесь, и будешь ты моя-моя, совсем моя.

— Ох, у меня опять тахикардия…