Андрей скользнул пальцами к ее клитору, надавив в последний раз, и она закричала ему в рот, застонала так протяжно и откровенно, что с первыми же ее спазмами он тоже кончил, до боли впиваясь в мягкие губы и делая последние резкие толчки. От эйфории настолько мощной разрядки Андрей улетел в космос и долго не мог найти нужную планету, чтобы вернуться; он запоздало прикрыл одной рукой грудь Лизы, а второй — лоно, будто ее кто-то мог увидеть.

Девушка лежала на нем не двигаясь, разнеженная и теплая… Но для второго раунда рановато, ей и так было трудно. Он коснулся губами ее виска с влажными завитками волос и закрыл глаза. Жаль, здесь нет кровати, чтобы лечь, обняться и просто дышать рядом.

Лиза забросила руки вверх, обнимая его за шею, и он не удержался, сжал ладонями золотистые холмики грудей, теребя соски, потом провел пальцами по ребрам, щекоча, и Лиса захихикала. И от этого тихого звука рухнули последние барьеры в привычно одинокой душе, затопив щемящей нежностью, навсегда отравляя ароматом этой совсем еще девочки, которая покорила его. Он обнял ее, положив ладони на живот, и провел губами по щеке, лизнул ямку за ухом, сорвав еще один смешок с ее губ.

— А теперь такой ма-а-аленький вопрос: если я выйду из этой комнаты, все ведь поймут, как именно ты «наказал» меня? — довольным тоном спросила она.

— Они увидят мою порванную рубашку и догадаются, что ты не осталась в долгу, — улыбнулся Андрей и нехотя поднялся, подхватывая Лизу на руки. — Позвоню Марку, пускай закругляет прием. Фейерверки закончились, пора и по домам. Тебе нужно в душ и баиньки.

Лиза промурлыкала что-то вроде благодарности, и Андрей, опустив зеленоглазую на пол, подошел к панели связи и набрал капитанский мостик.

— Барри, скажи Марку, чтобы попрощался с гостями от моего имени. Причина любая. Например, меня вызвали по делам. «Одиссей» отчаливает через двадцать минут. Да. Нет, я в порядке, но гостей — вон.

* * *

Лиза, спустившись с Олимпа на землю, надела платье, подобрала стринги, которые пришли в непригодность, и скептически посмотрела в окно. Гости суетились, досмеивались, допивали шампанское: вечер определенно удался, особенно с развлечением «убей девушку быстро и больно». Одна только Кристина никак не желала убраться подальше отсюда и бурно спорила с Марком, растеряв манеры. Кстати, а где композитор пропадал весь прием? Выглядел он, как сытый кот, и это плохо. Хоть бы к Наташе снова не навязывался, у нее в каюте уже и разбить нечего.

Андрей надел рубашку с оторванными пуговицами, кое-как набросил пиджак, сунул бабочку в карман и притянул Лизу к себе, обнимая со спины. Он водил губами по ее шее, когда палуба наконец опустела и в дверь постучали.

— Ты где пропадал? — спросил у Марка Бесстыжий, но тот отмахнулся как-то слабенько и вдруг увидел Лизу за спиной у босса.

Зажатые в ладони стринги некуда было спрятать, и она быстро и, как надеялась, незаметно, сунула их Андрею в карман и высокомерно поздоровалась:

— Марк.

— Хм, — ответил тот и… почти смущенно отвел взгляд. Лиза глянула на себя в зеркало, которое висело у двери, и скукожилась до состояния зародыша. Волосы дыбом, а плечи и шея в засосах, как будто ее вампир обглодал. Господи, деточки, котики.

— Ну-у, я пойду? — с философским равнодушием спросил Марк.

— Иди, — с подозрением ответил Андрей, проводив наместника внимательным взглядом. — Твоя каюта на другой палубе! Эй, земная ипостась!

— Я телефон забыл, — донесся смешливый ответ Марка.

— Кобель, — фыркнула Лиза. — Он к Наташе пошел.

— Да.

— И ты так спокойно об этом говоришь?!

— Они ведь не дети. И вообще, пора нам приступить к обещанному ужину.

— Не наелся? — она показала на свою бедную шею.

— Честно? — приподняв бровь, очень серьезно спросил он и повел Лизу в свою каюту, стараясь прикрывать ее от любопытных глаз персонала внушительным разворотом плеч.

Да, вокруг Бесстыжего всегда будет много женщин. Своего рода, проклятие Одиссея. Тут только смириться и принять… и ревновать не так открыто. Но в этот самый момент, когда они крались по коридорам, стараясь не обратить на себя излишнего внимание, когда Андрей в ресторане стащил, по сути, у себя самого поднос с едой и бутылку шампанского, — в этот момент будущее снова не имело значения и не отравляло кровь. Был момент чистого счастья, и Лиза отдалась ему полностью.

Глава 26. Победителей не судят?

— Я бы тебя съел, чтобы притупить голод по тебе. Это какое-то нездоровое желание, ничего подобного ни с кем не было, — насмешливо сказал Андрей, но Лиза понимала, что за несерьезным тоном он пытается скрыть страх. Одиссей попал в сети незнакомых чувств, и они его настораживали. С ней происходило то же самое, только Лиза была юной, непуганой и более оптимистично смотрела на вещи.

— Бесстыжий, ты мне в любви признаешься, что ли? — опешила она и застонала, когда Андрей коснулся намыленной мочалкой ее груди. Лиза сидела спиной к нему в белой ванне-джакузи в хозяйской каюте, позволяя мыть себя и наслаждаясь гидромассажем.

— Допустим… чисто теоретически. И что бы ты делала с моей любовью? Начала бы манипулировать мной, Лисенок-бесенок?

Андрей отложил мочалку, заменив ее ладонью, и опустил руку под воду.

— Я бы… даже не знаю, м-м… — Ощутив его пальцы в себе, Лиза не могла придумать ответ. — Манипулировать не стала бы, предпочитаю говорить прямо. А любовь… Ох, — она сама задвигала бедрами навстречу пальцам, поджимая губы от нестерпимого желания поцеловать Андрея. — Знала бы, что всегда могу приехать к тебе, и ты искупаешь меня в горячей ванне с пузыриками.

Второй рукой он сжал ее грудь, обводя большим пальцем сосок в ритм движениям между бедер, и Лиза утеряла логику повествования. Горячие волны накрывали ее снаружи и изнутри, и кожа, окутанная паром, горела от ласки и желания.

— Но ведь для этого любовь не нужна, достаточно обоюдного влечения, — продолжил рассуждать настойчивый Одиссей. Он издевается? Лиза заерзала под его руками и поняла, что он не станет действовать дальше, пока не получит ответа. Сдержав рыдание, она призналась:

— Влечение проходит, а мне бы хотелось быть твоей вечно. И чтобы ты был моим. Даже на расстоянии. Не подумай, что призываю к моногамии, ни на что такое я, конечно, не рассчитываю в будущем. Ты свободный человек… Но мечтать ведь не запрещено-о… Боже, ты убить меня решил!

Андрей развернул Лизу, усадив на себя, и нежно, медленно поцеловал. Ему нравилось играть с ее пирсингом, и от прикосновений его языка сносило крышу — ту, что еще осталась.

— Ты целуешься так, что у меня сердце останавливается. И когда только научилась, — хрипло пробормотал он и, приподняв под бедра, погрузился в нее до конца, вырвав надрывный стон. Лиза откинулась в его руках на толщу воды, обхватив ладонями свои груди, и толчки стали быстрыми, резкими. Андрей забросил ее ноги себе на плечи и словно обезумел, врываясь в нее в таком бешеном темпе, что не было сил вдохнуть. Он поддерживал ее руками под спину, и Лиза изо всех сил напрягала пресс, чтобы удержать голову над водой и не захлебнуться. — Черт, я сейчас кончу в тебя.

Но встревоженные, грубые слова утонули в ее стоне, когда накрыло волной жаркого экстаза и внутренние мышцы начали сокращаться. В глазах потемнело, и Лиза утонула бы, если бы Андрей не держал ее так крепко. Его пальцы до боли впились в спину, и он глухо застонал, все еще оставаясь внутри, где отголоски боли угасали в эйфории близости с любимым мужчиной.

Лиза не могла ни говорить, ни двигаться. Она переложила на Андрея свое спасение из бурных вод джакузи, и он перенес ее в спальню.

— Я люблю тебя, Лиса. Если то, что я чувствую, — это не любовь, то я ничего не понимаю в жизни, — признался он, и этого было достаточно, чтобы раствориться в этом признании и оказаться в раю.


«Я всего пять минуточек еще поваляюсь», — убеждала себя Лиза, проваливаясь в сон и снова просыпаясь. Когда, руководимая жаждой и зовом природы, она все-таки сползла с кровати, то оказалось, что уже обед. Андрея в каюте не было, зато у пустого шкафа стоял ее огромный чемодан.

— Да я мигрирую! — расплылась в широкой улыбке Лиза. Когда-то она сбежала из этой самой комнаты, в которой оказалась пленницей, а сейчас готова была разрыдаться от счастья и добровольно остаться здесь до скончания времен.

Но июль заканчивается, в августе Лиза уже будет либо в Англии, либо в могиле. Так себе выбор, и она старалась об этом не думать.

На столе ожидал остывший завтрак. В иллюминаторе ярко светило солнце, и вглядевшись в городской пейзаж, Лиза поняла, что они в Монако, а не в Ницце. Вернулись в Монте-Карло, значит.

Кожа пахла шампанским, потому что Андрей ненормальный и использует женщин вместо фужеров. Он изобретательный, этот Одиссей. И уснуть не позволил до рассвета. Лиза шумно втянула воздух и медленно облизала губы, а потом потрогала их пальцами. Бесстыжий оправдал свое прозвище. Сто процентов по шкале раскованности.

Сгоняв в душ, Лиза надела удобный спортивный костюм, предвидя занятия с Тенебрисом, выпила холодного кофе и потянулась, как кошка. Чувства, которые заполняли ее до макушки, плескались внутри спокойным лазурным морем: наступил штиль. Ночной шторм, увы, миновал — а может, и к лучшему. Лиза еле передвигала ноги, изнуренная даже после полноценных восьми часов сна.

Она посмотрелась в зеркало, поправляя горловину топа, которая плотно облегала шею. Рукава короткие, длина майки едва прикрывала пупок. Но главное, что засосов не видно… А нет, видно. На животе красовался один, и Лиза с глупой улыбкой потянула низ топа к линии штанов. Закрыв глаза, глубоко вдохнула, ощущая на губах страстные поцелуи и шепот. Одиссей еще никогда не был настолько разговорчивым, как ночью. От воспоминаний дрожали руки, но Лиза тщательно закрутила волосы в пучок на макушке и закрепила его невидимками. Время страсти закончилось на сегодня, пора и к делу приступить. Но все, о чем она могла думать: «Он меня любит!!!» И Лиза могла поклясться, что он ни одной женщине не говорил этих слов.