— Я не пущу тебя.

— Андрей… Ты просто люби меня, — хрипло ответила она, стараясь не поддаваться его властным интонациям.

Бесстыжий не мог ее удержать вдали от опасности, и от этого было слишком много горечи в их поцелуе, когда Андрей забросил ее ноги себе на талию и вошел одним толчком до конца, вырывая из ее горла первый крик.

Он свел ее запястья над головой, заключая в плен, и Лиза понимала, что он пытается найти хотя бы один крючок власти над ней, чтобы зацепиться и не сойти с ума. У нее по щекам потекли слезы, и Андрей собирал их губами и языком, продолжая лихорадочно вбиваться в нее, доводя до исступления… И этот шепот: «Я не пущу тебя». От осознания, что завтра все закончится и такой пары, как Лиса и Одиссей, не станет, хотелось выть. Хотелось сдаться, забыть о деле Понти, об отце и брате, о планах — и лечь ковриком перед спальней Андрея, просто чтобы позволил остаться рядом навсегда.

Она цеплялась за него, как за последний оплот равновесия в этой гребаной жизни, и не могла насытиться. Они кончили вместе, целуясь до темноты в глазах, кусая друг другу губы до боли, до крови, и казалось, что никогда не утихнет этот голод внутри, который связал их и сделал одним целым.

— Прости меня, — сказал он, не глядя на нее, когда они наконец вернулись на грешную землю и Лиза оделась. — Но здесь окна не открываются, и отвертки нет.

— Что…?

Андрей вышел и громко хлопнул дверью. Раздался щелчок, на замке замигала красная точка. От страсти все еще дрожали руки, и Лиза даже не попыталась сопротивляться. Она просто онемела.

Он ее запер?!

Черт, и смартфон из кармана сарафана стащил!

Вот же Бесстыжий! Нет, ну этот тип кого угодно доведет. Лиза истерично расхохоталась от абсурдности происходящего, но потом осеклась и еще раз огляделась, прогоняя туман с глаз.

— Что происходит вообще? — пробормотала она.

Так. Спокойно. Она ведь в секретном кабинете, здесь целый склад шпионских штучек. Взламывать двери ее сам Бестужев учил.

Но весь арсенал оказался запертым. Вообще все. Каждая полка была на замке, причем не кодовом. Нужен обычный ключ или отмычка.

А можно позвонить на капитанский мостик и воззвать к порядочности сотрудников «Одиссея».

Лиза открыла панель на стене и набрала «наверх». Ответил Барри.

— Прости, Лисса, но два дня тебе придется пожить в кабинете, — сказал он виновато, и она явственно увидела, как он шевелит усами, стараясь изгнать из голоса сожаление.

— Я умру с голода.

— Там корзина, за столом. Ванны нет, но дамская комната имеется.

— Постой, Барри! Это противозаконно!

— Это по законам «Одиссея», так что ничем не могу помочь.

Вот и все.

Неужели Андрей не понимает, что усугубляет и так непростую ситуацию? Ересь какая-то!

Хорошо. Ладно. Думай, Лиса.

Окно не открывается, а даже если бы и открывалось — люк слишком узкий, чтобы пролезть в него. Инструментов нет. Дверь тоже заперта, но — и это важный момент — она держится на долбанных засовах.

Нужно вынести дверь.

Перед тем как окунуться в рассуждения о бренности дверей, Лиза вытащила корзину на стол и сняла тканевую салфетку с нее. Внутри лежали яблоки, груши — и много, много шпината.

Андрей знает толк в пытках.

Кроме фруктов, имелись: пакетик чипсов с сыром и луком, салат из морепродуктов, хлеб, вода и набор паштетов. Ого! Для манекенщицы этого пропитания — на целую неделю. Добрый какой, Андреюшка. Бесстыжая ро… Нет, язык не поворачивался обозвать прекрасное лицо Одиссея рожей. Пускай будет бесстыжее чело.

Лиза уселась в кресло Андрея и забросила ноги на дубовый стол, наслаждаясь паштетом из семги. Красота.

Итак, уважаемые знатоки, вопрос на миллион нервных клеток: что же придумать с чертовой дверью? Прошел час, второй, солнце клонилось к закату. Ответа не было. Захотелось спать.

— Ну все, приехали.

Лиза долго смотрела на пакетик с чипсами, пока вдруг в судорожно работающем мозгу не всплыла детская шалость. На Новый год, когда семья отдыхала вместе с Василевскими у тех на даче, Лиза разложила целый костер из чипсов. Горели они отлично, лучше бумаги… Ей тогда Паша помогал, сын дяди Ираклия. Правда, потом же Паша лисичку-хитричку и сдал, козлина.

— Сожгу ее! — возликовала Лиза, и даже сонливость прошла.

Но дверь обшита металлом, выкрашенным «под дерево». Сначала все равно придется снять обшивку. А инструментов нет.

— Тогда просто пожар устрою.

Мебель в кабинете была ввинчена в пол, но стол и кресло — деревянные, а значит, их можно разломать.

Через полчаса Лиза отбила у кресла деревянную спинку, обтянутую тканью. Размышляя, как ее поджечь, вспомнила о сейфе.

— Все твои секреты узнаю, Бесстыжий.

Кодовый замок был сложным, но — господа, я вас умоляю! — Андрей ей сам показывал, как их дешифровывать. И на замке сейфа тоже давал потренироваться, наивный. Совсем от Лизы голову потерял, раз в собственный сейф допуск предоставил.

Внутри, среди документов, фотографий и прочей макулатуры, лежало несколько коробочек. В одной, бархатной, — кольцо с невероятным зеленым изумрудом. Старинное, наверное, матери принадлежало. И даже сердце сжалось от печали. И примерить захотелось, но Лиза не посмела. В другой, продолговатой, хранился маленький нож с потемневшей серебряной рукоятью. Тоже из детства Андрея, судя по всему.

Лиза надеялась найти зажигалку, но ее не было. Зато просмотрела семейный фотоальбом, который хранил счастливые моменты жизни Одиссея. Увидела его родителей, жену Ричарда и дедушку Андрея. И вспомнила, что своей-то бабушке так и не перезвонила по-человечески, обходясь короткими сообщениями.

Плюхнувшись на стол, Лиза взвыла: «Бо-о-о-же, как скучно в плену!»

Она достала ножик и за два часа выстругала не Буратино, конечно, но две гладкие круглые в основании палки из разломанной спинки кресла. Еще через полтора часа, готовая орать от бешенства и ощущения мозолей на ладонях, классическим методом трения Лиза выбила искру на чипсы и клубок нитей, добытых из своего хлопкового подола.

Первое крохотное пламя от уголька превратилось в добротный мини-костер на столе, когда в ход пошли остатки обивки от кресла и сарафан. Жаль, чипсов было совсем мало.

— Алло, Барри! Здесь пожар! — заорала Лиза, закашляв, когда сработала сигнализация. — Я горю! Барри!

Уже через минуту дверь открылась.

Добби был свободен. Ему не дали носок, но зато он символично сжег свой рабский кафтан. Это что-нибудь да значит.

— Я провожу тебя к боссу, — безапелляционно заявил Барри, пока его помощник тушил огонь на столе. — Ну и учудила ты, Лисса!

Он рассмеялся, и она восприняла сиплый смех офицера как комплимент.

Андрей уже лег спать, потому что открыл не сразу. Сонный, растрепанный, он смотрел на полуголую Лизу в шоке.

— Что случилось?

— Она подожгла ваш кабинет, босс.

— В каком смысле? В смысле… как? чем?!

— Не иначе она ведьма, босс.

— Да-а, зеленоглазые они такие, — поддакнула Лиза.

Андрей поблагодарил Барри и забрал замученную побегом Лису под крыло. «Хосяина злится», — пропищала она про себя и, поджав хвост, сразу приступила к переговорам:

— Давай не будем ссориться.

— Мне нужно выпить, — пробубнил он и направился к бару. На столе в пепельнице лежала лишь наполовину скуренная сигарета, распространяя сильный аромат вишни, и Лиза, недолго думая, подняла ее двумя пальцами и затянулась.

Противно-то как.

Затянулась еще раз.

— А ну брось! — кинулся к ней Андрей, и она взвизгнула, когда он подхватил ее на руки и швырнул на кровать. Шах-бах-бум-хлоп! И вот Лиза лежит, прикованная наручниками к изголовью.

— Не-Е-е-т, — в отчаянии зарычала она. — Я тебя убью, Бесстыжий! Откручу твою поганую голову и выставлю на площадь, чтобы дети плевали!

— Я сказал тебе, что ты никуда не пойдешь. Что тебе непонятно?

— Андрей. Прекрати играть во властного мудака, умоляю. Тебе не идет, правда. Ты кажешься глупее, и мне обидно за твой интеллект. Ты боишься за меня, я тоже боюсь. Но если ты меня не пустишь, то я все равно уйду от тебя и больше не вернусь. И вляпаюсь во что-нибудь жутко кошмарное, на зло. Я уважаю тебя и твои решения, и мне казалось, что ты уважаешь мои. — Она дернула схваченными запястьями, звякнув наручниками.

Тело ломило от усталости, но момент был пикантным, и возбуждение медленно завязывалось в животе, растекаясь по венам. Она закрыла глаза и поджала губы, думая совсем не о том.

— Отпусти меня. Я четыре часа потратила, чтобы искру выбить. Ладони саднят. — Голос стал хриплым, взволнованным.

— Ты что сделала?

— Что слышал. Отпусти!

Она поймала наглый смешливый взгляд Одиссея, когда он подошел к кровати, держа в руке стакан с янтарной жидкостью и кубиками льда. Лиза свела ноги вместе, согнув в коленях, вдруг устыдившись того, что лежит беспомощная в крошечных бикини и бюстье.

— Лисенок, я отпущу тебя совсем скоро. Обещаю. Но ты геройски добыла огонь в замкнутом пространстве, и я тебя немного охлажу, если не возражаешь.

Она не возражала.

Андрей ловко сбросил футболку, являя миру загорелый торс. Широкие плечи, узкая талия, мышцы пресса красиво очерчены. Темные пряди падают на лицо, в карих глазах — искра, которая тут же зажгла внутри Лизы пламя. Разве можно вкладывать в одного мужчину столько совершенства?

Поставив стакан на небольшую полку рядом с изголовьем кровати, он долго рассматривал свою пленницу, касаясь ее кончиками пальцев, будто бы запоминая. Затем он лег на нее сверху, опершись на локтях и, потянувшись к стакану, выудил кубик льда.

— Открой рот. — Она подчинилась, и Андрей протолкнул ей между губ кусочек колючего зимнего мороза. И сразу поцеловал, играя со льдом и металлом пирсинга, посасывая губы и язык, медленно изучая каждый уголок ее рта. Лиза стонала и извивалась под ним, молча умоляя утолить ее более основательную чувственную жажду. Тогда Андрей, выловив второй кубик, зажал его зубами и спустился ниже, прокатывая лед по горячей коже. Лиза выгнула спину, безрезультатно пытаясь вспомнить, на какой она планете. Кажется, на Венере.