— Филиппу?

Вот он, избранный. Я слышу, как кровь приливает к моей голове, будто снося мои барабанные перепонки.

— Хлоя, если мы не были друзьями, я бы не сказала тебе ничего. Я бы, наверно, насладилась ситуацией. Но мы друзья. По крайней мере, я так думаю.

— Мы друзья, — подтверждаю я, и у меня такое чувство, что она рассказывает мне это, потому что не хочет видеть меня неосведомленной, не потому что наслаждается, сообщая мне новости. — Спасибо. Я перезвоню.

— Хлоя? — Ее голос умоляет.

— Да.

— Не злись на меня.

— Конечно, нет.

— Просто ты должна знать.

Ага. Это точно.

— Я знаю. Спасибо, Сабина.

Я кладу трубку и просто сижу. Я представляю машину Гордона, подъехавшую к причалу. Он пришел, чтобы извиниться, чтобы сказать мне, как он меня любит. Сказать, что время мы потратили не зря. Что он все обдумал и хочет, чтобы мы двигались вперед с нашими отношениями. Что новость о его переезде неправда.

Но потом я возвращаюсь в настоящее, и в глубине души я знаю, что есть истина и что есть ложь. И я должна быть глупой, слепой или одновременно глупой и слепой, чтобы не различать, что есть что.


Глава 26

Сердце колотится при виде его дома, места наших в-середине-школьного-дня свиданий. Его комната светится в темноте. Биение сердца отзывается в ушах.

Мягко закрывая дверь машины за собой, я направляюсь по проложенной кирпичом дорожке к дому Гордона. Впервые я позвонила в звонок. Он будет раздосадован, когда увидит меня. Проходит минута, и передняя дверь щелкает и открывается. Через нее выглядывает миниатюрная женщина с каштановыми волосами. Мама Гордона.

— Да?

— Здравствуйте, — Я улыбаюсь, словно невинная умная девушка. — Гордон дома?

— Он здесь, — говорит она, слышно оттенок русской «з» в ее «с» — Но уже одиннадцать часов. Что тебе нужно?

Абсурдность того, что я делаю, сильно ранит меня.

— Ох. Я не проследила за временем. Я позвоню ему завтра. Простите, что побеспокоила Вас.

Я возвращаюсь к пикапу.

— Ты Хлоя?

Мое сердце падает, когда я поворачиваюсь и вижу ее суженые глаза.

— Да.

Она прислоняется к двери.

— Ты осознаешь, что мой муж и я знаем, что ты проводила здесь время пока нас не было дома?

Мое тело дрожит, мои глаза смотрят на идеально выложенный узор кирпича на дорожке.

— Мне интересно, знает ли твоя мать? Или мне самой стоит ее спросить? — спрашивает она укоризненно.

Мои глаза приклеиваются к ее. Она не унизит меня и не заставит сожалеть. Ее сын так же ответственен за наше поведение, как и я. Я не делала ничего, чтобы совратить его, или что она имеет в виду. Я понимаю, что всегда буду выглядеть так, словно оказываю на людей плохое влияние.

— Тебе нечего сказать? — спрашивает она.

— Я хотела познакомиться с Вами должным образом, — говорю я медленно. — Хотела уже очень давно. Но Гордон настоял, чтобы все произошло таким образом.

— Я уверена, что мой сын имел свои причины. — Она оглядывает меня сверху донизу, словно что-то не так с моим внешним видом.

— Простите, что побеспокоила Вас. — Я разворачиваюсь, чтобы уйти, прежде чем сорвусь на ней.

— Мам, — Гордон появляется в двери в пижамных штанах и футболке — Я сам разберусь.

Меня охватывают привычные смешанные чувства злости и восторга при виде него.

— Поторопись. Уже поздно, — говорит она холодно, наконец убирая с меня тяжелый взгляд. Гордон кивает и закрывает дверь позади себя.

— Прекрасно, теперь я перешла от звания секрета к званию проблемы, с которой нужно разобраться.

Я прислоняюсь к колонне, пиная ее пяткой.

— Почему ты здесь? — спрашивает он. Не грубо. Просто любопытно.

— Почему я здесь? — повторяю я. — Что ж, давай посмотрим… около месяца назад ты сказал мне дать тебе немного пространства, потому что тебе нужно было уладить дела. Но ты не позвонил, не сообщил ничего нового…ничего. Но твои слова дали мне надежду, что, возможно, мы снова будем вместе, как только закончим школу. Школа почти окончена, и я думаю, что нам пора поговорить.

— Но, Хлоя, сейчас неподходящее время. У меня финальные экзамены через несколько дней.

— У нас, Гордон. У нас финальные экзамены через несколько дней. Ты не единственный, у кого важные дела.

Он нервно запускает обе руки в свои волосы.

— Я просто... я до сих пор не знаю. Он качает головой.

— Не знаешь что? Ты только это и твердишь, Гордон. Но мне нужен лучший ответ.

— Ты заслуживаешь лучшего ответа. Я просто не могу его тебе дать. Прости, но не могу.

Я прикусываю верхнюю губу.

— Если ты не хочешь больше быть со мной, то просто скажи, и я смогу двигаться дальше.

— Это не то, чего я не хочу, — искренне говорит он. — Ты невероятная, Хлоя. Ты смешная, умная, красивая... я действительно люблю тебя.

Его слова пронзают меня насквозь. Я чувствую, как мой нос вспыхивает, мне не хочется потерять его.

— Я всегда отлично проводил время с тобой, — он продолжает, его лицо охвачено противоречием. — Ты, наверное, думаешь, что это чушь, исходя из того, как я себя веду, но это не так. Это правда.

— Но... я подталкиваю, ожидая звездную причину, почему он был готов отказаться от прекрасных отношений, если его слова правдивы.

Он поднимает руку и сдается, позволяя ей тяжело упасть.

— Но мы не можем быть вместе.

Мы не можем быть вместе. Слова ранят меня, но в то же время дают непоборимую силу. Правда. Обнадеживающая, горькая правда. Мы не можем быть вместе. Вот мой ответ. Но я ведь знала это с самого начала. Я просто не слушала предупреждения. Я знала, что у Гордона уже есть жизненный план, и я никогда не была частью этого плана. Скорее мешала его плану.

— Точно. — Мой мозг пытается обработать мир других истин, что я никогда не почувствую его поцелуй на своих губах, никогда не буду лежать в тех руках, которые он в этот миг сложил перед собой. Никогда больше мы не поговорим на темы, которые дают мне возможность чувствовать себя важной и умной.

— Это не то, что ты думаешь. — Он мягко закрывает глаза.

— Ты не знаешь, что я думаю, — тихо отвечаю я, качая головой. Посмотрим, как много времени займет признание. Я знаю, что Сабина не врет о его переезде. Я знаю её настоящую, уверена в ней на сто процентов.

— Ты права. Я не знаю.

— Так в чем дело, Гордон? Я хочу услышать значащую причину, почему мы не можем быть вместе, если ты все еще любишь меня.

Он делает глубокий вдох, затем выдыхает очень медленно.

— Я уезжаю, Хлоя. Я возвращаюсь в Бостон. Как только закончу школу.

Он ждет моей реакции, но я застыла. Если он действительно любит меня всем сердцем, он постарается найти способ, чтобы остаться и быть рядом со мной. Я знаю, что это очень “прямолинейные” мысли, но сейчас я не могу думать рационально.

— Ты не выглядишь удивленной, — замечает он.

— Была бы, если бы я не услышала уже это от кое-кого другого.

Я наслаждаюсь великолепным видом шока на его лице. Он прикрывает рот ладонью, выдыхая через пальцы.

— Я сожалею.

— Конечно, сожалеешь, — говорю я, и необратимая Хлоя просыпается во мне. — Почему ты уезжаешь?

— Потому что у МИТ лучшая интенсивная программа летней инженерной практики? Потому что там мой брат, потому что прежняя работа моего отца там... миллион причин. Мой отец здесь управляющий региональными отделениями, но он может так же легко…

Мне плевать на его папу, брата, козу или кур.

— Так это по большей части их решения. У тебя действительно не было выбора в…

— Нет, это то, чего я хочу, — он перебивает.

Не «я не имею никакого контроля над ситуацией», а «это то, чего я хочу». Я стараюсь не позволить моей челюсти отвиснуть.

— Ты знал все это, когда мы были вместе? Когда мы почти сделали это на пристани? Или в какой-то из дней, когда ты приводил меня сюда? — Я указываю на его комнату. — За три месяца, что мы были вместе, почему ты не сказал мне? Последний месяц, что я ждала тебя, ты не мог предупредить?

— Я не хотел ничего усложнять, пока мы рассматривали плюсы и минусы. Мы просто решили наверняка.

— Что ж, поздравляю тебя, — говорю я, потому что не нахожу других блестящих ответов.

— Хлоя, — произносит он медленно. — Помнишь, я просил тебя не давать себе ложных надежд со мной? Помнишь, я пытался предостеречь тебя?

— Ну, я думала, что это общее предупреждение, вроде «мы не подходим друг другу», что я уже знала было чушью, потому что мы хороши друг для друга. Если бы ты сказал, «потому что я переезжаю этим летом», возможно, я не позволила бы себе привязаться к тебе. Возможно, не позволила бы себе влюбиться в тебя, но я влюбилась, и ты ничего не сделал, чтобы остановить меня.

Почему я чувствую, словно моя грудь расколота?

— Ты права. Мне не следовало обманывать тебя. И прости, что не сказал тебе раньше. Но хотя я люблю тебя, ты дорога мне, но я не уверен, что мы были действительно влюблены, Хлоя. Может быть, мы были влюблены в идею любви. Что часто встречается в жизни.

Мне следовало это увидеть. Вот он, тот же Гордон, известен как “обожать означает поклоняться”, и он не поклоняется никому. Он ясно дал это понять. Это было настоящее предупреждение. Единственное, что мне удается сказать:

— Ты прав, любовь была частью моего коварного плана, чтобы сбить тебя с курса.

— Смешно. Но ты должна признать, что большая часть твоего первоначального плана была нацелена именно на это — удержать меня.