Я выжимаю сцепление сильнее, чем это необходимо.


В глубине души мне хочется снова впилиться в Гордона, как на прошлой неделе, но Мальчик-Мозг и я сегодня ходим разными маршрутами. Я признаю, что с нетерпением жду репетиторства, интересно узнать, как мы отреагируем друг на друга сегодня. В прошлый раз я узнала, что он не всегда напряжен, может улыбнуться и даже ответить с сарказмом. Я думаю, моя мама ошибается, что он Скорпион. У Гордона есть внутренний стержень, он больше похож на Льва.

Спустя семь уроков, за которые я дважды успела вздремнуть, я, спотыкаясь, иду в аудиторию. Почти все уже с кем-то сидят. Но Гордон один. Я смотрю на свой телефон. Я опоздала лишь на две минуты. Можно сказать, вовремя!

Я кладу шлем на стул рядом с ним.

— Кто ты по знаку зодиака?

Он смотрит вверх, карандашом убирая чёлку в сторону.

— Прости?

— Моя мама интересуется.

Гордон непонимающе хмурится. Я должна помнить, что с ним нельзя шутить, иначе он перестает обращать внимание на окружающих.

— Скажи своей маме, что она замечательная женщина, но я слишком молод для неё.

Ха!

— Она астролог, и я не думала, что ты станешь над этим смеяться.

— Я думал, что ты сменишь свою одежду. — Он смотрит на черную футболку Hog’s Breath на моей груди. О чёрт, в прошлый понедельник я была в этой же самой футболке!

— Это не та же самая футболка.

— Она похожа на ту же самую.

— У тебя есть что-нибудь более конструктивное, чтобы сказать мне?

— Смени свою одежду?

— Я просто сказала тебе … — я начинаю говорить, но затем замечаю, что он пытается подавить милую улыбку с ямочками. Ага! Значит, это его игра — заставлять мою кровь вскипеть, а затем играть в "кошки-мышки"! — Ты биполярный, знаешь?

Он хихикает.

— Очевидно, ты не знаешь, что означает биполярный, раз так вольно используешь это слово. Наличие биполярного расстройств — это не просто перепады настроения.

Я закатываю глаза. Прежде чем он начнет длинное объяснение прямо из летописи психиатрической медицины, я вытаскиваю тетрадь и ручку.

— Не умничай со мной, Мальчик-Мозг. — Я оглянулась и заметила, что ученица Сабины, Френсин, ещё не приехала, и она, кажется, пытается подслушать наш разговор, перекладывая тетради, ручки и скрепки. Какое её дело?

— Почему ты сегодня такой жизнерадостный? — спрашиваю я, снова сосредотачиваясь на нем.

Он делает паузу, вероятно, пытаясь решить, скольким он хочет поделиться со мной.

— Меня пригласили на профориентацию в МТИ7.

— МТИ? — Ого.

— Это университет, — объясняет он.

— Я знаю, что такое МТИ! Я не тупица, Христа ради, Гордон!

— Прости.

— Но ты ещё не выпускник.

— Неважно.

— О. — Очевидно, главная цель репетиторства со сверстником в том, чтобы заставить вашего сверстника чувствовать себя максимально глупым. В этом плане Гордон делает глупотрясающую работу. Звездотрясающую даже. — Ну, поздравляю тогда.

— Что-то ты совсем за меня не рада.

— Нет, что ты. Это фантастически, Мальчик-Мозг.

Он наклоняет голову ко мне, чтобы спросить:

— Почему ты называешь меня Мальчик-Мозг?

— Либо так, либо Человек Менсы.

— Хм. — Он смотрит на часы, затем поворачивает ко мне какие-то уравнения. На этот раз он добавил элементы и дополнительные символы. — Я не член Менсы. Но мой брат да.

Ух ты. Где я была, когда Бог раздавал гены интеллекта?

— Он в Гарварде. — Каракули, каракули. — Медицинская школа.

— Ничего себе. Тебя это не пугает? — Я не подразумевала, что это прозвучит так безжалостно.

Но Гордон и глазом не моргнул.

— Ты не шутишь. Пытаюсь идти по стопам брата, который нашел генетический фактор риска для афроамериканцев с раком простаты.

— Упс.

— Точно.

Я попала в точку. Он полностью одержим успехом своего брата. Но я предполагаю, если бы мой старший брат или сестра достигли бы небывалых академических высот, то я бы тоже отличалась чересчур дотошной организованностью и странным чувством юмора. Если подумать, приятно видеть эту сторону Гордона. Кто знал, что у него есть слабые места?

Глаза Гордона сосредотачиваются на частичке пыли, парящей в воздухе и падающей на тетрадь. Честно, не знаю, почему он взволнован этой профориентацией. Неужели он мечтает о жизни среди преподавателей, библиотек и маркеров? И академических клубов? Огромного числа почетных обществ? Он никогда не узнает, какого это, сидеть на пристани Мёрфи, изучать теории темной энергии и созерцать необъятность вселенной.

Я думаю о его целенаправленном образе жизни, и волна меланхолии проходит сквозь меня. Бедный Гордон. Грустно потерять лучшие годы жизни в погоне за высшим образованием и работой, и всё это даже до того, как по закону можно легально употреблять алкоголь. Серьезно. Гордону нужна помощь.

— Что ты делаешь на выходных? — спрашиваю я, несмотря на то, что он так поглощен приглашением на профориентацию, вынутым из рюкзака, что, скорее всего, даже не слышал меня.

Он смотрит на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Что. Ты. Делаешь. На. Выходных. — Я уставилась на него. — Ты занимаешься серфингом? Читаешь? Печешь ругелахи8? Или…

— Я понял, — он обрывает меня, прищурившись.

— Это был простой вопрос.

— У меня нет подобного хобби, — с серьезным видом отвечает от, и у меня замирает сердце от его ребяческого выражения лица. Его гладкие руки имеют такой же эффект. Интересно, чувствовала ли Сабина то же самое, когда они были вместе. Были — слово, которое я телепатически пытаюсь послать ей, но она не поднимает глаз от своего места, так что она, скорее всего, не услышала меня.

— Да ладно, должно быть что-то, — говорю я, избавляясь от этой мысли. — И? Каков ответ? Ты должен делать что-то со своим временем. Даже ничего не делая, ты что-то делаешь.

От стеснения он начинает размахивать карандашом.

— Я... я играю в компьютерные игры. Я читаю. На самом деле, я... играю больше в игры, чем читаю... всё, что угодно. Почему ты спрашиваешь?

Стоп. А почему я спрашиваю? Какое мне дело до Гордона Спуддинки?

— Смотри, — отвечаю я, ожидая голоса разума, который докажет мне, что ямочки на щечках и остроумие не должны переплюнуть дерзкость, когда дело доходит до симпатии к некоторым мальчикам. Нет. Никаких голосов сегодня. Я играю с карандашом. — Почему бы тебе не отдохнуть от тестов, подготовки к колледжу и всего такого на некоторое время? Я знаю потрясающее место, где можно расслабиться и не думать ни о чем. Ты полюбишь его, обещаю. Там целый мир. — Слова вылетают у меня изо рта прежде, чем я понимаю, что никогда раньше не приглашала никого на пристань Мёрфи, кроме Рока. Это мое частное святилище. Но я только что пригласила туда Гордона. Что со мной не так?

— Там целый мир, — он медленно повторяет. — Фраза из печенья с предсказанием? Или мультяшной принцессы?

Я вскидываю руки. Почему меня задели его слова?

— Забудь о том, что я что-то сказала. С этого времени мы будем говорить только об атомной массе и ядрах.

— Извини. — Он стучит карандашом по столу. — Это просто… почему ты думаешь, что я пропустил что-то?

Я уставилась на него.

— Потому что ты сказал, что играешь в игры все выходные и вот… Извини, но в жизни есть нечто большее, чем это.

Он раздумывает.

— Может быть для тебя. Не для меня.

Мне стоило ожидать такого ответа. Я пожимаю плечами.

— Как хочешь. Я просто пыталась быть милой.

Мы молчим минуту, и я думаю, что тема закрыта, но затем:

— Ты же понимаешь, что это нелогично? Как я могу позволить девчонке, которая ездит в школу на мотоцикле и заваливает химию, учить меня вещам, которые я пропускаю?

— Гордон, — говорю я, открывая шире глаза, — ты сказал, что не будешь осуждать меня.

— Я никогда такого не говорил.

— Говорил. На прошлой неделе. Ты сказал, что я не должна осуждать тебя больше, чем ты меня, бла, бла, бла.

— Нет, не говорил.

— Не хотел бы ты… — начинаю я. Он должен пойти и бросить вызов всему? — Просто позвони мне на этой неделе, поболтаем. — Я пишу свой номер на углу страницы, отрываю ее и протягиваю ему. — Если хочешь. Если нет, всё нормально. Я не обижусь.

Он сидит, глядя на клочок бумаги в моей руке.

— Знаешь, тебе не нужно делать что-то взамен за мою помощь, — улыбается он. — Я занимаюсь с тобой бесплатно.