- Единственное, чем ты меня можешь обидеть – это равнодушием, – честно призналась я. Химчан застыл, налив кипятка только в одну кружку.


- Я не могу быть к тебе равнодушен в принципе. Это выше моей природы. Как бы я ни вел себя при этом.


- Тогда поцелуй меня, – расхрабрившись, повелительным тоном позвала я. Не в силах продолжать своё занятие при данных обстоятельствах, Химчан вернул чайник на подставку и развернулся ко мне. – Не хочешь?


Он сел передо мной на корточки, положив ладони на мои колени.


- Шилла, любовь не всегда выражается только через такие вещи. Я люблю тебя до самых недр сердца даже если бы мы не увиделись уже никогда, и не услышали друг друга. – Я понимающе поникла, всё равно по привычке ища оправдания тому, почему меня не домогаются? Почему не пытаются овладеть мной? Разве не все мужчины хотели бы в результате прийти к этому? В любом случае, я хочу прийти к этому с Химчаном, а то чувствую неполноценность, словно мне не доверяют. Он увидел в моих глазах тысячи вопросов. – У меня никогда не было отношений и девушки. Прости, но я совсем не знаю, как надо себя вести. Я всегда был один, я так привык… и даже если хочу быть с тобой, это не облегчает мне поиска своего нового места.


- Но это же очевидно – как можно ближе ко мне, - подмигнула я, приободряясь. Если проблема только в отсутствии опыта у Хима, то мне есть чем поделиться и чему его научить. Он покорно кивнул и стал приподниматься. Ну вот, долго я ещё буду его уговаривать быть со мной смелее? Я грустно отвернулась в сторону, но в этот момент Химчан, вместо того, чтобы продолжить наливать нам чай, поставил колено по одну сторону от меня, потом тут же второе, по другую сторону и, толкнув меня на спину, навис надо мной сверху, расставив руки по бокам. От его прищура мне стало немного не по себе. – Ого-го! А ты, смотрю, не растерял непредсказуемость.


- А ещё я, по-прежнему, не привык, чтобы что-либо было не по моей инициативе. – Вопреки моей попытке сказать что-то, Химчан сжал мой подбородок и сладко впился в мои губы, оставляя их пунцовыми от страстных захватов. Проведя рукой по щеке, он вцепился в мои подстриженные волосы и оттянул голову назад, поцеловав шею и лизнув её вдоль подбородка. – Я хочу тебя, Шилла, но не надо меня торопить.


Я приникла к его губам ещё раз, вспоминая их после стольких месяцев отсутствия. Я наполняла себя поцелуем, как воздухом после долгой задержки дыхания. Химчан тоже немного отпустил тормоза и позволил себе перейти в атаку, запустив язык мне в рот и, заигрывая с моим, ловил его и втягивал в себя, после чего возвращался своим, пробегая им по губам. Я вцепилась в его плечи, жалея, что его ноги не дают мне развести мои и он, будто прочтя мои мысли, остановился. Как будто море после шторма, он успокоился и, с таким же безмятежным видом, как за минуту до этого, поднялся и долил кипятка во вторую чашку.


- Держи, - протянул он её мне в мои трясущиеся руки. Ему дрожь в руках была неведома. Снайперам запрещено некрепко держать в руках предметы. Это я поняла давно, когда первый раз оказалась в его объятьях. Держит так, что на все сто понимаешь – не выпадешь.


- И, так, к слову. - Устроившись на краешке в позе лотоса, залюбовалась я паром, поднимающимся кверху от кипятка. – Сегодня у меня точно нет месячных. И они не нагрянут случайно.


Химчан рассмеялся, отчего его глаза заиграли лучиками в уголках. Боже, вот почему ему не рекомендовано часто смеяться! Это сносит крышу от восторга и порождает обожание до гробовой доски.


- Ты неисправима, Шилла. – Достал он печенье и заодно подал мне и его, взяв штучку себе. Что поделать, я не меняюсь, к добру ли это или к худу.


- Я немного повзрослела, чтобы совесть перестала тебя мучить насчет любовных утех со мной.


- Поверь мне, кроха, - наклонился он ко мне, посмотрев прямо глаза в глаза. – После двух лет дурацкого мужского дроча, мне неведомо такое понятие, как «совесть». Если ты думаешь, что это ты меня трахнешь, то я тебя огорчу: всё будет очень наоборот.


Если бы у меня была возможность приложить уши к голове, как у настоящего грызуна, я бы это сделала. Черные бусины глаз Химчана выстрелили в меня, пригвоздив к месту. Возможно, я сама не знаю, на что напрашиваюсь, но, черт возьми, как же подмывает скорее узнать!

Первая ночь

После чая я взялась раскладывать свои вещи, для которых мне заранее было отведено место. Кладя свои джинсы и футболки рядом с рубашками и джинсами Химчана, я ощущала такую робость и чудаковатость, будто залезла к родителям в спальню и нашла у них что-то взрослое, ещё непонятное ребенку. Пока Хим не видел меня за дверцей шкафа, я провела ладонью по стопке его одежды. Неужели я буду жить теперь с ним? Убийца, легенда, непойманный преступник, за которого полиция Кореи ухватилась бы любой ценой, мужчина, никогда не встречавшийся с девушками, хотя ему уже тридцать. Я в шоке, что здесь, на этом квадратном метре именно я. Именно я с ним, отчего дрожь идет даже по тем частям тела, где её в принципе не бывает. Достав из чемодана своё нижнее бельё, я собственнически подложила его к белью Хима. Моё. Пометила.


Закрыв дверцу, я обернулась к нему, включившему навороченный макбук и где-то там лазающему, на понятных лишь ему просторах. Стрелки тикали к ночи, я мысленно подгоняла их. Прочь все другие занятия, всё прочь. Я хочу обнимать его, трогать, спать на его плече и плакать от счастья. Я не плакала два с лишним года до сегодняшнего дня.


- А где ты готовишь еду? – поинтересовалась я, не столько привлекая его внимание (хотя и это), сколько желая знать бытовые мелочи. – Тут же только чайник и микроволновка.


- Я не готовлю. Ем в кафе или заказываю на дом, – ответил мне Химчан и лишь после этого, дописав что-то и перестав щелкать клавиатурой, обернулся ко мне. – Проголодалась?


- Нет, на будущее спрашиваю, – покачала я головой. – Мне далеко до умений Херин, с которых течет слюнями и не только Дэн, но всё-таки привыкла кормить себя, когда никто этого не делает.


- Когда я буду уходить на работу, ты можешь тоже есть в любом кафетерии поблизости, – пожал он плечами. – Дай мне номер своей карточки, я переведу туда деньги…


- Эй, я не собираюсь сидеть у тебя на шее, – насупилась я. – Быть домохозяйкой и торчать тут – да я свихнусь! Я найду себе работу, как можно быстрее.


- Кем ты хочешь устроиться? У тебя же ещё нет диплома, – назидательно заметил он, поднявшись и подойдя ко мне, но остановившись на почтительном расстоянии. Скрестив руки на груди, упихав их при этом глубоко под мышки, Хим оперся о подоконник, отведя глаза в просветы жалюзи.


- Да хоть официанткой, мне пофиг как-то, – отмахнулась я, давая понять, что не зажралась, пока проживала у крутого «папочки» Дэниэла. Мне очень хотелось вернуть когда-нибудь им с Херин всё, что они мне дали. Я засмеялась, подумав о другом. – Ты же знаешь, чем я раньше зарабатывала, надеюсь, не растеряла навыков, если что.


Химчан тут же перекинул взгляд на меня, перекатив черные зрачки, как тяжелые шары для боулинга.


- Ты никогда этим больше не будешь заниматься. – Я вздрогнула от его тона.


- От тюрьмы и сумы, как говорится… - развела я руками. Нет, ну кто может быть застрахован от нужды?


- Ты, видимо, меня не поняла. – Он не двигался, сверля меня глазами. – Я не умею ревновать, Шилла. Ты знаешь, что если вижу, что девушка с другим, то могу её отпустить… но ты… если я увижу рядом с тобой другого, то это будет последний день. Для него. Для тебя. Для меня.


- Я думала, что ты бросил убивать, - попыталась я засмеяться, но коряво вышло, и я опустила взгляд в пол.


- Подберу «убивать», если потребуется, – отчеканил он, словно выбил долотом ледяную скульптуру. Плечи его расслабленно опустились, губы неестественно улыбнулись. – Пошли, прогуляемся? Я покажу на углу неплохое заведение, послезавтра, когда меня не будет, сможешь пойти туда.


Я не нашла в себе сил отказать ему, хотя хотелось остаться поближе к кровати, в пределах её досягаемости. Но не то чтобы я была напугана… просто его предупреждение было лучше лекции любого профессора по восприятию памятью. Такое можно никогда больше не повторять. Я запомнила.



Химчан накинул джинсовую куртку и пошел к выходу, где надел поводок и намордник на Тень, довольно завилявшую хвостом (она у него была некупированная, поскольку миролюбивый киллер терпеть не мог извращений над зверушками). Я сняла завязанную рубашку с бедер и надела её, присоединяясь к ним. Когда мы вышли из подъезда, он первым взял меня за руку, уже пройдя чуть вперед и, остановившись, протянув мне свою свободную ладонь, чтобы я ухватилась. Расплывшись от удовольствия, я взялась за неё и пошлепала за ним, заводя рассказ о том, как провела последние дни в сеульском университете, как забирала документы из деканата и, о боже, я же забыла передать ему приветы от Дэна и Херин! И поцеловать его от неё – что тут же исполнила, подпрыгнув до его щеки, - и посплетничать о том, как они там живут, и ещё о многом-многом, так что рассказ превратился в длинный, как тротуар вдоль дороги, по которой мы шли, монолог.


- А что, отличная такая семейная прогулка! – вдохновлено влетела я в комнату, когда мы вернулись. – Ты сколько раз в день с собакой гуляешь?


- Утром и вечером. В обед это делала моя соседка, которой я оставлял ключи, но теперь, надеюсь, могу доверить это занятие тебе? – улыбнулся он, памятуя о моем дефектном биологическом навигаторе. – Тень тебя приведет и туда, и обратно, если что. Она отличный штурман.


- Минуточку – соседка? – пихнула я его в бок, пока он скидывал куртку. Отвязанный доберман уже бросился к миске.