Но стоило ему только подумать, что скоро лифт умчит его подальше от этого зрелища — туда, где он будет в безопасности (относительной, конечно, потому что напротив него уже тогда сидел Рен), окруженный чистотой и порядком, — как девушка, продолжая печатать на телефоне, налетела на него вместе со своим хот-догом.

Хакс и сейчас помнит дурноту, подступившую к его горлу, и как его нутро полыхнуло от ненависти и отвращения, когда он разглядел на своем синем шелковом галстуке желтые, жирные пятна.

Девушка же лишь сменила курс, даже не подумав оторваться от телефона.

— Как это понимать? — рявкнул Хакс ей вслед. — Ты должна мне химчистку!

Ему пришлось пожалеть об этих словах.

Его обидчица развернулась, наконец-то заметив его. У ее маленьких черных глаз был на удивление тяжелый и твердый взгляд.

Не произнеся ни слова, она вразвалочку подошла к нему, подняла свой хот-дог повыше и медленно, с чувством размазала с его поверхности горчицу и кетчуп прямо по всей длине галстука. И не только галстука — в соусе оказались вымараны и его рубашка, и даже лацканы пиджака.

У Хакса от такого дерзкого вторжения в личное пространство отнялись ноги и нервно задрожали губы.

— Заноси ко мне, я постираю, — невозмутимо сказала она, прежде чем удалиться вместе со своим огромным, премерзким, жирным хот-догом.

После Хакс бегом домчался до своего кабинета, сорвал с себя пиджак, галстук и рубашку. Снял даже нательную майку. И остервенело тер всего себя салфетками, пока его кожа не покраснела.

Ему повезло в тот день, что Рен, как обычно, опаздывал и не застал этого перфоманса. К счастью, у Хакса всегда имеется запасная рубашка на рабочем месте. Тогда она спасла положение, хоть ему и пришлось проходить целый день без пиджака и галстука.

Тем же вечером он отвез испачканные вещи в химчистку и надеялся навсегда стереть из памяти этот инцидент.

Однако не прошло и недели, как ему на телефон пришло сообщение с незнакомого номера.

«Хочешь, я тебя всего вымажу в горчице? Сегодня в 20:30. Туалет на втором этаже».

Каждое слово в том сообщении заставило его испытать сначала полнейшее отвращение, затем нервное возбуждение, а после — необъяснимое, непреодолимое желание вновь испытать эту гремучую смесь бессилия, ужаса и полного, безвольного подчинения.

Горчицу она не принесла, но хватило и того, что ему было запрещено протереть даже ту стену, к которой она его прижала. А он предусмотрительно пришел в своих демисезонных кожаных перчатках, чтобы ничего не задеть в незнакомом ему туалете.

На вторую их встречу надеть перчатки уже требовала она.

* * *

— Рей, ты проделала потрясающую работу! — воодушевленно заключает По, просматривая ее отчеты.

Рей принимает эту похвалу с удовлетворенным молчанием, чуть качнувшись на носках.

— Да! — По припечатывает рукой о стол. — Это начало конца «Сноук Энтерпрайзис»! Это просто взорвет всем мозг! Просто — БАМ!

— Ты думаешь? — уточняет Рей. В случае с По она никогда не может понять, серьезен ли он или просто словоблудит.

— Конечно! — По снова пролистывает ее работу. — Сноук все поставил на свою темную лошадку — Кайло Рена. И после ухода Люка для нас все было кончено, но теперь у нас есть ты! А значит — мы снова сделаем их! Ладно, забирай, — он протягивает ей ее бумаги. — Думаю, нужно будет собраться в ближайшее время у Леи — обсудить стратегию компании в свете твоего прорыва. Тебе — быть обязательно, нам нужно услышать твое мнение!

По энергично барабанит руками по столешнице, задумчиво оглядывая стол.

— Так! Я что-то еще хотел сказать…

Рей отходит от стола, ожидая, пока он вспомнит. В этот момент после короткого интригующего стука в кабинет проскальзывает высокая фигура Эмилин Холдо.

Рей здоровается, косясь на ее шелковое платье в пол, но Холдо, не замечая ее, направляется прямо к По.

— Я слышала, вы намереваетесь собрать на следующей неделе пресс-конференцию, чтобы сделать громкое заявление? — гневно вопрошает она, нависая над его столом.

— Да, — По откидывается в кресле, закладывает руки за голову и глядит на нее с вызовом.

— Вы не можете принимать такие решения единолично, — Холдо не повышает голоса: напротив, он делается тихим и елейным: — В нынешних условиях компании требуется осторожность и осмотрительность. Обойдемся без этой горячности.

— Мы совершили прорыв — об этом должны знать все. Это будет бомба!

— Вы ошибаетесь, — Холдо усаживается на стол боком, продолжая свою вкрадчивую речь: — Я повидала на своем веку немало таких горячих голов, неуравновешенных, опасных…

— Я в курсе вашего богатого прошлого.

Она наклоняется к По ближе, не отвечая на шпильку.

— Нам сейчас этого не надо. Мы должны поддерживать скрытность и не выдавать конкурентам своих успехов. Вот наш план, и Лея со мной согласна.

— Так, может быть, мне удастся вас переубедить? — говорит По негромко, но Рей все равно все слышит.

Она переводит взгляд со стола на дверь, размышляя, удастся ли ей выскользнуть наружу, не привлекая к себе внимания. С другой стороны, По ее не отпускал. Рей переминается с ноги на ногу, уставившись на листы в своих руках.

— А, Рей! Ты все еще здесь? — По выглядывает из-за Холдо. — Так мы же все обсудили?

Рей кивает и с облегчением покидает кабинет заместителя.

Закинув документы на рабочее место, она собирается успеть на обед. Финн наверняка уже заждался ее в очереди. Она очень надеется, что сам он успел занять там место до того, как туда устремились остальные сотрудники.

Рей подходит к лифту и жмет на кнопку вызова. Вокруг ни души — верный признак того, что в столовой сейчас не пробиться к раздаче.

— Привет, — вдруг раздается за ее спиной.

Она вздрагивает и оборачивается, обнаруживая позади себя Кайло. Он выглядит немного самодовольным, и впервые ей кажется, что он даже весел.

Но он на ее рабочем этаже! Вскоре здесь могут появиться ее коллеги, уже успевшие отобедать первыми.

Она хватает Кайло за руку и вытаскивает через дверь на лестницу.

— Ты напугал меня! — упрекает она его, но, поскольку ей не удается скрыть радость в голосе, фраза эта звучит не осуждающе, а почти восторженно.

— Я скучал, — говорит Кайло, склонившись ниже.

Рей тратит все свое самообладание, чтобы не позволить самой глупой улыбке появиться на ее лице.

— Я тоже… скучала.

Зато Кайло улыбается за них двоих. Он мельком оглядывает ее, задержавшись взглядом на ее черном топе.

«Лед тает не только между нами», — утверждает надпись на нем, и сейчас Рей согласна с ней как никогда.

А ведь она и сама хотела найти его сегодня, чтобы поговорить… о Люке — убеждает она себя. Только для того, чтобы поговорить о Люке.

— Бен! — Кайло болезненно морщится, когда она называет его прежнее имя, но Рей не обращает на это внимания. — Люк все мне рассказал, — продолжает она с воодушевлением, — он совершил ошибку, он не хотел уничтожать твою работу! Ты можешь вернуться, еще не все потеряно. Я помогу! Мы поговорим обо всем с Леей — она поймет тебя…

— Я не хочу возвращаться, — нетерпеливо прерывает он ее, отбрасывая волосы со лба. — Рей, — Кайло вглядывается в ее глаза, — ты попусту растратишь свой талант с этими людьми. Ты не думала, что твое место не с ними?

Каким-то образом разговор свернул не туда, куда она надеялась.

Они оба замолкают, а потом мгновение-другое просто смотрят друг на друга, и — о, боже, — Кайло кажется ей таким взволнованным.

Раз он рад ее видеть, раз искал встречи и скучал, возможно, теперь ее черед быть смелой.

Рей подходит ближе, приподнимается на носочки и позволяет себе оставить легкий поцелуй на его щеке. Кожа под ее губами оказывается мягкая (хоть и чувствуется едва наметившаяся щетина) и солоноватая. Она может уловить слабый запах мужского дезодоранта, но в основном Кайло пахнет сам собой: немного запаха бензина и машинного масла, немного пота и еще чего-то, родного и теплого.

Отступить ей уже не удается, он заключает ее в объятья: сначала осторожно — его руки на ее боках подрагивают, а затем так крепко, что она оказывается плотно-плотно прижата своей грудью и животом к его.

Кайло теперь совсем близко, их носы соприкасаются. Его тяжелые вдохи и судорожные выдохи она ощущает всей своей грудной клеткой. Острое чувство новизны и необычности происходящего кружит голову.

— Я так давно об этом мечтал, — шепчет он, потянувшись к ее губам.

— С какого момента? — не удерживается Рей от вопроса. Ей тут же хочется знать больше.

— С того самого, как ты окрикнула меня на улице, — глухо произносит он; его дыхание щекочет ее губы.

Рей улыбается.

— Когда ты назвал меня «мусорщицей»? — спрашивает она и ловит себя на том, что пытается заигрывать.

— Прости меня за это.

Они не касаются губ друг друга; замерев в миллиметрах от поцелуя. Растягивать это предвкушение — такая будоражащая кровь игра, что, может быть, она гораздо более волнующая, чем сам поцелуй. Руки Рей уже обхватили Кайло за талию, и она прижимается к нему плотнее тазом. Кайло выдыхает, с легким стоном прикрыв глаза.

— Прости за то, что ударила тебя по лицу, — Рей теснит его к стене, и в конце концов прижимает к ней.

— Прости за то, что из-за меня ты ударилась об стол.

Кайло опирается о стену и тянет Рей на себя, а затем проводит кончиком носа по ее скуле и щеке.

Но тут ее живот издает такой звук, будто он — кит, бороздящий океанские глубины.