Сарина Боуэн - Полутона

– Она считала, что если мы поедем в тур, то это поможет нам обоим. Но я не хотел ждать.

Я попыталась представить, что чувствовала мама. Но так как я никогда не знала ее как музыканта, плохо могу вообразить эту мечту.

– Мы поругались из-за этого, – говорит отец, понизив голос.

– И так все закончилось? – Я не могу выбросить из головы те счастливые фотографии: мама и Фредерик с любовью на лицах.

– Почти. Я сделал кое-что ужасное, чтобы доказать ей, что я не ее собственность. Я… – Его признание, кажется, иссякло. – Я не вернулся домой после одной из репетиций. А потом она ответила на это способом, который тоже должен был причинить мне боль. Так все закончилось.

Пытаюсь понять смысл последней фразы и не могу.

– Она изменила? С кем? – представить, как мама снимает одежду перед Фредериком, уже трудно. Но перед незнакомцем?

Он поднимает на меня глаза и качает головой.

– Она была очень разочарована мной. И, может, боялась. Думаю, она уже знала, что была беременна. Но я понятия не имел. И уехал в тур, оставив ее одну. Тур прошел на ура, и я просто не вернулся в Клэйборн.

Он смотрит на красивый скошенный потолок, будто история написана на нем.

– Она даже не рассказала мне о тебе, пока ты не родилась. Она вывалила все на меня, как раз когда я собирался в Лос-Анджелес.

– И что ты сделал?

– Уехал в Лос-Анджелес. Сказал, что должен сделать это ради своей карьеры. Я не хотел, чтобы меня заставляли вернуться. – Он ложится, опираясь на руки, и смотрит на кружащиеся в воздухе в лучах солнца пылинки. – Я понятия не имел, что делать с детьми, Рейчел. Не знал, что им нужно. Твоя мама, с другой стороны, была самым компетентным в этом вопросе человеком из всех, кого я встречал. Я не думал, что нужен тебе.

– Но ты присылал деньги.

– Ну, она не просила сразу, потому что была умной и знала, в этом нет смысла. Теперь я понимаю. Так случилось, что она попросила после выхода моего первого альбома. Но я не выслал их тут же, как следовало. Мне казалось, мной манипулируют.

– Но выслал.

– Выслал. И это заставило меня почувствовать себя великодушным. Восходящая звезда помогает обычным людям. В какой-то момент я удвоил сумму. Она не просила об этом. Каждый месяц я отправлял чек, и каждый месяц она его обналичивала. И месяцы очень быстро превратились в годы. Если у тебя есть ребенок, которого ты никогда не видел, каждый год становится чуточку легче говорить себе, что ребенку куда лучше без тебя.

– Но это не так!

Он кивает.

– Видишь ли, она очень помогала мне поддерживать этот миф: что я выполняю свой долг этими чеками. Она никогда не писала мне, никогда не слала фотографии. Я отправлял деньги, и она соглашалась оставлять меня в полном неведении. Проблема в том, что я тоже никогда не догадывался о том, что что-то упускаю.

– Она делала так из-за гордости, – всхлипываю я.

– Да ну, правда? – Его глаза теперь блестят. – Лежа ночью без сна, я чувствую вину перед ней. Ты – у меня годы, чтобы искупить вину перед тобой. Но я даже не представляю последние месяцы ее жизни. Если бы я был рядом хотя бы изредка, то мог бы ее успокоить.

Он вытирает глаза пальцами.

– Лишь однажды я почти поступил правильно. Пять или шесть лет назад.

Фредерик не смотрит мне в глаза, и я ощущаю, как у меня внутри все сжимается. Может, я не хочу слышать то, что он собирается произнести.

– Это был единственный раз, когда она попросила о чем-то. Мне на почту пришла записка с просьбой о двух билетах на концерт в Орландо.

Мое сердце разгоняется.

Две слезы бегут по его знаменитым скулам.

– Я взял два билета и положил их в конверт у себя на столе. – Вытирает глаза рукавом рубахи. – А затем начал себя отговаривать.

Я зажимаю рукой рот, силясь задушить слезы.

– Я знал, что не могу просто отправить их и не увидеть тебя. Поэтому сказал себе, что все это слишком сложно – большой тур, большие ставки, много важных людей. Мне нужно держать себя в руках… – Его голос дрожит. – Я не отправил их. Прости.

Я закрываю лицо руками и плачу, потому что, если бы он их отправил, все было бы по-другому. И мама! Я вымаливала у нее эти билеты, а она сказала «нет». А потом перешагнула через свою гордость и все-таки попросила. И не получила их.

Он поднимается и подходит к тому месту, где сижу я. Прижимает мое заплаканное лицо к своей рубахе.

– Прости, детка. Я поступил ужасно.

– Я так злюсь на тебя, – выдавливаю сквозь слезы я. Наконец я это сказала. Сказала с текущими из носа соплями. Но сказала.

– Знаю, – говорит он. – Знаю, что злишься. И я готов все принять. Я никуда не уйду.

Плачу, и он крепко меня обнимает.

КОДА (итал. «хвост») – раздел, который подводит музыкальное произведение к концу.

– Я правда не понимаю, почему нужно делать это именно первого апреля, – ворчит Джейк. – Это просто жестоко.

Мы сидим на ДПО, мои ноги у него на коленях. Сегодня объявят, кто поступил в колледж, и мы договорились заглянуть на сайт одновременно. Джейк жутко нервничает.

– Может, я посмотрю за тебя? Так будет легче?

Без слов он передает мне ноутбук. Пароль уже набран. Он лишь тянет с тем, чтобы заглянуть.

Однако мне не терпится узнать, поступил ли он. Он так сильно этого хочет. Жму на кнопку.

Через шесть секунд на экране высвечивается сообщение на зеленом фоне: «ПОЗДРАВЛЯЕМ, ДЖЕЙК УИЛЛИС! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ПЕРВЫЙ КУРС».

Должно быть, я взвизгнула, потому что на его лице появляется удивление. Затем он хватает меня за бедра и усаживает к себе на колени, чтобы тоже увидеть экран.

– Черт. Надеюсь, это не первоапрельский розыгрыш. – Его губы растягиваются в ухмылке.

– Поздравляю, – говорю, обнимая его.

– Теперь давай посмотрим на твое.

Верно.

– Как скажешь. А мы не можем немного насладиться твоей победой?

Джейк меняет ноутбуки, отставив свой на кофейный столик.

– Давай.

Кликаю по ссылке, указанной в электронном письме, и нажимаю на свое имя пользователя, все это время говоря себе, что ничего страшного не случится, если меня не примут. Джейк хотел поступить сильнее. Его родители там преподают. А меня уже приняли в хороший колледж в Калифорнии.

Но, боже, пожалуйста.

Мои пальцы дрожат, когда я кликаю по клавише на экране.

Зеленый экран, и Джейк издает радостный звук.

– Ого, – выдыхаю я. – Меня взяли.

– Еще как взяли! – Он заключает меня в объятия и целует.

Я тоже обнимаю его, но мои мысли несутся с бешеной скоростью.

– Не могу поверить, – бормочу я в его губы. Следующий год в перспективе внезапно стал еще лучше. Мы с Джейком будем вместе.

– М-хм, – соглашается он, его язык ударяется о мой. Затем он отстраняется. – Если ты останешься в Клэйборне на лето, – говорит Джейк, – я смогу приезжать к тебе. – Он снова будет работать в морской кафешке на Кейп-Коде.

– Звучит классно. Но если ты работаешь на пляже, это я должна ездить к тебе. Только у меня нет машины. Может, я смогу взять напрокат.

– Супер, – говорит он, снова меня целуя.

Распахивается дверь, и входит Аврора.

– Простите, – бормочет она.

Мы с Джейком отстраняемся друг от друга.

– Привет, Аврора, – говорит он, его глаза смеются. В последнее время мы постоянно вместе.

– Мы узнали, что оба поступили в Клэйборн, – говорю я, словно оправдываясь. – Только что.

– Мои поздравления, – говорит она, ее голос смягчается. Аврора не поступает в колледж в этом году. Ее отец считает, ей нужен еще год подготовки в школе Клэйборна, чтобы улучшить свое резюме. – Вы, наверное, счастливы.

– Да, – подмигиваю ей. Сама она не выглядит счастливой и уже давно ходит в плохом настроении.

– Приезжай летом на пляж с Рейчел, – говорит Джейк, желая не оставлять ее в стороне.

Она тяжело опускается на подушку у окна. В последнее время она много времени проводит там, глядя за окно и утопая в чашке с чаем.

– Аврора, – снова пытается Джейк. – Ты слышала вопрос? Не заставляй меня подходить.

– Прости, – говорит она, поворачиваясь в нашу сторону. – Я просто отвлеклась.

– Мы заметили, – говорю я, наблюдая за ней. – Не хочешь рассказать, что случилось?

Аврора качает головой. Она ходит молчаливая и грустная уже больше недели. У нас было предположение, что она рассталась со своим тайным поклонником, но она не хочет говорить об этом.

– Хорошо, – вздыхает Джейк. – Но мы вытащим тебя на ужин чуть позже, ладно? Друзья не позволяют друзьям пропускать вечер итальянской пасты.

Аврора улыбается.

– Простите, что такая скучная. Но я рада за вас обоих. И рада, что вы оба будете в одном городе со мной на следующий год.

– Все верно, – говорит он, проводя рукой по моим голым коленям. Он откидывает голову, кладет ее на диван и закрывает глаза. Я просовываю палец между диваном и спиной Джейка, гладя его голую кожу под футболкой.

Минус неожиданного окончания романа Авроры в том, что мы теперь не можем оставаться наедине. Аврора постоянно дома, едва выходит даже ради уроков. Джейк с Авророй – хорошие друзья, но в последние дни он смотрит на меня, как голодный на шведский стол.

Вместе с Джейком мы лазаем по сайту Клэйборнского колледжа. Спустя десять минут Аврора уходит в ванную. Как только дверь закрывается, Джейк опускает ноутбук на пол и запрыгивает на меня. Его поцелуи термоядерные.