— Не задерживайся. Я ванну налью.

К приходу Маришки тёплая ванна благоухает пушистой, цитрусовой пеной, я в неглиже гордо опираюсь об косяк, выставив своё достоинство. Не хватает только Рины на коленях, обхватывающей губами головку твёрдого члена. А он твёрд и уставился в её направлении.

Малышка скидывает одежду, не спуская голодного взгляда с отполированного агрегата, встаёт на колени, проходит язычком по всей длине, задерживаясь на уздечке, проводит кончиком по крайней плоти, накрывает головку губами и смачно посасывает. Охреневаю от неё, когда она так делает. Охреневаю от неё постоянно. Поддаю бёдрами, намекая, что пора заглотнуть поглубже и Рина поднимает глаза, разрешая проявить инициативу. Наматываю волосы на руку, фиксируя на месте, и пользуюсь ртом по полной, до выплеска семени. Любимая вылизывает всё до капельки, поднимается с коленей и виляя пятой точкой направляется к ванной. Прогибается в спине, демонстрируя розовые складочки, и трогает воду. Опять зависаю как мудак, пялясь на блестящую киску. И ведь всё просто — подойди и возьми, а я стою и не могу пошевелиться.

— Присоединишься? Или всё это только для меня? — прорывает мою заторможенность Рина, сидящая в воде.

Отодвигаю её от края, забираюсь со спины, усаживая между ног. Облокачиваю на себя, проходя пеной по груди, поигрывая соском, целуя в шею.

— Рин. Я ведь серьёзно про ребёнка, — поднимаю снова тему, желая понять, что по этому поводу думает. — И Лёхе будет веселей.

— Давай сначала распишемся, а потом будем делать, — мягко закрывает вопрос.

За несколько часов желание въелось в подкорку. Наверное, я пытаюсь её привязать, а общий ребёнок станет той самой верёвкой.

Глава 13

Марина

С того вечера к разговору о ребёнке мы больше не возвращались, но намёки подкидывались постоянно. Желание Джейка застигло меня врасплох. Я уже родила слишком быстро, не узнав мужчину. Результат оказался слишком плачевным, а последствия будут бить ещё не один год. Как донести свои мысли до него, чтобы не обидеть, чтобы понял меня и дал время.

С мамой эту тему не обсуждала, да и не до нас ей сейчас, у них цветочно-конфетный период. Дорвались наконец после родов. Макс вторую неделю забивает на работу, Алька за вознаграждение гуляет после школы с Диной, я взяла на себя готовку. Если бы не Дина, они-бы забурили в какой-нибудь отель на неделю. Я их не осуждаю. Сама теку как кошка, находясь рядом с любимым.

Сегодня везём детей в поликлинику на плановый осмотр. Джейк на работе, а Макс навязывается с нами. Выйдя из подъезда, мы с Лёшкой и мамой направляемся к машине, смеясь как Макс упадёт в обморок, держа Дину на руках, пока у неё будут брать кровь. Сам папаша застрял в квартире с Ди, ища потерянную за завтраком соску.

Гена выходит из машины открыть нам дверь и всё вокруг замечательно. Солнце рассекает тяжёлое небо, температура плюс пять, мамина сияющая улыбка, но в душе что-то скребёт. Что-то непонятное, тяжёлое.

Выстрел разрывает тишину, боль пронизывает плечо, кто-то сбивает меня с ног. Ещё один выстрел. Тяжесть, придавившая к земле, визг Лёшки, крик Макса. Всё смешалось. Мама, лежащая на мне без сознания, Макс, поднимающий её с меня, Гена, держащий на руках детей и кровь! Много крови расползается по моей куртке! Неимоверно дёргает от ранения плечо, но мозг пытается уловить что-то важное! Кровь на мне везде, её слишком много! Поднимаю глаза на Макса, вижу перекошенное от ужаса лицо, слёзы, чудовищный взгляд и понимаю, что упустила! Кровь не моя!

— Мама! Мама! Мамочка! — перекатываюсь к ней, не обращая внимания на боль.

Плечо не больно! Больно в груди! В горле! Мама не реагирует! Белое лицо с посиневшими губами, огромное пятно, расползающееся на её груди! Мне кажется она не дышит! Проваливаюсь куда-то в клейкую серость! Сквозь туман, заползающий в нос, рот, слышу сирену скорой и отключаюсь.

Прихожу в сознание под какой-то писк, ощупываю себя в надежде, что это был очередной сон. Но тупая боль в плече выбивает воздух. Не сон!

— Мама! Мамочка! — пытаюсь кричать, но только хрип царапает по ушам.

— Мариш! Любимая! — Джейк срывается со стула, подскакивая к кровати, хватает за руку. — Всё хорошо, Мариш! Я здесь! Тебе надо отдохнуть, поспать! Тебе нельзя нервничать!

В палату влетает доктор, проверяет показатели, кивает головой и вводит лекарство в капельницу.

— Джейк! Что с мамой? Джейк… — борясь со сном, пытаюсь выяснить самое важное, и снова густой туман. И где-то там анализирую его слова о том, что мне нельзя нервничать. Мне нельзя знать, что с мамой.

Джейк

Такого не ожидал никто. Ни наездов от конкурентов, ни претензии от партнёров, ничего, что могло спровоцировать стрельбу. А самое главное покушались не на отца, пытались застрелить Марину. Мы с безопасниками пол часа просматривали записи с камеры и сделали выводы, что Дарья закрыла собой дочь с внуком. Только благодаря ей Рина отделалась ранением в плечо.

Ларри взял все бытовые проблемы на себя. Вадима с охраной перевезли к нам, Альку забрали из школы, к детям приехали Маша с Тимуром и Вера Павловна. Всех посадили под домашний арест, расставив охрану везде, куда смогли впихнуть. Дмитрий поднял связи и перекапывает весь город и области в поисках стрелка.

Врач сразу успокоил, что Рина в безопасности, но лучше не подвергать волнению пару дней. Обколов снотворным, её оставляют в палате. Я тоже остаюсь рядом с ней.

К отцу не имеет смысла идти. Он не в себе, и вытащить из этого состояния его сейчас невозможно. От Дарьи отца не смогли отодрать даже в операционной. Он всё время держит её за руку и что-то не прекращая шепчет. Дарье повезло меньше, чем Рине. Да вообще не повезло! Пуля прошла в миллиметре от сердца, что дало слабую надежду на спасение. Но ослабленный беременностью и родами организм и большая потеря крови эту надежду делают совсем прозрачной. За шесть часов сердце запускали уже дважды, и каждый раз отец ревёт как раненый зверь. Мне страшно думать, что будет с ним, если Даша умрёт.

Очнувшись Рина зовёт маму, а я боюсь стать тем, кто скажет правду. Положение спасает врач, вколов новую порция снотворного. Но вечно держать её спящей не выйдет. В следующий раз отвертеться не получится.

Выхожу из палаты, направляясь в реанимацию. Отец, как умалишённый бубнит, уткнувшись лбом в руку жены.

— Даш… милая… Я знаю, ты меня слышишь, — шепчет, зарываясь лицом. — Ты должна, Даш… Ты не можешь уйти… Я не смогу без тебя… Даш, милая…

Дарья лежит такая маленькая, прозрачная. Тяжёлое дыхание, поддерживаемое приборами, куча аппаратуры, датчиков, проводов. Она даже не цепляется за жизнь.

— Пап. Пойди, поешь, отдохни, — трогаю за плечо. — Я посижу вместо тебя.

Ноль реакции. Даже голову не поднимает. Так и продолжает шептать, не реагирую на внешний мир. Постояв немного, выхожу и нахожу доктора.

— Как Дарья? — смотрю в сочувствующее лицо.

— Скорее нет, чем да, — качает головой. — Она слишком слаба.

— Но что-то можно сделать?! — нервно повышаю голос.

— Всё, что нужно мы сделали. Остаётся только ждать.

Возвращаюсь в палату к Рине. Не укладывается в мозгу, что всё может так херово закончиться. Не представляю нашу жизнь без её сияния, тепла, обнимашек. Мокрые дорожки стекают по щекам. Мужчины плачут, когда теряют очень важное.

Зачем я летел в страну пьяных медведей, играющих на балалайках? Просто мой отец на пике кризиса среднего возраста, женился на самой лучшей русской медведице и состругал чудесного, маленького медвежонка. Я прилетел увидеть его счастье, узнать его женщину. Я прилетел не для того, чтоб хоронить их жизнь. Я молился всю ночь, первый раз в жизни. Просил сохранить жизнь, сохранить отца. Вытирая слёзы, молил вернуть Дарью.

Поганое утро началось с очередной остановки сердца. Отец избил врача, сказавшего, что всё напрасно и надо отпустить. Дебил! Отец никогда её не отпустит. С его хваткой он будет держать её на грани, пока она не переступит черту назад. Сердце запустили. К девяти прилетел врач из Америки. Осмотрев Дарью сказал, что будет вытаскивать. Следующую операцию назначил на одиннадцать.

Сижу у кровати Рины, жду пробуждение. Надо ей рассказать, отвезти посмотреть на мать.

— Джей. Что с мамой? — шепчет Рина проснувшись. Даю ей попить, собираясь с духом.

— Дашу ранили, — беру за руку, смотря в блестящие от слёз глаза. — Она не приходит в сознание, отец с ней. Мариш. Ты только не волнуйся. Приехали лучшие врачи, готовят к операции.

— Я хочу её видеть, — морщась от боли, пытается встать с кровати. Поднимаю на руки, сажаю в кресло, везу к Дарье.

Отец всё в той же позе, шепчет, гладит по руке. Подвожу Рину с другой стороны кровати, кладу руки на плечи, боюсь отпустить.

— Мам, мамочка. Это я Марина. Мамуль, слышишь? Я пришла. Со мной всё хорошо, — слёзы льются потоком, но Рина не замечает.

Придя за Дашей, врач пытается уговорить отца остаться в палате. Он не приклонен. С обещанием вырвать всем конечности, прорывается в операционную. Мы перемещаемся в коридор поближе к ним. Мариша рыдает, бьётся в истерике.

— Это я виновата! Она меня закрыла! — кричит, вдавливаясь мне в грудь. — Джей! Что будет с нами?! Что будет с Максом и Ди?!

— Малыш, всё будет хорошо, — глажу по волосам, стараясь говорить уверенным голосом. — Отец не отпустит. Ты же знаешь какой он упёртый.

Операция длится уже четыре часа. Мы не двигаемся. Мы ждём чуда.

Глава 14

Джейк

Семь часов! Семь самых долгих, грёбанных часов! Дверь операционной ни разу не открывается за это время! Господу пообещал всё что могу и не могу! Рина от рыданий переходит к всхлипываниям! Ей давно надо отдохнуть, но она боится оторвать взгляд от двери.