Плакать я передумала, посмеялся, ну и ладно, главное, приехал меня спасать, когда я его даже не просила, да и смеялся надо мной он по-доброму.

Артем Владимирович, увидев, что я плакать не собираюсь, быстренько вытолкал меня из ванной, довольно хмыкнул, увидев количество сумок и пакетов, сгреб все, кроме чемодана с цветочками, и, открыв пинком двери, вышел на лестничную площадку. Я пожала плечами и, выдвинув ручку, покатила за собой чемодан. Вышла, захлопнула двери квартиры и замерла с открытым ртом. На площадке, привалившись к стене, сидел Петенька с довольно сильно разукрашенной и начинающей заплывать физиономией. В этот раз он даже не смотрел в мою сторону, а увидев, что за нами наблюдает мой начальник, еще и отвернулся, вызвав у ледяного довольную усмешку. Почему-то показалось, что при их разборках неоднократно звучало что-то вроде «…и чтоб в ее сторону даже не смотрел». Вполне в духе Артема Владимировича, да и Петенька очень уж красноречиво себя вел, даже отвернулся, показывая, что не смотрит на меня.

Всю дорогу до машины я снова размышляла. Это вообще нормально? Человеку плохо, пусть и такому как Петенька, а я вместо того чтобы переживать, испытываю какое-то чувство удовлетворения и спокойствия. Даже злость на хозяйку квартиры прошла.

— Ну что, поехали? — открыл переднюю дверцу красной машины Артем Владимирович, жестом приглашая меня садиться.

— А куда?

Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, и судорожно соображала, где и как мне быстро найти съемное жилье не далеко от работы. Садиться в машину не спешила, хоть и видела, что начальник медленно начинает терять терпение.

— Ко мне домой, — терпеливо просветил меня мужчина.

— А зачем? — не подумайте, я совсем не дура, просто всегда остается надежда на то, что ответ тебе дадут совсем не тот, о котором ты думаешь.

«Я буду вам платить зарплату в двойном размере, а вы будете не только моим помощником, но еще и любовницей. Согласны?» — снова зазвучал в моей голове его вопрос.

— Чтобы жить, Оксаночка, чтобы жить, — произнес с легкой насмешкой,

— Артем Владимирович, спасибо вам, что приехали и помогли мне, хотя, по сути, это вас вообще не должно было касаться. Я вам за это очень благодарна, но к вам домой я не поеду, и уж точно не собираюсь с вами жить!

— А я вас, Оксана Александровна, и не спрашиваю. Если вспомните, что было написано в договоре, который вы подписали, то даже поймете, почему.

Стою, судорожно вспоминаю, чего же я там подписала. Если честно, читая договор, я как-то больше выискивала в нем пункты с неприличными предложениями и требованиями. Как ни искала, не нашла. Да и на тот момент я была наполовину в отчаяньи, наполовину напугана и еще наполовину, или даже больше, чем на половину, соблазнена столь высокой, можно сказать, даже неприличной зарплатой. Секретарши месяца за четыре смогут заработать столько, сколько я получаю за месяц. А тут, подумаешь, помощница, так это же хорошо, не только кофе надо таскать, но еще и мозгами работать, а личная помощница — это, можно сказать, уже престижная должность с дальнейшим повышением, ну тут уж как себя покажешь.

Медленно, но в голове начинали всплывать отдельные пункты, вот, чувствую, сейчас надо вспоминать именно то, что значилось под жирной надписью «Личная помощница особого назначения». Чувствую, это «особого» не выльется для меня ни во что хорошее.

Никакой личной жизни, это помню хорошо, не так, конечно, все было написано, но очень близко к этому.

— Ненормированный график, командировки, являться по первому зову, выполнять любое требование непосредственного начальника, то есть вас, — бубню, перечисляя то, что помню. Вроде бы было еще что-то важное… — Что-то про дополнительные обязанности, смену места жительства…

— Достаточно, — прервал мои жалкие потуги Артем Владимирович, сверкая злобным взглядом. — Сейчас приедем ко мне домой, и будешь заново изучать договор, и чтоб от зубов отлетало!

— Не поеду, — уперлась я рогом и для наглядности еще и ручки на груди сложила, — с места не сдвинусь!

— В машину. Быстро! — шипящий начальник — это что-то для меня новое и еще не изученное. Стою, наблюдаю, гадаю, что будет дальше.

Ну не засунет же он меня в машину насильно, в самом деле. Это ведь уже статья.

— Оксана Александровна! — уже совсем не медленно закипает начальство. А во мне вдруг как что-то перемкнуло, стою и с каким-то извращенным удовольствием наблюдаю за скорым срывом ледяного. Не все же ему меня доводить! Да и раздражают его вечные перескакивания с «вы» на «ты» и обратно.

Отпустив дверцу, он медленно и плавно скользнул ко мне. Я от него, и так вокруг машины. Смотрю на его перекошенное злостью и раздражением лицо и понимаю, вот сейчас точно засунет и не просто в машину, а уже в багажник, наплевав на уголовный кодекс.

Остановилась и решила сказать ему все как есть.

— Я не буду с вами спать! — выпалила на одном дыхании и замерла как кролик перед удавом. Вот сейчас, похоже, уже последняя стадия озверения, и Артем Владимирович заглотит меня, даже не подавившись.

— У тебя пять секунд, чтобы сесть в машину. Или я прямо сейчас прямо здесь на вот этом капоте, — он ткнул пальцем мне за спину, — исполню все твои эротические мечты, связанные со мной, и не один раз, и так, что после этого ты точно перестанешь от меня шарахаться. Потому что сил не будет! — последнюю фразу он уже буквально выкрикнул мне в лицо.

Вот это да-а-а. Опомнилась, когда уже сидела в машине, с закрытой дверцей и даже пристегнутая. В голове крутились неприличные слова, выстраивающиеся в причудливые предложения, и все на тему моих умственных способностей. Надо было бежать, а я, как покорная овца, уселась в машину, стоило ему приказать. Видимо, сказываются три месяца работы и отточенные до автоматизма рефлексы выполнять его приказы быстро и беспрекословно, особенно когда он в бешенстве.

* * *

Артем

Крепко, до побелевших костяшек, сжимаю руками руль. Отпущу, и руки тут же потянутся к ее тонкой шейке.

Петя этот взбесил, еще и ее отказ ехать ко мне. Можно подумать, я ей что-то неприличное предлагаю. И в чем-то я даже понимаю ее страхи, сам виноват. Какой черт меня дернул сделать ей на собеседовании такое предложение?

Раздражать она меня начала, еще даже не успев переступить порог, вся такая светлая, нежная, воздушная. Ангел. Все они поначалу так выглядят, пока не начинают показывать свое истинное лицо. Вот и я решил, не откладывая, сразу же ее раскусить, кто ж тогда знал, что она настолько испугается моего предложения?!

Думал, придется ловить ее по всему офису, но нет, остановилась, едва услышала, что принята на работу. Вот и пойми после этого женщин. Спать со мной отказалась, а работать с тем, кто, вполне возможно, будет приставать, нормально?

Весь оставшийся день размышлял, придет завтра на работу или испугается? Под вечер так себя накрутил, что от меня все сотрудники шарахались. Больше всего не давала покоя не ее возможная неявка, а то, что какая-то девчонка за какие-то десять минут собеседования так успела запасть мне в душу.

Явилась с утра, смотрит настороженно, с опаской. Впервые пожалел, что она отказалась от моего предложения. Дал ей договор, а сам сижу рядом, смотрю напряженно, сейчас точно испугается и убежит, но нет, подписала.

Все три месяца выводил ее из себя. Жутко бесился, никогда мне не нравились тихони, серые мышки, да еще и какие-то безэмоциональные. А тут прям взгляд не могу оторвать, хоть и нет в ней ничего особенного.

Как же я ошибался! Сколько же в ней, оказывается, страсти и огня. А ее открытость и непосредственность…

Поморщился, вновь ощущая нарастающее возбуждение. Сидит, напуганная и обиженная, пыхтит, как ежик. Сейчас бы схватить ее, зацеловать до полусмерти и…

Нет, нельзя. И так этот переезд поломал все планы. Не так я должен был привезти ее к себе домой. Но сейчас уже никуда не отпущу, пусть сидит и разбирает бумаги в моем кабинете дома, там такой бардак, черт ногу сломит.

Пошарахается пару дней, потом привыкнет, может, хоть так поймет, что я не сделаю ничего против ее воли? И ведь ночевал несколько раз в ее постели, не распуская рук, думал, сделает свои выводы и перестанет меня бояться, но, видимо, не помогло.

Надо было еще тогда сделать ей предложение о переезде под благовидным предлогом, побоялся, теперь вот расплачиваюсь. Хорошо хоть истерики со слезами не закатывает. Когда хотела расплакаться в ванной на своей съемной квартире, думал, не сдержусь, пойду и еще раз набью морду этому жирному борову. А потом понял, что причина во мне, в моем поведении. Попытался разрядить обстановку, получилось.

Как смог сдержаться возле машины, не представляю. Даже обидно как-то стало. Все вешаются на шею, спасу от них нет, а она заявляет, что спать со мной не будет.

Будешь, милая, очень скоро и сама этого захочешь, все сделаю, чтобы стала смотреть на меня, как на мужчину, а не на глыбу льда. Придумала тоже, называет ледяным, прямо подивился своей выдержке и актерским способностям. Знала бы ты, какие страсти бушуют во мне при виде твоих испуганных зеленых глаз.

Полгода искал помощницу, которая не вешалась бы мне на шею и не мечтала выйти за меня замуж. Нашел и теперь сам об этом жалею. Превратности судьбы, не иначе.

Еще и Макс со своими симпатиями, вот на кой черт ему сдалась моя помощница? Надеюсь, он не начнет давить на нашу договоренность и переманивать Оксану к себе. Успокаивает одно, она должна сама сделать свой выбор, но теперь, если я правильно разыграю свои карты, у меня появится огромное преимущество перед Максом.

Подъезжаю к высотке, в которой находится моя квартира, а сам гадаю: пойдет сама или придется перекинуть через плечо и тащить? Лучше бы сама, мне нетрудно ее понести, даже в радость, но ведь, опять же, испугается.