Карры вместе с теми, кто так долго боролся за свободу Шотландии, были ошеломлены. Никто не ожидал, что это предложение будет сделано сегодня, а тем более что оно будет исходить от его светлости герцога, который с самого начала парламентской сессии протестовал против любого предложения сторонников королевы. Двенадцать – пятнадцать человек выбежали из здания парламента в ярости и отчаянии, крича, что нет смысла оставаться после того, как герцог Гамильтон подло их предал. Более здравомыслящие решили оторвать коллег от ужина или поспешно поднялись, чтобы произнести резкие гневные речи против герцога. Но сторонники правительства, очевидно, заранее осведомленные об этой невероятной подлости, немедленно затеяли голосование, прежде чем отсутствующие члены вернутся обратно. Выгодная для сторонников королевы резолюция была вынесена с перевесом всего в четыре голоса.

Вспыльчивого Флетчера едва не хватил удар, а Локхарт выразился от имени тех, кто все еще стоял в потрясенном безмолвии, вызванном мерзкой изменой их лидера.

– Этот день будет отмечен как начало гибели Шотландии.

Теперь никаких переговоров об унии не будет..Только договор между двумя группами, назначенными и управляемыми английскими министрами.

Все было кончено.

Шотландия потерпела поражение.

Долгая борьба за независимость была принесена в жертву самой низкой алчности, и все, кто той ночью собрался у «Стайлза», больше ни о чем не могли говорить. Некоторые шептались, как на похоронах, другие требовали мести. Многие просто молчали, до сих пор пребывая в кошмарном, мучительном оцепенении.

Некоторые из присутствующих попытались предложить парламентские обструкции, чтобы хоть как-то нейтрализовать гибельные последствия голосования, но даже эти несколько человек понимали, что это не что иное, как тактика проволочек. Что сделано, то сделано, и Англия поглотит Шотландию без всякой надежды на перемены к лучшему.

Во время этой странной заупокойной службы по Шотландии Робби упорно молчал, слишком убитый горем, чтобы участвовать в разговорах. Не только его страна раздавлена пятой Англии, но и личная жизнь лежала в руинах. Теперь Шотландией станут управлять люди вроде Куинсберри и Аргайлла. Будут прибирать к рукам государственные деньги. Раздавать должности и титулы за деньги и услуги. Смогут самым законным образом насиловать страну. А вот Каллум Марри, возможный отец ребенка Роксаны, попал в милость к графине Килмарнок. Возможно, даже сейчас уговаривает ее выйти за него замуж, – омерзительная мысль.

Такая черная полоса заставила Робби серьезно задуматься о жизни отшельником. И пока вокруг шумели то едкие, то скорбные тирады, он решал, не стоит ли удалиться в одно из самых дальних своих поместий, где его никто не потревожит.

Ближе к утру он собрался уходить, и Джонни немедленно вскинул голову:

– Когда едешь на север?

Каким бы загадочным ни казался вопрос, Робби понял его.

– Позже, – уклончиво ответил он.

– Когда «позже»?

– Пока не знаю.

– Тебе нужно что-то решать, – заметил Джонни таким тоном, что Дэвид и еще несколько человек недоуменно уставились на него.

– Возможно, не мне, – язвительно пробормотал Робби.

Глаза Джонни предостерегающе сверкнули, однако голос оставался обманчиво мягким:

– Если мы не увидимся до твоего отъезда, желаю счастливого пути.

– Я пока что иду домой спать, но спасибо за добрые пожелания, – пробурчал Робби.

Но он не сразу поехал домой. Слишком тревожными, слишком мучительными были мысли. Вместо этого он долго гулял по улицам и переулкам города, пытаясь взять себя в руки, разобраться в происходящем, понять, есть ли у него выход. И если он отправится к Роксане, захочет ли она его видеть? Захочет ли он видеть ее? Снова и снова пресмыкаться перед ней? А если захочет, какие гарантии, что Роксана простит его? Если он, как предлагает брат, отправится на север и сделает ей предложение, согласится ли она стать его женой?

За несколько недель их разлуки она появлялась в обществе под руку с разными мужчинами, чаще всего с Каллумом, но не только с ним. Она не выглядела опечаленной или убитой горем. Но как же жалок и несчастен он без нее. Черт! Жаль, что он недостаточно трезв, чтобы понять собственные эмоции. А может, недостаточно пьян? Наверное, последнее, решил Робби, как теперь бывало все чаще. Нужно выпить.

Направившись к дому, он зашагал по Хай-стрит. Солнце золотило небо и волосы Робби. Он по-прежнему был ни в чем не уверен, не знал, что делать, не представлял, как поступит брат, если он станет бездействовать. Может, ему вообще все равно?

Робби открыл дверь, тихо прошел мимо спящего на стуле лакея и захватил из кабинета бутылку виски, прежде чем подняться в свою спальню. Немного постоял на пороге, сжимая горлышко бутылки. Еще мгновение – и тихо закрыл за собой дверь. Прислонился к дубовой панели, откупорил бутылку и жадно припал к источнику живительной влаги.

Спиртное обожгло горло и едва не привело к взрыву.

– Что, черт возьми, делает здесь эта сучка? – гадал он, глядя на обнаженную прелестную Дельфину Лодер, мирно спавшую в его постели.

Белое, с искусной вышивкой полотняное одеяло прикрывало только ноги. Будь он заинтересован в ней, наверняка бы оценил цветущую красоту ее безупречной наготы. Но она его не интересовала. Никогда.

Вопрос заключался в том, каким образом невредимым выбраться из этой подлой ловушки.

Прежде всего он запер дверь, не желая, чтобы у этой сцены нашлись свидетели. По крайней мере еще какие-то свидетели. Потом встал у изножья кровати и легонько провел пальцем по щиколотке женщины, пытаясь ее разбудить.

Ресницы Дельфины затрепетали. Увидев Робби, она улыбнулась. Но не дождавшись ответной улыбки, мило надулась.

– Разве ты не счастлив видеть меня? – спросила она и вальяжно раскинулась на постели, предлагая ему себя, подобно опытной куртизанке.

– Кто видел, как ты входила? – резко спросил Робби, игнорируя ее кокетливые взгляды.

У него не было ни малейших намерений входить в семейство Лодеров.

Дельфина слегка пожала плечами:

– Не знаю... кто-то из твоих слуг. Не подумала спросить, как их зовут. Мама сказала, что ты будешь рад меня видеть!

В голове Робби звучали предупреждающие звоночки еще с той минуты, как он вошел в комнату, но ее «мама сказала» свидетельствовало о куда более серьезной опасности. Он имеет, дело не столько с наивной молодой девушкой, сколько с опытной матроной. Кэролайн поставила себе целью заполучить Робби Карра в качестве мужа для своей дочери.

– Мне не доставляет никакой радости найти девственницу в своей постели, – мягко заверил Робби.

– А если бы я не была девственницей? – зазывно улыбнулась Дельфина. – Тебе бы это больше понравилось?

Холодный озноб пробежал по спине Робби при мысли о двуличии Кэролайн Лодер.

– Я хотел бы, чтобы ты поскорее и без всякого шума покинула мой дом.

– Не слишком дружелюбно.

– В данный момент я не чувствую в себе никакого дружелюбия.

– Тебе все равно придется на мне жениться. Так сказала мама. Я провела ночь в твоей постели, и теперь ты обязан поступить как джентльмен. – Она села, вскинула маленький подбородок и в упор посмотрела на Робби. – Все это знают.

– Кроме меня, – спокойно ответил он.

– Ты не женишься на мне?! – ахнула Дельфина, широко раскрыв глаза.

– Никогда! Ни за что на свете!

– Я скажу маме! – пригрозила она и недовольно поджала губы. – Она заставит тебя жениться на мне.

– Ей это не под силу.

Карры были достаточно богаты, чтобы поступать, как им заблагорассудится.

– Итак, у тебя два выхода, – продолжал Робби, желая как можно скорее отделаться от нее. – Можешь уйти сама – или я выкину тебя вон. Мне безразлично, что ты предпочтешь.

– Ты этого не сделаешь!

– Я жду ровно минуту.

– Подумай о скандале!

Робби едва не рассмеялся.

– Скандал будет иметь последствия только для тебя, Дельфина. Я привык к скандалам. А теперь будь хорошей девочкой, оденься и вернись домой. И попроси мать найти тебе другого мужа.

– Ты совсем не такой милый, как я думала, – проворчала она.

– Удивлен, что твоя мать сочла меня подходящим женихом, – отрезал Робби и, испытывая нечто вроде сочувствия к молодой дурочке, которой так легко манипулирует мать, решил предложить небольшую компенсацию за отказ жениться. – Выбери себе драгоценности из этой шкатулки. – Он показал на шкатулку розового дерева, стоявшую на бюро. – Как прощальный подарок.

Дельфина, мгновенно просияв, вскочила с кровати и бросилась к шкатулке.

Коллекция драгоценных украшений в шкатулке вызвала крик восторга, и Дельфина, повернувшись к Робби, хитро улыбнулась:

– Ты уверен, что не хочешь жениться на мне? Я бы хотела иметь о-о-очень богатого мужа!

– Прости. Придется довольствоваться драгоценностями. Я не склонен жениться. Но возьми все, что пожелаешь, – великодушно предложил Робби, которому не терпелось с ней распрощаться.

Алчная по природе Дельфина воспользовалась его щедростью и выбрала самые дорогие украшения: бриллиантовое колье и серьги, достойные королевы, два кольца с изумрудами и рубиновый, очень дорогой браслет. Надев все это, она кокетливо повела плечиком.

– Я очень тебе благодарна, – промурлыкала она.

Робби только улыбнулся неудачным попыткам соблазнить его.

– А я буду благодарен, если ты оденешься. Сейчас велю лакею проводить тебя домой.

– Мама обязательно рассердится, – предупредила Дельфина.

– Ты повторяешься, – пожал плечами Робби.

– Говорила я ей, что ничего не получится, – откровенно призналась Дельфина. – Ты даже ни разу не попытался меня поцеловать!

– Ей стоило бы послушать тебя. А теперь, если не возражаешь, я очень спешу.