Что, если с ней что-нибудь случится? Как он скажет Джеку? Как будет растить Сами, который может потерять вторую мать, даже не научившись говорить? Как он сможет воспитывать двух сыновей и управлять страной? Может, он и не выбирал Саскию в жены, но она теперь его партнер во всех отношениях, и он не может ее вот так просто потерять.

Идрис почти поравнялся с жеребцом. Вот сейчас он уцепится за поводья и остановит обезумевшее животное… Но в этот момент лошадь споткнулась, а Саския с леденящим душу криком вылетела из седла и упала в песок.

Глава 9

– Я чувствую себя круглой дурой. – Саския уставилась на перебинтованную лодыжку и поморщилась. Ее гордость пострадала, а смирение пришло после падения вместе с вывихнутой лодыжкой и ушибами. – И я испортила весь визит. Бадр расстроен, я не могу присутствовать на празднике и…

Идрис поднял руку, и Саския замолчала, удивленная и раздосадованная одновременно этим повелительным жестом.

– Ничего ты не испортила. Напротив, кочевники в данный момент слагают баллады о королеве с огненными волосами, которая ездит верхом, как настоящий воин…

– И которая падает как неумеха. – Сейчас, когда выброс адреналина сошел на нет, она поняла, как близка была к чему-то гораздо худшему, чем вывихнутая лодыжка и синяки.

К счастью, она пробыла без сознания совсем недолго и очнулась в объятиях Идриса. Она открыла глаза и увидела страх на его лице, быстро сменившийся непроницаемой маской спокойствия, которую он всегда носил, за исключением тех моментов, когда был с детьми или с ней в постели.

– Думаю, следует вызвать вертолет, – решительно сказал Идрис. – Ты не в лучшей форме.

– Со мной все в порядке. Честно, – пыталась переубедить его Саския. Основной удар пришелся на плечо и ногу. Слава богу, я хорошо усвоила с детства, что шлем всегда необходим для верховой езды и надела его. – Идрис, послушай, мало того что мне завтра придется ехать с тобой на одной лошади, что вместо ягнятины у костра я буду есть суп в палатке и рано лягу спать, пропустив праздник в нашу честь, ты еще хочешь эвакуировать меня на вертолете, чтобы все уверились в моем неумении совладать с пустыней.

– Никто из тех, кто видел, как ты управляла этим жеребцом, не скажет, что ты не справилась. Племя аль-Беди считает тебя своей. Когда вернемся, я выделю тебе лошадь, ты прекрасная наездница.

Сейчас мысль о том, чтобы снова сесть в седло или позволить Джеку брать уроки верховой езды, наводила на нее ужас. Но скачки – национальной спорт в Далмайе, а разведение чистокровных скакунов – основная статья дохода в казне. И если она хочет играть хоть какую-то роль в этом государстве, одно падение ее не должно остановить.

Саския потянулась и снова поморщилась от боли.

Для них с Идрисом был приготовлен прекрасный шатер из белого холста. Изнутри он был отделан оранжевым и красным шелком, пол устлан коврами ручной работы в той же цветовой гамме. Низкие диваны с горой мягких подушек и королевская резная деревянная кровать с балдахином. На антикварных столиках с причудливой резьбой стояли кувшины с холодной водой и вазы с фруктами. Интерьеры выглядели очень соблазнительно, и при других обстоятельствах Саския отдала бы им должное. Когда они подъезжали к стоянке, Саския заметила, что все палатки располагались по кругу, в центре которого возвышался высокий шатер, около которого было приготовлено кострище и стояли стулья. Все было готово к празднеству. Пряные ароматы, витавшие в воздухе, вызывали слюну, а мысль о постном супе не улучшала настроение.

– Идрис, тебе не стоит сидеть тут со мной весь вечер. Присоединяйся к празднику, насладись ягнятиной, песнями, костром, беседой с предводителем. Обидно, если ни один из нас не появится на празднике. Ты сам говорил, что у короны с племенем аль-Беди сложились довольно напряженные отношения со времени реформ твоего деда. Сейчас хороший шанс исправить ситуацию. Я буду в полном порядке. Поем супа и отдохну. – Саския улыбнулась.

Идрис внимательно на нее посмотрел и кивнул в знак согласия.

– Ты права. Я знаю, что Бадр принял инцидент близко к сердцу. Будет правильно показать ему, что мы не виним его в случившемся.

– Но это ведь не он положил кобру под дерево. – Саскию передернуло при воспоминании о змее. Она не страдала фобиями, но была уверена, что теперь ей будут сниться кошмары с пресмыкающимися.

– Нет. Но жеребца надо было лучше объездить, – сурово сказал он.

– Это было проявлением инстинкта самосохранения, – заступилась за животное Саския. – До этого момента он был джентльменом. На самом деле я хотела бы приобрести его.

– С ума сошла? – удивленно уставился на нее Идрис.

Возможно, и так.

– Он в любом случае предназначался на продажу. Давай его купим. Представляешь, как будет горд Бадр и его соплеменники, если увидят жеребца по телевизору или в журнале. Он в королевских конюшнях. Мой первый контакт со страной.

– Бадр ни за что не продаст его, а просто подарит.

– Если так, то мы с благодарностью примем подарок.

Идрис стоял, раздираемый противоречием. С одной стороны, Саския права, но как он сможет подпустить ее к этому жеребцу после произошедшего? Немного поколебавшись, он кивнул и вышел.

Вечер тянулся очень медленно. В распухшей лодыжке пульсировала боль, при каждом повороте ныли ушибы. Суп был вкусный, но Саския совсем лишилась аппетита. Однако, не желая огорчать целительницу, внимательно за ней наблюдавшую, она съела всю тарелку вприкуску со свежим хлебом. Под отголоски музыки и смеха, доносившиеся с площадки, Саския задремала.

Ее разбудил звук открывшегося шатра, и в мерцающем свете фонаря она увидела, как Идрис раздевается. Тени пробегали по его спине, высвечивая скульптурно вылепленную мускулатуру. Он был до неприличия привлекателен. Как она может держать сердце на замке, когда его близость так ее волнует?

Она пошевелилась, и он мгновенно обернулся, устремив на нее взгляд бездонных эбеновых глаз.

– Пардон, Саския, я не хотел тебя разбудить.

– Ты и не разбудил. Я просыпаюсь всякий раз, стоит мне повернуться.

– Думаю, мне лучше лечь там. – Идрис указал на низкий диван. И Саския снова почувствовала боль отверженной. Он хотел заниматься с ней сексом, а вот спать в одной постели было для него слишком. Во дворце он ушел бы в свои покои, а здесь идти некуда.

– Но диван слишком узкий, – возразила она безразличным, как она надеялась, тоном. Будто ей все равно. Так оно и должно быть… – Вдруг упадешь и причинишь себе вред? Тогда нам обоим придется ехать вторыми седоками. Представляешь, как это будет выглядеть – ты за спиной у Бадра?

Идрис нахмурился.

– Я не хочу тебя беспокоить.

– Идрис, на этой кровати можно вчетвером улечься, не то что вдвоем. Но мы можем проложить границу из подушек между нами, если тебе так будет спокойнее, – лукаво добавила она. Идрис только хмыкнул и залез в кровать. Саския затаила дыхание.

Саския до беременности часто спала вместе с Джеком, но со взрослым мужчиной с момента расставания с Идрисом – никогда. И вот они снова вместе в постели.

– Ты точно уверена, что я не побеспокою тебя?

– Между нами расстояние около метра, – ответила она. – По-моему, ты переоцениваешь свое мужское достоинство.

К ее удивлению, он гортанно рассмеялся.

– Хорошо, что у тебя вывих, иначе тебе пришлось бы пожалеть о сказанном.

Неужели ее муж флиртует с ней, зная, что они не могут сейчас заняться сексом? А может, и вообще никогда. Хорошо бы, чтобы так и было.

Саския отвернулась и попыталась заснуть. Не тут-то было. Сон как рукой сняло. Она остро ощущала присутствие Идриса, слышала его дыхание, чувствовала его запах. Саския почувствовала желание. Ей нестерпимо захотелось подвинуться ближе к Идрису, дотронуться до него. Она перевернулась и протянула было руку, но тут же отдернула ее.

Злясь на себя, она снова отвернулась, поморщившись от боли, и, взяв в охапку тонкую подушку, подложила ее под плечо.

– Не спится? – прожурчал глубокий баритон с другого конца кровати.

– Все в порядке, – пробормотала она, не желая казаться капризной. – Просто не привыкла к таким тонким валикам вместо подушки, – солгала она. – Мне не очень удобно на них спать.

Последовало молчание. Саския слышала только громкий стук своего сердца.

– Тогда иди сюда. – Она услышала, как Идрис передвинулся на середину кровати. Саския откатилась назад и уперлась в его твердую грудь. Жаркая волна прокатилась по ее телу, когда он подложил ей под голову свою руку, а другую на живот.

– Так удобнее?

– Угу, – пробормотала она неубедительно даже для самой себя.

И снова этот гортанный смех.

– Все еще не угнездишься?

– Ну… – Идрис не дал ей закончить. Он отвел с ее щеки прядь волос и легонько поцеловал в шею.

– Так лучше?

– Немного.

– Тогда, может, вот это… – Он поцеловал ее за ухом.

– М-м-м, немного получше.

– А вот здесь? – На это раз поцелуй пришелся на ямку между шеей и плечом. Саския задрожала от наслаждения. – Конечно, ты сейчас инвалид, скажи, если я вдруг перестараюсь.

– Думаю, что немного ласки мне не повредит, – пробормотала она, выгибаясь ему навстречу. – Я сейчас чувствую себя гораздо лучше.

– В таком случае… – его рука накрыла ее упругую грудь, – я продолжу, да?


Саския беспокойно заворочалась в его объятиях. Вероятно, ей снился кошмар. Может, зря он ее послушал и не вызвал вертолет? Он вспомнил недавний эпизод: Саския неподвижно лежит на песке. Он мчится к ней, охваченный ужасом. Его страх объясним – недавняя потеря кузена, а теперь жизнь Саскии в опасности. Это он взял ее в пустыню, стало быть, несет всю ответственность. У нее двое детей. Но его неотступно терзала другая мысль.

«Я только что снова обрел тебя».

Но это нелепо. Он никогда ее не терял, а просто-напросто вычеркнул из своей жизни.

Он тяжело вздохнул. Его поведение в ту ночь в Оксфорде не давало ему покоя. Идрису было очень стыдно. А вот Саския повела себя очень достойно – согласилась на брак и, похоже, хочет быть полезной своей новой родине.