– Это тебе от Сами. – Джек протянул сверток побольше. – Я помогал ему выбирать.

– Выглядит интригующе, – заметила Саския, принимая крафтовый пакет. Открыв его, Саския ахнула – ее любимый шоколад, сыр, овсяное печенье, упаковка любимых булочек с кунжутом, баночка джема и любимый английский чай «Эрл Грей». Местная кухня восхитительна и изысканна, но иногда Саския скучала по типично английским продуктам. – Потрясающе. Какой умный ребенок. – Саския поцеловала Сами, а потом Джека. – И как ему повезло, что у него такой заботливый старший брат.

Конечно, это все дело рук Идриса. Он слышал, как она порой упоминала о чашке «простого английского чая» или со смехом обещала Джеку съесть дюжину булочек с кунжутом, как только они приедут в Лондон. Их взгляды встретились. Саскии ужасно захотелось, чтобы они стали настоящей семьей, чтобы их связала любовь, а не долг и ностальгия по прошлому. Она неожиданно поняла, что Идрис и есть тот самый единственный, которого ждут всю жизнь.

– Это от меня, – хрипло произнес он, протягивая Саскии коробочку в красной обертке.

– Ты не должен был, – пробормотала она.

– Правильнее было бы сказать спасибо, – поддразнил он.

– Спасибо, – механически повторила Саския. Сердце ее громко стучало. Она медленно развернула подарочную бумагу и аккуратно ее сложила, явно оттягивая момент открытия коробочки.

Что, если это протокольный подарок? Ей уже надарили огромное количество ювелирных украшений. По обычаям Далмайи чем выше положение женщины, тем больше у нее должно быть украшений. Ожерелья из крупных изумрудов, сапфиров и аметистов, браслеты белого, желтого и розового золота, украшенные драгоценными камнями, массивные кольца и тиары – все это она надевала на официальные приемы и празднества. Украшения превращали ее из Саскии Харпер в шехиню Саскию Делакур аль-Осман, которой вскоре предстояло стать ее величеством королевой Далмайи. Повозившись с замочком, она наконец открыла коробочку. – О боже! – восторженно воскликнула она, доставая из бархатного гнезда изящный золотой браслет с двумя шармами.

– Это уменьшенный отпечаток моей ладони, а это ладошка Сами, – возбужденно пояснил Джек. – Тебе нравится?

– Нравится ли мне? Да я глаз оторвать не могу! – воскликнула Саския, едва сдерживая слезы. Могла ли она представить себе год назад, что будет пить кофе в шикарной постели, держать на руках очаровательного малыша, любоваться жизнерадостным братом-крепышом и быть замужем за мужчиной, который если и не влюблен в нее, то питает к ней заботу и интерес. Она должна быть благодарна судьбе за такие подарки.

Тем не менее Саския жаждала любви Идриса, ведь часть ее никогда не переставала его любить.

– Джек рассказал мне, что у вас есть давняя традиция по празднованию дня рождения, – заметил Идрис бархатным баритоном, прервав размышления Саскии.

– Традиция? Да. – Она улыбнулась младшему братишке. – Днем мы ходили в мой любимый музей Виктории и Альберта, а потом устраивали пикник у фонтана в Кенсингтонском саду.

– Ну, в музей Виктории и Альберта я вас пригласить не могу. А вот устроить пикник на берегу моря на вилле мне вполне по силам. Как вам такое предложение?

Джек захлопал в ладоши. Саския тоже в душе обрадовалась. На вилле она чувствовала себя как дома. Это был поистине королевский подарок.

– Разве у нас нет сегодня заседания Совета?

– Уверен, что члены Совета поймут и не осудят. Я извинюсь за тебя.

– Да, конечно. Спасибо. – Предвкушение праздника померкло. Конечно, она может пропустить заседание. Естественно, он не поедет с ними на пикник. Он поздравил ее просто из вежливости, просто потому, что так нужно. И очень глупо с ее стороны вообразить себе нечто другое.

– Ты с нами не поедешь? – разочарованно спросил Джек. – Но, Идрис, ты обещал дать мне урок верховой езды на пляже. И еще ты говорил, что мы сможем поиграть в крикет. Поедем с нами, пожалуйста. Без тебя будет совсем не то.


Солнце клонилось к закату, когда няня забрала двух осоловелых мальчиков на виллу, чтобы помыть их и уложить спать. Джек наплавался вволю, поездил верхом и поиграл в крикет. Саския с теплой улыбкой наблюдала, как все трое поднимаются по лестнице к вилле.

– Какой прекрасный день выдался для мальчиков. Спасибо тебе, Идрис.

– Не нужно меня благодарить. Это же твой день рождения. Ты хорошо провела время?

Сначала он не планировал ехать на виллу. Работы по горло. Но, как выяснилось, не смог отказать, когда Джек смотрел на него таким умоляющим взглядом, да и по лицу Саскии пробежала едва заметная тень разочарования, когда он сказал, что остается во дворце. Им ничего не было от него нужно, кроме его компании. Эта мысль согревала.

– Замечательно, спасибо огромное. Мне тоже хотелось прокатиться верхом, но лодыжка еще не совсем зажила. Зато как приятно искупаться в море. Во время беременности я плавала только в бассейне. Но море и бассейн – это небо и земля. Я сегодня получила настоящее удовольствие, – призналась Саския.

Идрис пригласил ее в легкий шатер, где был сервирован ужин. Двое слуг суетились вокруг стола, расставляя закуски и вина.

– Спасибо, – сказал Идрис. – Дальше мы сами справимся.

– Не ожидала, что ты останешься на ужин. – Саския села на стул и наблюдала, как Идрис поднял крышку блюда, и по шатру поплыл пряный аромат тушеной баранины. В другом блюде горкой лежал золотистый кус-кус, приправленный специями, с овощами и изюмом. Лепешки. Блюдо с инжиром, персиками, виноградом и арбузом.

– Боже, шеф превзошел себя! – воскликнула Саския. – Неужели он решил, что все это нужно съесть? Я только ланч переварила. Надеюсь, ты отдашь должное его кулинарному таланту, прежде чем уехать.

– Я подумываю заночевать здесь. Нет смысла возвращаться во дворец. Я обещал Джеку поиграть с ним в крикет завтра.

Саския застыла. Идрис не смотрел на нее, наполняя едой ее тарелку. Оба знали, что дворец всего в часе езды. Идрис может вернуться так, что Джек и не заметит его отсутствия.

Он прежде никогда не оставался ночевать на вилле. У него здесь даже комнаты нет. Это территория Саскии. У него участился пульс, когда он передавал ей тарелку и наливал бокал вина.

– Если ты не возражаешь, – сказал он.

– Нет, конечно. Мы женаты, ты не должен спрашивать у меня разрешения.

Идрис налил себе вина.

– Я рад, что у тебя в Далмайе есть место, которое ты считаешь домом.

– А ты чувствуешь себя здесь как дома? Или скучаешь по Франции?

– Не столько по Франции, сколько по виноградникам и замку, – признался Идрис. Он помолчал, пытаясь подобрать правильные слова. – Там я знаю, кто я и чего от меня ждут. Здесь я все еще над этим работаю. Мой далмайский дед говорил мне, что во мне течет его кровь и что я аль-Осман, но с другой фамилией, хотя я знал, что для всех остальных я французский сын аморальной женщины. Мне всегда нужно было быть умнее, сильнее и безупречнее Файяза. Но в любом случае Файяз пользовался всеобщей любовью. Такой у него был дар.

– Ты часто сюда приезжал в детстве? – продолжила расспросы Саския.

Идрис поерзал на стуле. Он неуютно себя чувствовал, когда приходилось говорить о личном. С другой стороны, ему хотелось поделиться воспоминаниями.

– Нет. Мой дед порвал все связи с моей матерью. Но когда мне исполнилось восемь лет, пригласил меня в гости, признав членом семьи. Обычно я проводил лето в замке с дедом по отцу. А в Далмайю приезжал на зимние и весенние каникулы. Это четыре недели в году. – Недели, которые он обожал и ненавидел одновременно. Обожал из-за деда и потому, что это королевство в пустыне было в его крови.

А ненавидел потому, что всегда считался здесь чужим.

– Когда дед объявил меня вторым наследником престола, его решение встретило сопротивление в определенных кругах. Поэтому сейчас и моя, и твоя репутации должны быть безупречными во всех отношениях. Ошибкам, скандалам, сплетням места нет. Я должен быть наследником деда, а не сыном скандальной матери. А ты должна быть идеальной королевой. Это нелегко, но другого пути нет.

Саския с задумчивым видом кивнула.

– Но у тебя был и другой выбор, Идрис Делакур. Ты мог отказаться от трона, но ты не ищешь легких путей для себя и для тех, кто рядом с тобой, хотя принял верное решение.

– И семь лет назад тоже? – тихо спросил он.

В глазах Саскии плескалось сочувствие, тронувшее его до глубины души.

– Тогда было роковое стечение обстоятельств. Но ты прав в том, что я в то время не понимала, что такое граница личного пространства, и часто ее нарушала. Я хотела, чтобы всегда было по-моему. Забавно. – Саския ностальгически улыбнулась. – Той Саскии больше нет, но я ей иногда завидую. Завидую ее вере в себя, ее желанию быть услышанной и любимой. Она была немного эгоистичной и наивной, но в целом неплохой девушкой.

– Она взяла на себя заботы о младшем брате, едва оправившись после смерти отца. Она вовсе не капризная эгоистка, а человек с большим сердцем.

Саския покраснела от смущения.

– Не строй из меня героя. Я сделала то, что должна была.

– Может быть, мы похожи больше, чем сами думаем, – сказал Идрис, приподняв влажные рыжие пряди и обнимая ее за шею. – Может, это хорошо, что мы оказались вместе.

– Может быть, – прошептала Саския, потянувшись к нему. Идрис наклонился и нежно прикоснулся к ее губам. У них общие цели, их точки зрения по многим вопросам совпадают, между ними химия. Разве этого недостаточно? Однажды он уже едва в нее не влюбился, но отступил, поскольку не был готов к жертвам во имя любви. Сейчас они встретились снова. Их судьбы переплелись. Что ждет их впереди?

Глава 11

– Ты готова? Вот и хорошо. – Идрису не терпелось поскорее выехать. Он быстро прошел мимо Саскии к дверям. – В чем проблема? У нас есть время просмотреть информационные материалы в машине.

Саския не двинулась с места, только топнула ногой в изящной кожаной туфельке ручной работы. Она стояла в арочном проеме золотого салона.