— Стоять. Ты что здесь делаешь? — интересуется Волков, убирая свободной рукой телефон в карман джинсов. Господи, ну мне бы только один денечек поработать и почувствовать себя уверенной без него! Ну, пожалуйста, пусть он закончил дежурить… — Ты от запашка потеряла дар речи или от счастья меня лицезреть?

— Я пришла навестить родственницу, — что я несу и зачем?! — Она сегодня ночью поступила, — заканчиваю я свою чушь после непродолжительной паузы.

— Из какой палаты твоя родственница? — скептически интересуется Кирилл Александрович, осматривая меня с ног до головы.

— Из одиннадцатой.

— Да ладно, из одиннадцатой? Значит ты у нас родственница обсирушки? Тогда иди за ней убирать, пока нет санитарки.

— Эээ… нет. Моя родственница из семнадцатой палаты, я ошиблась. Я пойду, — одергиваю руку, и уверенной походкой направляюсь к сестринской, не оборачиваясь назад.

Только не смотри мне вслед и иди домой, пожалуйста. Иди домой… Остановившись у сестринской, быстро обернулась назад, и удостоверившись, что Волков не смотрит на меня, юркнула внутрь. Перевела дыхание и собравшись с духом стала переодеваться. Наконец надев на себя медицинский костюм, я немного пришла в себя. То ли подействовало то, что абсолютно новый брючный костюм, неожиданно одобренный бабушкой, сел на мне идеально, выгодно подчеркивая фигуру, то ли просто от того, что я осознала — рано или поздно он все равно увидит меня на утренней пятиминутке, так какая разница сегодня или во вторник. Мне пока стыдиться не за что. И надев балетки, гордой походкой направилась к месту недавней встречи, по пути наткнувшись на парочку возмущающихся больных, лежащих в коридоре. Видимо, проснулись от зловония. Подойдя к посту, обнаружила все того же злого Волкова, ругающегося с медсестрой, и пол, застеленный одноразовыми пеленками. Убрать пока, по всей видимости, никто не решился.

— Ну, Кирилл Александрович, вы же вчера сказали, что разрешаете мне уйти пораньше. У меня зачет, ну можно я пойду?

— Нет, нельзя! Ты не уйдешь, пока хоть кто-нибудь не придет на твое место. Устроили херню какую-то с утра пораньше.

— Жанна точно не придет, вот смс только что прислала, — девушка со скорбным лицом протягивает Волкову телефон, на что тот кривится ничуть не меньше, чем от ранее увиденного на полу.


— Ну вот обязательно сегодня было попадать в ДТП? Вышла бы на пять минут пораньше, так приехала бы вовремя и голову не разбила. Твою мать, ни себе, ни людям.

— Пожалуйста, можно я пойду? Ну, Кирилл Александрович, — канючит девушка, складывая руки вместе. Боже, она его еще и умоляет. А я как столб стою и наблюдаю за развернувшейся картинкой, не в силах произнести ни звука. — Жанна же не одна должна была сегодня дежурить, там еще новенькая какая-то в списке, я правда, такую не знаю.

— Ну вот, когда новенькая будет здесь, ты передашь смену и пойдешь получать свою законную двойку.

— Ну, Кирилл Александрович!

— Новенькая-это я, — наконец подала голос, не в силах смотреть на отчаяние моей коллеги по несчастью.

— Ну и славненько, — быстро меняется в лице девушка, кажется, даже порозовела от счастья. — Журнальчик и важные записочки все здесь. Ладно, я тогда побежала.

— Новенькая значит? — скептически произносит Кирилл Александрович, в очередной раз осматривая меня с ног до головы. При этом я готова поклясться, что он сейчас улыбнется. Да, точно, именно это он и делает, судя по уголкам губ. — Ну замечательно, что я еще могу сказать, — потирая ладони, с улыбкой произносит он. — Просто замечательно. Тогда за работу, Светик, ее ой как много.

— Доброе утро, Кирилл Александрович, — подает голос женщина лет шестидесяти, в руках которой уборочный инвентарь.

— Ну это как сказать. Когда утро начинается с дерьма, это явно не к деньгам. Это Светлана Васильевна, наша новая медсестра, — представляет меня санитарке, при этом становится позади меня и кладет на мои плечи свои крупные ладони, слегка сжимая их. — А это Инга Витальевна, одна из наших замечательных санитарок, — киваю женщине в знак приветствия слегка улыбнувшись, но та не спешит делать это в ответ. — Прошу любить и жаловать. Ну и уважать наше молодое дарование. Ну и само собой, не скидывать на нее чужие обязанности, — с нажимом добавляет он. Видимо, Инга Витальевна не такая уж и замечательная, если ей открыто говорят о том, что она на кого-то скидывает часть своей работы. — Так, ладно, — убирает с моих плеч свои руки. — Убирайте скорее это безобразие, пока все не задохнулись. Светик, ты тоже за работу. Хотя постой, дай занюхать, а то у меня в носу одно дерьмо, — хватает мою ладонь и тут же подносит ее к своему носу, при этом шумно вдыхая. — Значит все же применила, — опускает мою руку и, слегка улыбаясь, подмигивает мне. — Ладно, это все потом… вечером. Все за работу.

Вечером и потом… не надо быть провидицей, чтобы понять, что он пришел на дежурство, а не уходит с него. Ну и ладно, не с таким справлялись. В конце концов, я его у себя дома вытерпела, здесь и подавно получится. Все обязательно будет хорошо, а пока надо избавиться от стойкого запаха фекалий, витающего в коридоре. Но и не только от него, судя по тому, что путь к собственному кабинету Кириллу Александровичу перекрыла тучная женщина. Во всех смыслах этого слова перекрыла, а именно, приподняв край ночной рубашки, не присаживаясь, начала… писать. Много писать…

— Тихо плещется моча — не голубая лента, вспоминайте хоть иногда…

Глава 17

— Подожди, пожалуйста, — окрикиваю убегающую медсестру.

— Чего? Давай только быстро, мне еще надо повторить два билета.

— Я не могу найти листы назначения.

— Слушай, они закончились. На другом посту есть, спокойно дадут, там хорошая медсестра, не переживай. Первый раз что ли?

— Ага.

— Не дрейфь, справишься. Из-за волчары не переживай, он так-то не злой, придирчивый, но нормальный мужик и дежурить с ним не так уж и плохо, может даже наоборот. Просто сегодня говна много свалилось, причем в прямом смысле этого слова, сначала испражняющаяся во всех местах тетка, потом дежурный идиот, за которым Кир Саныч многое должен исправлять, потом отсутствие опытной медсестры Жанки, а таких как нас он не любит, ну и на десерт — его внеплановое дежурство из-за заболевшего врача. Сама понимаешь — приятного мало, так что, если будет кричать, не бери на свой счет. Все, я побежала. Удачи.

— Спасибо. И тебе.

Вот уж что, но удача мне точно понадобится. Я даже не успела толком разобраться на месте, как привезли нового больного. И вот тут началась моя беготня. Что там я умею хорошо делать, иньекции? Тьфу ты, до них надо дожить. Пока оформляла новенького, порезала себе палец. Склеивая листы бумаги, опрокинула клей на рабочий стол, заляпав парочку историй болезни, ну и еще чуть не разбила градусники одним неловким движением руки. А потом пришел Кирилл Александрович, причем по ощущениям злее, чем был с самого утра.

— Вызови психиатра по cito, кто-то из них сегодня точно дежурит. И чтобы пришли не в понедельник, а сейчас! До понедельника она здесь все изгадит. Список всех наших консультантов, отделений и колл-центра на стене позади тебя. И вызывай его лучше через центр, так надежнее. Давай живее, там на трубке можно провисеть и два часа.

— А какова причина вызова? Они же спросят.

— Ну что ты как маленькая, придумай что-нибудь. Больная дезориентирована в пространстве, времени, собственной личности, бла бла бла. Испражняется в непредназначенных для этого местах. Можешь сказать четче, чтобы было понятно — какает и писает в больничном коридоре на виду у всех. Все, звони давай и не тормози.

— Сейчас позвоню. Тут мужчина новенький поступил, — перевожу взгляд на каталку и подаю Волкову историю болезни. — Вот этих оставили под наблюдение дежурного, — кладу рядом стопку историй внушительного размера.

— Никогда так не делай в будущем.

— Как?

— Не оставляй столько нетяжелых больных на наблюдение одного врача.

Хотелось бы мне спросить откуда он знает, что они нетяжелые, да только понимаю, что это лишнее, учитывая сложившуюся ситуацию.

* * *

Всего через несколько часов я напоминала себе зомби. Я не успевала ничего. Ничего! Бегала как тот, некогда произнесенный Волковым, стрипиздик. Пока зарядила и поставили капельницы, которых, к счастью, было не так уж и много, он подкинул мне новые. Ну в принципе все логично, новые больные-новая капельница. Наверное, со временем к этому привыкаешь, а пока я завидовала. Да, тупо завидовала Волкову! Он, черт возьми, идеальный врач. Ловкий, быстрый, умный и другие всевозможные эпитеты, применимые к врачу. Он даже ни разу не присаживался, в отличие от меня, но выглядит при этом как огурчик, а я как протухший помидор.

— Светка, выпрями спину.

— Отстаньте.

— Я тебе массаж вечером сделаю, хочешь? — интересуется Кирилл Александрович, подкладывая мне очередной лист бумаги с назначением.

— Даже если бы хотела, вы действительно думаете, что это уместно?

— А почему нет? Интимный массаж всегда уместен, — только я хотела мысленно похвалить его, что он полный профессионал, не делающий никаких намеков на то самое, и на тебе. — Ладно, дождусь вечера. Все понимаешь, что написано на бумаге?

— Да, вот только это в конце капельницы лазикс?

— Да, «стр» это струйно, надеюсь, понимаешь? В резинку.

— Понимаю. Не стремитесь сделать из меня дуру, пользуясь моим замешательством из-за первого рабочего дня.

— Если бы я к этому стремился, ты бы уже как минимум полчаса ревела в сестринской, наматывая сопли на кулак. О, Танечка! — резко восклицает Волков, переводя взгляд на умопомрачительной красоты молодую брюнетку, лет тридцати. — Я тебя можно сказать полжизни ждал. Пойдем скорее, — обнимает ее за талию и под дивный смех Танечки уводит ее в сторону. Фу, бабник!