— Все сказала? — не скрывая смешка, откашлявшись, выдает Волков.

— Нет, не все. Я себе устрою девятое мая прямо сегодня. Пойду наконец-то гулять с Олегом. Молодость она такая, да и в конце концов монашке лучше пробовать встречаться с молодым и глупым, нежели с умным старым циником. Вот сегодня и начну.

Сбрасываю звонок и тут же выключаю телефон. Не знаю для чего я его вырубила. То ли от того, что боялась услышать что-то плохое в ответ, то ли банально, чтобы самой не наговорить еще больше. Последний раз так паршиво я чувствовала себя, когда бабушка выгнала меня из дома, напоследок активно помахав руками. Сейчас же, меня никто не трогал и по факту даже не кричал, только чувствую я себя в стократ хуже, словно меня оплевали с ног до головы. А ведь все должно было быть не так. Не так! Нет, надо все исправить. Он просто потешался надо мной в своей излюбленной манере. Да будь он с этой Маргаритой сейчас на самом деле, не сказал бы он это вслух, соврал бы хотя бы.

Еще через несколько минут, борясь с неконтролируемым потоком мыслей, на каком-то автомате я встала со скамейки, схватила ничего непонимающую Машу на руки и понесла домой. Вымыла опешившего пушистика и, выпустив ее на сушу, не вылезая из ванны, стащила с себя одежду и начала активно намыливать свое разгоряченное тело. Сегодня. Это случится сегодня, при условии, что я не найду у него в квартире никаких Маргарит и прочих особей женского пола. Ну чего ждать на самом деле? Неделей раньше, неделей позже. Все же я сама этого хочу, пусть и страшно. Про то, что это неправильно думать не приходится, ведь по истечении месяца, который я же сама и поставила в условие, я все равно не окажусь замужем за Волковым. Правильностью тут и не пахнет. Вот только все грешат и ничего, никого еще молния не убила за сексуальную связь вне брака. Да и шлюхой я от этого тоже не стану. Я же только с Кириллом хочу, а не с Олегом, Ильей и другими. Тьфу! Зачем я вообще приплела в телефонном разговоре Комаренко? И что сейчас обо мне думает Волков? Стоп. А если гинекологичка и вправду беременна от него и надумает на себе женить?


Прочь, прочь все дурные мысли! Быстро выхожу из ванной и сушу волосы, попутно соображая, что надеть. К счастью, с бельем все оказалось проще — очень кстати пришлись трусики от Волкова, уже естественно стиранные. А вот надевать платье, подаренное им же, уже не хотелось. Тут-то я и расстроилась, осознав, что другой красивой одежды у меня и нет. Ну разве, что блузка, которую я так упорно прятала от бабушки и которую Кирилл видел не один раз. Ну и ладно, зато накрашусь ярче и волосы на концах завью.

* * *

Видела бы меня сейчас бабушка, точно бы слегла, только уже с инфарктом и в конечном счете с летальным исходом. Блузка, джинсы и лодочки — тут, пожалуй, мне бы прилетело что-то вроде «Быстро сними, в этом вульгарном наряде становится понятно, что у тебя есть грудь и попа», хотя на самом деле так себе, по десятибалльной шкале разврата-на четверочку. А вот лицо и распущенные, слегка завитые на концах волосы с помощью фена и расчески — однозначно десятка. Ух, какие у меня глаза… саму пробирает. Может и зря в ход пошел карандаш, тени и тушь. Уж слишком ярко, с таким темным макияжем, голубые глаза слишком сильно выделяются на бледноватом лице. Ну и ладно, должна же я быть сегодня другой. Объективно — я красива, просто теперь кажусь чуть старше и увереннее в себе. Последний штрих — привычная гигиеничка «булочка с корицей» и вуаля, уже почти сожженная на костре, без пяти минут не девственница, Зайка Светлана Васильевна готова.

Подмигнула заинтересованной Маше, и взяв с собой телефон с карточкой, кое-как закрыв подрагивающими от волнения руками дверь, выбежала из квартиры. И только пробежав два лестничных пролета, осознала, зачем я иду к Волкову. И нет, остановили меня не будущий костер, молния и совесть, а тупо… страх. Как это вообще будет? Я же ничего не умею. Теоретически, конечно, все это понятно, а вот практически… Когда спустилась на первый этаж, от былого запала не осталось и следа. Желание никуда не пропало, а вот страх опозориться — усилился в стократ. И только неуверенно ступив на последнюю ступеньку и поймав взглядом входящего в подъезд Волкова с букетом розовых роз, из головы вылетело абсолютно все. Кажется, сердце уже не бьется в груди, оно выскочило и стучит где-то рядом, отдавая в ушах диким звоном. И дышать не получается, и хочется улыбнуться от того, что пришел. Сам пришел! Вот только спустя несколько секунд, глядя на то, с каким выражением лица Волков меня рассматривает, улыбаться перехотелось.

— Да я смотрю, Светлана Васильевна, ты даром времени не теряешь. Ты бы шла аккуратнее, дорогая, там дождик начался, шевелюру твою осадки с неба испортят, да глаза растекутся, пандой на свидание придешь. А еще можешь поскользнуться на каблуках. В итоге «девятое мая» встретишь в больничке, и Олежку не порадуешь, — не сказал, а скорее прыснул ядом.

— Я его радовать и не собиралась.

— Да что ты говоришь?!

— То, что слышал. А вы я смотрю, Кирилл Александрович, тоже даром времени не теряете. К кому пришли с цветочками? Дайте-ка вспомню, к особе, с которой вы не только состоите в тесном контакте, но и третесь чем-то там интимным. Как же ее звали… Ма…

— Мочалка. А ты, Света, дура малолетняя.

— Я дура?!

— Ну не я же строчу дурные смс и веду себя как дура, значит вывод делай сама. Ну и куда ты намылилась в итоге с таким лицом?

— К тебе, дурак! К тебе, — делаю шаг вперед и со всей силы толкаю его в грудь. — Если бы ты сразу не повел себя… как повел, я бы и не строчила тебе эти смс. И если бы сразу сказал, почему обнимаешь свою бывшую или настоящую, я бы не делала всего того, что сделала! — вновь толкаю Волкова в грудь, но на этот раз Волков и не шелохнулся.

— Телефон свой дала, — тихо произносит Волков, шумно выдыхая.

— Что?

— Телефон свой дала мне, живо, — протягивает свободную руку и выжидающе смотрит на меня. А до меня только сейчас дошло, зачем он просит телефон.

— У меня даже номера его нет. Я никогда с ним не переписывалась!

— Дай… мне… телефон, — вновь произносит по слогам, но не дождавшись от меня никаких действий, тянет меня к себе за руку и сам достает из кармана джинсов мой мобильник.

Кажется, от злости и абсурдности всей ситуации у меня чешутся руки. Все, что мне хочется, так это ударить Волкова со всей силы, пока он копается в моем телефоне. А потом еще и еще, да вот только я понимаю, что ничего у меня не получится. Я даже не могу его нормально толкнуть.

— Нашел что-нибудь интересное, Кирилл?

— На наше счастье, нет, — выдыхая, шепчет он, убирая к себе в карман мой телефон.

— Наше? — тихо интересуюсь я, обхватывая его руку, не крепко сжимающую букет.

— Пойдем в квартиру, и все спокойно обсудим.

Я не знаю, что мной движет, скорее всего обида за то, что подумал, что я вот так просто пойду с каким-то парнем. Подумал точно так же, как и моя бабушка. Фактически посчитал меня шлюхой. Той самой шлюхой.

— Да иди ты в… задницу, — со всей силы сжимаю его руку, надеясь, что шипы вопьются в его кожу.

— Ты что, мать твою, делаешь, — буквально шипит на меня Волков, одергивая руку.

— Что хочу, — бросаю я, в очередной раз толкая его в грудь.

Разворачиваюсь на каблуках, едва поскальзываясь, как и предрек Волков на каплях, но все же благополучно выбегаю из подъезда. И тут не врал — на улице дождь, причем сильный. Когда только успел пойти? Оглядываюсь назад и, увидев открывающуюся дверь, быстро спускаюсь по лестнице, не особо смотря под ноги. Бегу сама не знаю куда, правда недолго. Какие-то секунды и Волков ловит меня за руку.

— Ну может хватит?! Бесишь уже, ей-Богу. У меня терпение тоже не резиновое, — тянет меня на себя, но я тут же одергиваю руку.

— Отстань!

— Ну все, Света, реально достала, — выкрикивает он, в очередной раз дергая меня на себя. Какое-то мгновение и Кирилл самым настоящим образом закидывает меня к себе на плечо, параллельно матерясь себе под нос. — Чтобы до квартиры не издала ни звука, — хлопнув меня по попе, вкрадчиво произнес Волков и полез рукой в задний карман моих джинсов, чтобы достать ключи от квартиры. — Ни звука, — повторяет он, как только доходит до двери в подъезд.

Глава 47

Семь букв, сложенных в простую фразу «ни звука» отчетливо отложились где-то в подкорке. И нет, это не внезапный приступ послушания. Просто говорить, равно как и кричать, от чего-то сейчас, будучи закинутой на плечо, нет желания. Правда, стоило только войти в подъезд и поймать взглядом валяющийся на полу букет, как желание говорить вернулось. Несколько шагов Волкова по лестнице и цветы исчезают из поля зрения. Так и хочется крикнуть «остановись», нельзя их оставлять здесь. Только в горле почему-то пересохло и злить, как ни странно, Кирилла очередным криком мне не хочется. Вот только брошенные цветы по-прежнему дико жаль. Он же нес их мне. Мне, а не какой-нибудь Маргарите. Вторые цветы в моей жизни. Первые я и так загубила, не меняя воду из-за болезни. А эти вообще остались на холодном полу без воды. Жалко их стало так, что я вообще забыла, что минуту назад кричала и толкала Волкова в грудь. Странное и дикое ощущение, как будто я сама лежу там вместо цветов. А ведь меня так же вышвырнула бабушка, босой и раздетой в подъезд несколько недель назад. Слабодушие какое-то. И цветы жалко, и Волкова… Черт, он и пальцы из-за меня шипами проколол. Он же хороший, зачем я с ним так себя повела, еще и сообщения дурацкие отправляла? Правду Кирилл сказал однажды — он ко мне передом, а я почему-то задом. Неблагодарная Зайка. Да что ж меня так ведет из стороны в сторону? То уколоть его хочется, то пожалеть… Как это остановить? Молчу как рыба все оставшиеся мелькающие перед глазами ступеньки, и стоило только Кириллу открыть дверь в квартиру и поставить меня на пол, как я тут же рванула на выход, схватившись за дверную ручку.