— Вот это мои булочки, — шепчет мне в губы Кирилл.

Снова подхватывает меня на руки и несет вперед. В помещении темно, и если бы не свет от уличных фонарей в окне, понять, что здесь и как, было бы невозможно. Кирилл усаживает меня на подоконник и скидывает оттуда какие-то вещи.

— А у нас в номере окна без подоконника.

— Это охренеть какое важное сейчас замечание. Может погоду еще обсудим, — пытаясь стянуть с меня платье, хрипло шепчет Кирилл.

— Нет, погоду обсуждать не будем.

— Ну слава Богу, — отшучивается Волков, снимая с меня платье. — Опять без лифчика, противная девчонка.

— Еще скажи, что тебе не нравится.

— Нравится, не нравится, закрой рот, моя красавица, — наклоняется к моему животу, обводит языком пупок, и тут же проводит дорожку поцелуев вверх, всасывает поочередно соски, при этом весьма ощутимо сжимая грудь. Я бы сказала, что даже больно. Только это приятная боль, если так вообще можно сказать. — Моя самая красивая и вкусная конфета.

— Самая-самая? — шепчу я, зарываясь руками в его волосы.

— Самая-самая, — отрываясь от моей груди, подтверждает Кирилл. Поднимает голову и целует меня в губы.

— Сними футболку, я хочу тебя касаться.

— Я только за, — отстраняясь от меня, соглашается Кирилл. Хватается за край футболки и скидывает ее, отбрасывая к платью.

— Когда я впервые увидела тебя таким у себя в ванной, я подумала, что у тебя не очень-то и красивое тело, а вполне себе нормальное. В смысле, обычное, а не как у мужчин из журналов, — закусывая губу и проводя руками по его груди, неожиданно для самой себя произношу это вслух. — Правда руки твои я и тогда заметила.

— И что изменилось сейчас? — улыбаясь шепчет Кирилл.

— А ничего не изменилось, у тебя по-прежнему все тоже тело, просто теперь оно для меня красивое, потому что я тебя люблю. Вот так, — целую его в шею, спускаясь все ниже и ниже, одновременно поглаживая грудь.

— Нет, моя хорошая, давай ты сейчас так делать не будешь, иначе я кончу, даже не стянув с тебя трусы.

— Нет, так не пойдет, стягивай, — усмехаюсь ему в губы.

И нет, белье не стянул, вместо этого Кирилл снова подхватил меня за талию и спустил с подоконника, ловко перевернув к себе спиной. Прижал меня к себе, обеими руками сжав грудь, и тут же нагнул к подоконнику так, что моя грудь полностью коснулась прохладной поверхности. И прохладная она, кажется, только потому что мое тело сейчас в буквальном смысле горит.

— Ты ж моя красавица, — шепчет Кирилл, убирая мои волосы на бок.

Проводит обеими руками по бокам, при этом целуя мою спину. Подхватывает резинку трусиков и медленно стягивает их вниз. Усилием воли я заставляю себя поднять сначала одну непослушную ногу, затем другую. Наконец, стянув с меня белье и оставив полностью обнаженной, Кирилл обхватывают руками меня за талию и начинает целовать поясницу. Вот сейчас мне не хочется от него никаких нежностей. Хочу просто его в себе, а он как будто дразнит. Только я почувствовала на ягодицах его дыхание, как через несколько секунд Волков меня укусил.

— Ай!

— Мои булочки с корицей, — довольно усмехается он и целует в укушенное им место.

— Я не разрешаю тебе есть мою попу, уж лучше шею.

Кажется, мы начали смеяться одновременно, правда до тех пор, пока Кирилл не провел пальцами у меня между ног.

— Моя влажная девочка.

Не знаю сколько должно пройти времени, прежде чем я перестану испытывать за это… нет, не стыд. Мне совершенно не стыдно, но, черт возьми, не ловко. Он ведь даже ничего не сделал, а я уже… потекла, как бы это пошло ни звучало. Не выдерживаю и начинаю ерзать грудью на этом дурацком подоконнике, когда Кирилл начинает гладить меня там.

— Кирилл, не надо, — еле дыша произношу я. — Не нннадо… так, я по-другому хочу.

— Как, солнышко? — ненавижу! Сейчас я его просто ненавижу! — Я тебя хочу, а не пальцы. Ну, пожалуйста, Кирилл.

— Как говорит моя мама — желание женщины закон. Ну иногда закон, — усмехается Волков, и я слышу звук расстегиваемой ширинки, а в следующую секунду он входит в меня на всю длину.

Из меня вырывается протяжный стон, но опомниться и привыкнуть Кирилл мне не дает. Двигается резко и быстро, набирая нужный ему темп. Наверное, со стороны это выглядит пошло, возможно даже грубо, правда фишка в том, что мне это нравится. Да, именно нравится, это, в конце концов, мой муж, что хочу с ним, то и делаю. И он прекрасно знает, как нравится мне, даже будучи под действием алкоголя. Кирилл еще крепче сжимает мои бедра, как только я начинаю сползать с подоконника вниз от его резких движений. Ягодицы ударяются о бедра, создавая совершенно неприличный звук. А мне хорошо. Хорошо, несмотря на то что безумно тянут ноги, и в принципе каждая мышца дрожит от напряжения. Я стону. Да, именно стону в ответ на его движения во мне. С каждым его проникновением, у меня не только выпрыгивает сердце из груди, но и кружится голова. И мне хорошо… так хорошо, словно по венам пустили какой-то наркотик, вызывающий радость и счастье. Кирилл ускоряется и с каждым движением все сильнее впивается пальцами в мои бедра, наверняка оставляя следы. Вот только сейчас меня это совершенно не волнует. Горячая волна удовольствия разливается по всему телу от остроты ощущений. Я извиваюсь и стону, цепляясь влажными ладонями за подоконник и конвульсивно сжимаюсь от нахлынувшего оргазма. Какие-то несколько секунд Кирилл делает еще пару толчков, после чего он следует за мной и изливается в меня.

— Ну, вот теперь подарок засчитан, — выдыхает он, целуя мою спину, и тут же выходит из меня.

— Это не подарок, Кирилл, — еле шепчу я, с трудом двигая затекшими ногами.

— Не спорь, Светлана Васильевна. Как в там песенке поется — лучший мой подарочек это ты. А ну-ка, давай-ка, плясать выходи! Нет, Дед Мороз, погоди! Кстати, — совершенно не скрывая смеха, выдает Волков, при этом разворачивая мое непослушное обнаженное тело к себе. — Как я раньше не додумался. Волк и заяц из «Ну, погоди». В мультике тоже заяц поставил волка на лопатки!

— Я вообще-то не заяц и уже даже не Зайка.

— Твоя правда. Но ты все равно Волкова зайка, — быстро целует меня в губы и, продолжая улыбаться, натягивает на мое непослушное тело платье.

— А где мои трусы? — оглядываюсь по сторонам в поисках нужного элемента одежды, но ничего не вижу.

— Не боись, мы оставим записку чьи это трусы, горничная как раз их постирает и завтра вечером принесет в наш номер.

— Неуместная шутка. Я без трусов отсюда не выйду, — прикрываю глаза, пытаясь совладать с рвущимся наружу смехом и желанием сказать Кириллу о беременности.

— Ой, ладно, не буянь, ножки подними, — открываю глаза и наблюдаю за тем, как Волков натягивает на меня трусы.

— Спасибо, — благодарю вполне искренне, не скрывая улыбки.

— Пойдем отсюда, еще раз попробуем открыть дверь и если нет — пойду на ресепшен. Давай лапку, — берет меня за руку и выводит из душного помещения.

Все, чего я сейчас хочу — это в кровать, ну или хотя бы на руки к Кириллу. Ноги совершенно не держат. Я в полной эйфоричной усталости, если такая вообще существует.

— Трахалай махалай бахалай сим балалай, заклинаю, откройся, — проговорил на одном дыхании Волков и прижал карточку к двери. И о чудо, под наш совместный смех она открылась с первого раза. — Вот что значит волшебный трахалай.

— Пожалуйста, прекрати, нельзя так смеяться.

— А то что?

— Ничего, — бурчу себе под нос, скидывая с себя босоножки. И тут же в грязной одежде, не задумываясь ни о чем, плюхаюсь спиной на кровать. Кирилл, не раздумывая, присоединяется ко мне. — Мне надо в душ.

— Сейчас полежим и сходим. Ты как вообще?

— Хорошо. Счастливая и беременная.

— Даже так? — усмехается Кирилл, явно не воспринимая мои слова всерьез.

— Ты не понял. Я и вправду беременна. Девять недель уже, это и был мой подарок. Он со мной, — беру опешившего, к счастью, не ругающегося, Волкова за руку и прикладываю ее к своему животу. — Ты только не обижайся, что я сразу не сказала, и что бросила таблетки, ну и как узнала о беременности. Я не ожидала, что это сразу произойдет. Ты злишься?

— Конечно, злюсь! Я тебя трахнул только что на каком-то грязном подоконнике. Да и как можно было поехать в жопу мира, на таком раннем сроке. А если что-то случится?!

— Ничего не случится. Я здорова. Тем более у меня есть мой личный гинеколог. Я тебя вообще-то имею в виду, — улыбаюсь, глядя на то, как Кирилл сам начинает неосознанно улыбаться. — А я рада, что ты меня в этой каморке отлюбил, в конце концов, так ты не скоро повторишь.

— Через год на этом самом месте, — усмехается Волков, начиная поглаживать мой живот. — Хороший подарок. Я бы сказал, эксклюзивный и дорогой.

— За деньги не купишь.

— Точно, — мимолетно целуя меня в губы, тихо произносит Кирилл. — Не купишь…

Эпилог

- Всем пламенный привет, товарищи, почти уже не студенты. Не прошло и года, а мы на том же месте. Ой нет, вру. Прошел как раз год, — не скрывая улыбки выдает Волков, присаживаясь за стол. — И что более удивительно, мы в том же составе, — обводит глазами аудиторию, останавливаясь взглядом на Веронике.

На самом деле ничего для него удивительного нет, про мою группу он знает все. И этот последний цикл практических занятий перед государственными экзаменами мы будет проводить с ним не просто так. Это чисто его инициатива, как он сказал сам — «махнулся группами ради меня любимой с другим врачом». Не знаю так ли это, иногда мне кажется, что ему просто необходимо выпустить пар, а со мной он сейчас сдерживается. Может и хочет порой дать в лоб за очередной заскок, но терпит. А тут студенты, на которых можно с легкостью оттачивать свое мастерство.