«Ладно, я и так понял, что не умеешь. Разберемся. Кстати, передай своей группе, что планы изменились. Занятие начнется в полдесятого».

Козел! Ненавижу! Быстро набираю ответ и тут же отправляю ему.

«Извините, что долго не отвечала. Я со своим парнем попала в ДТП. Группе передам, сама на занятия пару дней прийти в силу случившихся событий не смогу. Но глубокую пальпацию обязательно проведу, как раз завтра, после того как немного приду в чувства после случившегося, потренируюсь на своем парне».

Кажется, я впервые испытываю удовлетворение от самой себя. Это вообще нормально? Какие-то секунды и телефон вибрирует вновь.

«Не думал, что ты настолько труслива. Ты же понимаешь, что будет после твоих пропусков? Или уже готова оставаться на личную отработку? Послаблений не будет, даже такой трусихе как ты».

Ненавижу!

* * *

После ночных бессонных метаний, я вдруг четко поняла, что пойду на занятия даже с таким лицом и руками. Распущенные волосы, кофта подлиннее и почти ничего не видно. Гематома едва заметна, как и царапина, а вот показываться бабушке на глаза… нет, это просто нереально. Наверное, поэтому я в очередной раз сбежала из дома уже в семь утра. Глупость, но первое, что я сделала, приехав в университет-это купила жареную сосиску в слоеном тесте. Вредную, горячую и очень-очень вкусную. Сверху еще прикупила кофе из пакетика. Такой же вредный, вкусный и сладкий. Стою за столиком на улице и, кажется, от удовольствия текут сопли. Меня в прямом смысле этого слова побили, я в полной попе, совершенно не знаю, что будет завтра, и как со всем справлюсь, но мне… хорошо. Да, сейчас именно хорошо. Мимолетно, но очень хорошо. Вот что с людьми делает скакалка и встреча щеки с рукой. Усмехаюсь в голос от дурацкой мысли, допиваю кофе и не спеша иду в аудиторию. Переодевшись и аккуратно разложив вещи, усаживаюсь за свою парту и начинаю судорожно повторять вчерашнюю тему. И даже не заметила, как за прочтением темы заполнился кабинет. Спасибо, что никто не пристал, даже Илья многозначительно промолчал, зная, что я вчера «упала в автобусе».

— Чтобы не устраивать перекличку и не утруждаться в запоминании ваших имен, сразу скажите кого нет. Я пересчитаю по головам, — без приветствия и прикрас начинает Волков, как только заходит в кабинет.

Ни на кого не смотрит, хмурый и по всей видимости злой, усаживается за стол, кидая стопку историй болезни.

— А у нас все на месте, — подает голос Илья.

— Да что ты говоришь, Худышкин.

— Вообще-то я Художников.

— Одна суть. И Зайка здесь?

— Да, здесь, — подаю голос я, поправляя распущенные волосы и выглядываю из-за спины одногруппницы.

Глава 8

Так не смотрят нормальные люди. Ну не смотрят! А я? Зачем я смотрю на него в ответ? Может это какой-то гипноз? Ей Богу, что-то ненормальное, учитывая, что я вообще не люблю смотреть кому-либо в глаза, да и не смотрю никогда. Не знаю каким усилием воли я отвела взгляд, но все же, видимо то, как громко откашлялся Илья, привело нас обоих в чувство.

— Вы уже хорошо себя чувствуете, Светлана?

— Да, — подаю голос я, уткнувшись глазами в парту.

— Замечательно. Хотя вы меня радуете и огорчаете одновременно. Ладно, если все в сборе, то начнем. Илья, раздай всем тесты.

Стоило только получить в руки тест, как неприязнь к этому человеку и чего-то еще, что именно пока не разберу, ушли на задний план. А как только я ответила на последний вопрос, во мне в очередной раз взыграла волна какого-то необоснованного вдохновения. Ведь по факту, если бы не то, что произошло вчера, я бы не решилась уйти из дома. Так что в каком-то смысле спасибо ему за дурацкое сообщение. Зато теперь я просто мечтаю прыснуть ядом в бабушку. Наверное, я все же не очень хороший человек, ведь я испытаю самое настоящее наслаждение, когда на ее идеальном лице появятся от злости морщины. А они появятся… как только я скажу про работу и уход из дома. Видимо, во мне давно жило что-то плохое, раз я ловлю даже от представления этой картинки самое что ни на есть удовольствие.

— Кто готов, сдавайтесь. И так уж и быть даю вам самим выбор, кто сегодня будет жертвой у доски. Илья, тебя я не хочу у доски, мне твоего голого торса вчера хватило. Сиди на месте.

— Я и не собирался.

— Я пойду, можно? — раздается позади голос Вероники.

— Святой Купидрила, — восклицает Волков, наигранно закатывая глаза. — Вероника, это точно ваш голос или у меня слуховые галлюцинации?

— Мой. Ну так можно?

— Да, конечно, можно, добро пожаловать во врата рая, — произносит Волков, пытаясь унять улыбку.

Кстати, улыбка у него очень даже красивая сегодня. Хотя она его не спасет. Совершенно бесстыжий мужчина, в данный момент активно рассматривающий Вероникины ноги. Ужас, старый извращенец, не знающий на кого повеситься. Хотя почему старый?

— Да вы я смотрю сегодня в брюках. Похвально. Не думал, что вы настолько остро воспримите мои слова про ноги.

— Я знала, что вам понравятся брюки, специально для вас одела.

— Надела, это раз. Мне не нравится, это два. Начинай.

— Так я не понимаю, в юбке тогда нужно ходить?! Или что мне тогда лучше оде… надевать?

— При мне не ходите в юбках. Не люблю ноги с варикозом, — бросает он ничуть не задумываясь. — И кстати, заканчивайте курить. Варикоз плюс курение, ну сами понимаете-долго не протянуть. Можете надевать паранджу-скроет все недостатки. Давайте, Вероника, начинайте с определения.

Не скажу, что Волков зверствовал с опросом, скорее наоборот. Правда, надо отдать должное и Веронике, она, видимо, штудировала всю ночь не только гломерулонефрит, но и анатомию почек. Он вообще не особо ее мучал, я бы сказала в какой-то степени даже тонко поощрял, ну и не забыл про нас, специально приводя в тонус неожиданным вопросом в лоб. На самом деле такой формат опроса не дает захотеть спать или заскучать. При всей своей специфичности и наглости, глупо не признать, что его занятия не только полезны, но и все же интересны.

— Все, Вероника, садитесь на место. Видите, что брюки с людьми творят. В общем молодец, но пятерку пока не поставлю. Четвертак в самый раз.

— Вы классный, — неожиданно выдает она, демонстрируя обворожительную улыбку, буквально гипнотизируя взглядом Волкова.

— Я знаю. Садись, — настойчиво повторяет он, указывая рукой в конец зала.

— Хорошо, — кивая как болванчик, соглашается Ника и возвращается на свое место.

— Мы вчера не пальпировали щитовидку, сейчас займемся ей, после пойдем на отделение к вчерашним больным. Быстро доложите мне о своем пациенте, продемонстрируете то, что я скажу, и начнем новую тему в виде задач. Светлана Васильевна, снимайте халат, будем на вас демонстрировать осмотр и пальпацию.

— На мне не получится, у меня водолазка, — отвечаю я не задумываясь.

— А еще длинная шея, распущенные волосы и ссадина на щеке, я не слепой, — гад! — Оттяните кофточку и никаких проблем. Встаем и не тормозим. Причем все.

Ощущение, что он надо мной издевается никуда не делось, но по факту ничего плохого Волков и не делает, вот в чем парадокс. Уже через несколько секунд я оказываюсь посередине аудитории со снятым халатом и оттопыренным воротником. Сглатываю, когда он становится напротив меня и кладет свои руки на мои плечи и несильно их сжимает. Зачем на плечи непонятно, к щитовидке это уж точно не относится. И пальпировать ее не спешит, вместо этого он начинает вещать что-то о самой железе. Я совершенно не могу сконцентрироваться на том, о чем он говорит, потому что оглушающие удары собственного сердца и пылающее лицо, банально не дают мне этого сделать. Сейчас, я в полной мере ощущаю себя самой настоящей зайкой, а Кирилл Александрович волчара, который вот-вот сожмет мою шею и задушит. Правда, зачем ему меня душить? Чушь какая-то. Вместо моих предполагаемых бредней про удушение, он делает совершенно противоположное, а именно, убирает назад одной рукой мои волосы. При этом я готова поклясться, что врач обычно не убирает вот так волосы пациента. Ощущение, что он гладит своими пальцами мою оголенную кожу и что-то делает ими на затылке. Точно, он меня гладит! А ведь никто этого не видит и даже не догадывается. Да что это такое?! Шумно сглатываю, когда он перемещает свои пальцы на переднюю поверхность шеи.


— Правильно, только вы раньше времени сглотнули, Светлана, — правильно, неправильно, о чем он сейчас вообще говорит-понятия не имею! Такое чувство, что я горю. Дурацкий жар разливается по телу вновь, только с еще более усиленной волной. Или это у него такие горячие руки? А может я заболела?

— Сглотните, Светлана, — вопросительно поднимаю на него взгляд и наконец осознаю, что мне пальпируют щитовидку. Тупица! Сглатываю и ничего не получается. — Вам нехорошо?

— Хорошо, — все же усилием воли сглатываю и закрываю глаза.

Он что-то говорит про доли, перешеек, мышцу, но сконцентрироваться на его рассказе у меня все равно не получается.

— Светлана, приподнимите немного рукава кофты.

— Зачем? — испуганно произношу я, открывая глаза. И только сейчас понимаю, что руки с моей шеи он уже убрал.

— А просто так. Банальное любопытство.

— Что?

— Ничего, — сам берет оба моих запястья, приподнимает рукава и обхватывает своими руками.

Что это вообще такое? Он просто так трогает мои руки при всех? Что за бред, может я сплю? И только, когда Волков мимолетно переводит взгляд на свои часы, я вдруг осознаю, что он измеряет мой пульс. Совсем крыша поехала…

— Знаете, Светлана, щитовидная железа у вас в норме, а вот сердце тарахтит как ненормальное. С чего бы это, не знаете?

— Нет, — вырываю обе руки, одергиваю рукава и тут же надеваю халат.