Тарик пытался, но у него ничего не получалось. Она не смогла завоевать его сердце. У него, впрочем, его и не было, так же как у его сурового, лишенного всяких эмоций дяди.

Он старался быть с ней внимательным, но этого было мало. Он видел это по глазам жены.

Он загубил ее. Мысли об этом неотступно преследовали его. Он был богат и силен, но он не смог спасти свою жену. Он не смог дать ей то, что она хотела больше всего в жизни, – свою любовь.

Резко повернувшись, он взглянул на Самиру в окружении гостей, и сердце его забилось.

Эмир ошибался. Самире не нужна была его любовь. Она вышла за него замуж из-за его сыновей.

А он… Он хотел ее, страстно хотел. Он хотел ее еще тогда, когда она была с другим мужчиной. И даже тогда, когда он был женат на другой женщине.

Когда он видел фото скандальной принцессы Джазиры, он старался отвлечь себя работой, зарывался в нее с головой, перегружая и так уже нагруженный график, чтобы заглушить в себе страсть, не имевшую права на существование. Чувство вины побуждало его быть идеальным мужем для Жасмин. Он старался быть внимательным к ней в каждой мелочи, на каждом шагу.

Тарик глубоко вздохнул. Прошлого не вернешь. Он сделал для Жасмин все, что мог. А что касается Самиры, то теперь она была его женой.

У них идеальный брак. Уважение. Физическое влечение друг к другу. Феноменальный секс. И никаких иллюзий насчет любви.


– Райси, ты становишься таким большим. – Самира улыбнулась, наблюдая за тем, как мальчик старательно достает длинные вермишелины из тарелки. Он действительно вырос за месяц после их свадьбы.

Сидевший рядом с ним Адиль был занят тем, что ронял вермишель на пол со своего высокого стула. Поймав на себе взгляд Самиры, он подцепил еще одну вермишелину, бросил ее вниз и радостно рассмеялся, когда она коснулась пола. Самира рассмеялась.

– А ты, Адиль, станешь очаровательным мужчиной со своей озорной улыбкой и такими большими зелеными глазами.

Таким же, как и его отец. Никто, правда, не мог назвать Тарика озорным, но сердце Самиры ликовало, когда она видела его улыбку. Лицо его при этом преображалось: утрачивало свою обычную суровость, становилось завораживающим. И каждый раз у нее перехватывало дыхание.

Она поерзала на месте. Странно, но и сейчас она учащенно дышит, будто провести детей по коридору и усадить их на детские стульчики ей было тяжело.

– С вами все в порядке, мадам?

Самира улыбнулась Софи, принесшей детям сок.

– Да, все в порядке. Просто усядусь сейчас поудобнее. – Самира поправила юбку, которая слегка задралась, когда она садилась. Неужели ей жмет пояс?

Вообще-то в домашней обстановке она носила свободную одежду, но сегодня у нее была встреча с клиентами, поэтому она надела узкую юбку и голубой жакет в стиле пятидесятых годов. Тарику очень нравилась эта юбка, наверное, потому, что она плотно облегала ее бедра.

Самира нахмурилась. Наверное, ей надо немного похудеть. Уж слишком тесной стала эта юбка. Вроде бы она не очень много ест, но повара на королевской кухне готовят такие вкусные блюда, что это дает о себе знать. Если она не примет никаких мер, то скоро станет пышной, как булка.

– Вы уверены, что с вами все в порядке, мадам?

– Все нормально. Я просто немного переедаю. Очень вкусная еда.

Кивнув, София продолжала болтать, отобрав у Райси пустую чашку.

– Такую обтягивающую одежду трудно носить. Теперь вам лучше надевать традиционные платья и свободные брюки.

Самира выпрямилась на стуле, удивившись тому, что няня обсуждает ее вес. Никто из слуг в Джазире никогда не высказывался по этому поводу.

– Я вас нисколько не осуждаю, мадам. – Должно быть, Софи заметила ее удивленный взгляд. – Это все естественно, просто надо привыкнуть. – Служанка похлопала себя по тонкой талии, и Самира потрясенно уставилась на нее.

– Прости, я не понимаю. К чему я должна привыкнуть? – Самира встала, собираясь снять Райси со стула.

– К беременности. Первое время это очень волнует.

Самира застыла на месте, бессильно уронив руки. Она готовилась к подобным пересудам, но все же пришла в замешательство.

– Боюсь, ты ошибаешься. – Самира натянуто улыбнулась. – Я не беременна. – Ей надо было учиться произносить эти слова непринужденно и спокойно.

– Нет? – Софи явно опешила. – Простите. Я готова поклясться… Никогда раньше не ошибалась. Ведь у вас все признаки налицо.

Самира удивленно округлила глаза. В тот раз свою беременность она почти не заметила. Циклы у нее были нерегулярными, и никаких признаков она не ощутила. А потом случилось несчастье, и она потеряла ребенка.

– Какие признаки? – Слова вырвались у нее против ее воли. Ей не надо было спрашивать, продлевать свои мучения.

Софи с пониманием кивнула:

– У вас они есть. Выражение глаз, и ваша кожа сияет, и… – Она замолчала, оглядев Самиру с головы до ног.

– И?..

Софи пожала плечами:

– Вы слегка пополнели. И не только в талии, но и здесь тоже. – Служанка прикоснулась к своей груди.

Самира обессиленно опустилась на стул. Голова у нее кружилась.

Нет. Это невозможно.

И все же…

Она уже привыкла жить в реальном мире и не мечтать о том, чего не может быть. Прикусив губу, она скрестила руки на груди – и тут же опустила их. Соскам стало больно от трения ткани.

– Они стали еще и чувствительными, – со знанием дела прибавила Софи, будто почувствовав ее дискомфорт.

– Я… – Самира покачала головой. Соски у нее иногда болели, но лишь потому, что их ласкал Тарик – руками или губами. Он знал, что доставляет ей тем самым несказанное удовольствие.

Она с трудом перевела дыхание.

– Спасибо за заботу, Софи, но ты ошибаешься. – Быстро встав, Самира стала помогать няне убирать за детьми посуду.

Но, уложив малышей в кровать, она не могла забыть об уверенном тоне Софи. Бабушка Самиры гордилась тем, что могла безошибочно определять беременность. Она сказала, что это дар Божий, и за всю свою жизнь она никогда не ошибалась.

Может быть, Софи тоже обладала этим даром?

Если да, то на этот раз она жестоко ошиблась.

Самира взглянула на мальчиков, уже крепко уснувших после насыщенного дня, почувствовала, что рука ее непроизвольно потянулась к животу. У нее пополнела не только талия, но и живот. А ведь она всегда следила за своей фигурой, и проблем с лишним весом у нее не было.

Прикусив губу, Самира попыталась погасить в себе слабый огонек надежды, вспыхнувший в ее душе.

До сих пор ее мучила боль от того, что она потеряла своего еще не родившегося ребенка, и ей сказали, что она больше не сможет забеременеть. И если надежда ее окажется напрасной, ей будет еще больнее.

И все же, выйдя из детской, Самира решила проверить себя.


Она прислонилась к краю мраморной ванны, уставившись на результат теста. Пальцы ее дрожали так, что полоски расплывались перед глазами.

Самира прижала руку к животу, будто что-то почувствовала там. Будто прикосновение ее руки могло сберечь новую жизнь, зародившуюся в ней.

И вдруг ее охватила паника. Она не смогла сберечь ребенка, которого носила четыре года назад. Сможет ли она сейчас сохранить его?

Природа была против того, чтобы она стала матерью. Разве врачи не сказали ей о том, что она больше не сможет забеременеть?

Кожа ее покрылась испариной, превратившейся в холодный озноб. Ей стало страшно.

Полоска упала на пол, когда перед мысленным взором Самиры возникли кошмарные воспоминания. Кровь, боль и чей-то ужасающе ласковый голос, сообщающий ей о том, что уже слишком поздно и она потеряла ребенка.

Самира инстинктивно сжала ноги – сильно, до онемения. Сморгнув с глаз горячие слезы, она заставила себя осознать происшедшее.

Ее прерывистое дыхание нарушало тишину. Она носила в себе новую жизнь!

Она была беременна. Несмотря ни на что.

И если случилось одно чудо, зачатие, то, может, случится и другое – ребенок родится живым и здоровым.

Самира сглотнула комок в горле. Ее обжигали эмоции.

Главный урок, который она извлекла из жизни, – это никогда не сдаваться. Она вытащила себя из темного омута после горя и скандала, решительно отказавшись опускаться на дно.

Выпрямившись, Самира улыбнулась. Она прекрасно себя чувствовала. Она была совершенна, как скрипка, только нервы у нее сжались, образовав комок в желудке.

Сделав глубокий вдох, она наклонилась, подняв стрип-тест, крепко сжав его пальцами.

Это может быть ошибка. Чтобы убедиться наверняка, ей надо пойти к доктору.

Самира одобрительно кивнула. Молодец, она мыслит трезво и логично.

Но все же, взглянув в зеркало, она увидела женщину с такой сияющей улыбкой, которая свидетельствовала об одном: эта женщина несказанно счастлива.

* * *

Тарик замер на полушаге, увидев в конце коридора спину удалявшегося мужчины, которого сопровождала одна из служанок. Ледяная рука сжала его сердце.

Нет, он ошибся. Это была игра света. Акушеру-гинекологу нечего было делать во дворце.

И все же Тарик мгновенно вспомнил тот день, когда в последний раз он видел этого врача. Тогда родились его драгоценные сыновья, но ценой жизни своей матери, его жены Жасмин. Радостные ожидания обернулись сокрушительным горем.

Тогда его охватило чувство бессилия. Он терял над собой контроль. Он был богат и властен, но это не помогло ему спасти Жасмин. Его желание иметь наследника стоило ей жизни.

Стряхнув с себя ужасные воспоминания, Тарик направился к комнате жены. Он хотел видеть Самиру. Только с ней он чувствовал себя хорошо. Ее теплота, ее понимание и общение с ней были так же необходимы ему, как физическая близость с нею.

Тем более сейчас, после этих теней прошлого, окруживших его в коридоре.

В комнате ее не было, но из ванной доносился звук льющейся воды.

– Самира? – Он постучал в дверь.

Над ванной клубился ароматный пар, и ее разогретая кожа была восхитительно розового цвета. Он взглянул на ее распахнутую рубашку, которую она сжимала одной рукой, и тонкие шелковые шаровары. Она была невероятно хороша.