Энни Уэст - Попробуй страсть на вкус

Мгновенно соски ее напряглись, приподняв нежную ткань. Сделав глубокий вдох, Самира покраснела под его взглядом.

В полупрозрачной ночной рубашке, надетой на голое тело, она ощущала себя выставленной напоказ. Глаза Тарика блеснули, и Самира поняла, что он уловил ее реакцию. Хуже того, у нее между ног появилось жадное томительное ощущение.

– Мама! – Райси протянул к ней ручки, и Самира вновь взглянула на него.

– Он не хотел беспокоить тебя во время работы. – Голос Тарика был низким и волнующим, будто шелковая ткань прикасалась к ее обнаженным плечам и рукам.

Вздрогнув, Самира старалась не смотреть на него.

– Я не возражаю. – Нагнувшись, она поцеловала мальчика в пухлую щеку. – Ему редко удается ускользнуть от бдительного ока Софи.

Раздавшиеся за спиной шаги заставили ее обернуться. Несомненно, это была няня.

– Прошу прощения, сэр, мадам. – Повернувшись к малышу, Софи строго взглянула на его расплывшееся в довольной улыбке личико. – А вас, господин Озорник, я прошу вернуться к столу.

Самира не могла не радоваться этому. Дисциплина, конечно, была важна, потому что все-таки ей надо было работать, чтобы сохранить свой бизнес, но она не могла сердиться на Райси, захотевшего повидать ее. К тому же он назвал ее мамой.

– Я скоро к тебе приду, когда ты поешь.

В конце концов Райси, не скрывая своего триумфа, позволил Софи увести себя.

Тарик хотел последовать за ними, но Самира остановила его. Слишком долго она не решалась воспользоваться советом Жаклин, но теперь уже не могла откладывать.

– Не уходи.

Он медленно повернулся, и Самира замерла, встретив его взгляд. По коже ее пробежали мурашки. Почувствовав знакомый всплеск желания внизу живота, она обессиленно уронила руку.

– Да, в чем дело?

Тарик не мог отвести глаз от Самиры. Тонкая воздушная ночная рубашка, которая была на ней, подчеркивала нежную матовость ее кожи и блеск ее золотисто-вишневых глаз. Стоически он пытался не смотреть на ее полные груди, соски которых призывно манили его.

Сглотнув, он отвел взгляд.

Его жена.

Увидев призыв в ее глазах, он застыл на месте, хотя ему страстно хотелось броситься к ней и сжать ее в своих объятиях.

Ему так недоставало ее!

Все эти недели Тарик постоянно находился рядом с ней: на публике или вместе с мальчиками. Он следил за тем, чтобы она не перерабатывала. И все это время он сдерживал себя.

И когда он позволял себе дотронуться до нее, это была страшная пытка. Ему хотелось гораздо большего, чем просто держать ее за руку.

– Да, в чем дело? – Голос его сорвался. Откашлявшись, он спросил уже обычным тоном: – Ты чего-то хочешь?

– Ты не хочешь остаться со мной? Я редко тебя вижу.

Они виделись каждый день. И все же он понял, что она имеет в виду. Он старательно избегал оставаться с ней наедине.

– У меня очень плотный график работы. – И все-таки он вернулся в комнату.

– И у тебя совсем нет времени для меня?

Совсем! Он отдавал ей все свое время! С каким наслаждением он наблюдал за ней и за ее беременностью!

– Что-то случилось? – Тарик заметил легкую тень под ее глазами. Он нахмурился. Он привык к тому, что она сияла здоровьем. Даже и сейчас она выглядела сияющей, но эти тени были тревожным знаком.

Пройдя через комнату, он взял ее за руку и повел к креслу.

– Скажи, в чем дело. – Когда она уселась, он отошел в сторону, присев на край стола, но все же ощущал ее легкий запах. Он был гораздо более волнующим, чем запах самых лучших духов.

– Ты избегаешь меня, – наконец сказала она.

Тарик пожал плечами:

– У меня очень много работы. Кроме обычных обязанностей, навалились всяческие переговоры и строительные проекты.

Самира нагнула голову, будто пытаясь получше разглядеть его. Тарик скрестил руки на груди.

– Ты знаешь, о чем я говорю. – Голос ее стал тихим, завораживающим. – Ты давно не приходил в мою спальню и не ложился со мной в постель.

Теперь она удивила его. Он не ожидал от нее такой откровенности.

Почему? Потому что она была стыдливой и покорной? Внутренний голос усмехнулся над его глупостью. Самира могла взять быка за рога, несмотря на свою внешнюю хрупкость и слабость. Она была решительным и открытым человеком. Тот факт, что она сама предложила ему брак, был тому подтверждением.

И все же… Тарик почувствовал, что ей нелегко сейчас было открыться ему. Шея и плечи у нее были напряжены, руки крепко сжаты на коленях.

– Ты хочешь секса?

Мысли его лихорадочно закружились. Сколько времени ему потребовалось для того, чтобы уложить ее к себе в постель!

И сколько усилий.

Тарик был очень ответственным человеком. Чувство ответственности с самых ранних лет внушил ему дядя, воспитывая его как будущего правителя страны.

У Самиры был выкидыш. Он был обязан сохранить ее жизнь и жизнь их ребенка. И если для этого надо было воздерживаться от секса, то он готов был это делать. Он сделает все, чтобы ее уберечь.

Холодок пробежал по его спине при мысли о том, что с Самирой может случиться то же, что и с Жасмин.

– Да. – Самира покачала головой, нахмурив брови. – Нет. Не только секса.

Тарик ждал. Плечи ее поднялись, затем опустились, и он сглотнул комок в горле, увидев ее призывно трепетавшие груди.

– Я хочу… – Она снова качнула головой, и вновь он почувствовал запах ее кожи.

Все в его жене – ее голос, запах, ее вкус – несказанно нравилось ему.

Руки его сжали край стола.

– Ты хочешь… что?

– Боюсь, я не смогу выразить это словами.

Тарик подумал, что сейчас ему надо найти благовидный предлог и уйти, но не сдвинулся с места. Как он может позаботиться о ней, если он ее не понимает?

– Попытайся.

Взглянув на него, Самира встретила его взгляд. Он был таким глубоким, что ей стало тепло изнутри. Но все же Тарик ничем не выдал себя.

Она уже слишком далеко зашла. Теперь ей оставалось только одно – быть с ним откровенной. «Раскрой себя», – сказала ей Жаклин.

Увы, у нее в этом плане совсем не было опыта. Но за счастье, которое ей дал Тарик, надо было бороться.

– Ты знаешь, что мы с Асимом не были близки с нашими родителями?

Брови Тарика удивленно поднялись от этого неожиданного поворота разговора.

– Да, знаю.

– Ты слышал о том, что брак их был неудачным?

Асим не обсуждал с ним это, а Тарик и не спрашивал. Но слухи до него доходили, ведь он не был глухим.

– Я не прислушиваюсь к пересудам. Предпочитаю иметь дело с фактами.

Самира сжала губы. Был ли он таким неотзывчивым или просто проявлял благородство?

– Они жили в своем мире. Когда все было хорошо, я никогда не видела их, потому что они были поглощены друг другом. Но чаще всего между ними шла война. Раздавались крики, хлопали двери, звенела разбитая посуда в сопровождении гневных тирад. – Самира сжала похолодевшие руки. – Они постоянно ревновали друг друга, обвиняя друг друга в измене. Нам было хорошо лишь тогда, когда родители уезжали куда-нибудь, оставляя нас на попечение прислуги.

– Мне очень жаль. Должно быть, это было очень тяжело.

Самира колебалась, подбирая слова.

– Я рассказываю тебе это не для того, чтобы получить твое сочувствие, но для того, чтобы ты понял, в какой обстановке я росла.

– Я понял.

Но понял ли он?

– Дело в том, что… – Самира опустила глаза и увидела, что комкает в руках свою ночную рубашку. Мгновенно разжав руки, она разгладила смятую ткань. – Дело в том, что они не просто разыгрывали драмы между собой. Они при этом использовали нас.

Она не смотрела на Тарика, не желая видеть выражение его лица, когда на нее нахлынули горькие воспоминания.

– Каждый пытался использовать меня как шпиона. Только многие годы спустя я узнала о том, что один дипломат был уволен из-за меня. Я рассказала отцу о том, что он улыбался и смеялся, когда находился рядом с моей матерью. Я думала, что это прекрасно, когда кто-то смеется во дворце, но мой отец сразу же решил, что у них любовный роман. Возможно, потому, что сам он спал в то время с моей няней.

– Сколько же тебе пришлось пережить! – Голос Тарика был таким жестким, что она вскинула голову. Взгляд его был мрачным.

– Могло быть и хуже. – Она помедлила. – Только к тринадцати годам я научилась быть осторожной. – Замолчав, Самира прислушалась к своему сильно бившемуся сердцу, пытаясь утихомирить его. – Однажды моя мать пригласила меня на чай со своей подругой, и я была так рада этому, что не сразу поняла, что тогда произошло. Ее «подруга» оказалась журналисткой, сумевшей выведать у меня информацию о моем отце. Она стала рассказывать невинные анекдоты, поворачивая их так, чтобы опорочить моего отца. И чем больше я старалась опровергнуть эти инсинуации, тем больше выдавала его, благодаря подсказкам моей матери. И все это записывалось на магнитофон.

Самира откинулась в кресле. Ей было очень горько оттого, что именно мать оказалась тем человеком, который заставил ее почувствовать себя грязной и бесчестной.

– Моему отцу удалось замять скандал, но родители после этого расстались. Всем говорили, что они разъехались по разным местам выполнять свои королевские обязанности. – Встретив мрачный взгляд Тарика, она пожала плечами. – Я винила себя, но в конце концов я научилась скрывать свои чувства и эмоции.

Это был серьезный урок, но когда она встретила Джексона Брента, она забыла о нем. На волне романтических чувств она раскрыла ему свою душу, отбросив в сторону все предосторожности. Его предательство настолько потрясло ее, что с тех пор она никому не доверяла.

И все же она доверилась Тарику.

Оттолкнувшись от стола, он подошел к ней. Самира взглянула в его глаза – и сердце ее преисполнилось надеждой.

Жаклин была права. Ей просто надо было открыться своему мужу, чтобы вернуть их прежние близкие отношения. Самира вздохнула с облегчением. Ей трудно было говорить о своем прошлом, но это стоило того.