Катерина Ши - Попутчица

Снова подскочил на ноги, поправил идеально лежащее одеяло, коснулся губами щеки, поцеловал руку и тихо, так чтобы могли услышать только мы с ней, произнес:

— Спасибо, любимая, спасибо!

И все, силы на этом кончились. Снова сел в кресло, вытянул ноги и понял, что адреналин, на котором держался все это время, кончился. Глаза сами собой постепенно закрылись. Вова, который заглянул в палату и быстро оценить обстановку, тихо сказал:

— Покараулю тут.

Вот правильно он решил, нечего здесь всем отираться. Со своей будущей женой я хочу побыть один на один, даже если все это время мы будем просто спать!

Не знаю, сколько времени мне удалось подремать, но проснулся от того, что рядом кто-то кряхтит. И сразу в голове взорвалась мысль — Сеня!

Вскочить резко на ноги было большой ошибкой. Кресло не комфортабельное и ноги моментально свело болью, да так, что упал на колени и похоже напугал не только свою девушку, но и пациентов из соседней палаты. По ногам пробежали мелкие неприятные иголочки, да такие, что не чувствовал ничего, но упорно на коленях дополз до кровати и услышал тихое и жалкое:



— Пить…

И голос у нее такой слабый, и глаза напуганные и явно не понимающие ничего. Эх, Сеня, маленькая моя девочка! Ничего, сейчас тебя напою и поблагодарю того человека, который додумался принести стакан с водой.

Стакан в руке почему-то чуть заметно дрожал, но я осторожно поднес его к губам, одновременно крайне осторожно чуть приподнимая голову Есении, которая жадно делает несколько глотков воды, а потом распахивает глаза:

— Жив! Ты жив!

И все, у нее началась самая настоящая истерика. Ничего на ум не пришло другого, как обнять, положить голову на ее ноги и тихо проговорить:

— Дорогая, нам нельзя волноваться!

Девушка всхлипнула и, чуть заикаясь, спросила:

— Потому что голова болеть будет?

— Нет, потому что мы ждем малыша…

Глаза ее расширились по мере осознания происходящего, рука непроизвольно легла на живот, а рот открылся от удивления.

— А? — только сказала, ошарашено переводя взгляд с меня на себя.

— А я стану отцам! Я так рад!

— Правда? — она спросила насторожено.

Вот скажи, что не правда, задушит ведь собственными слабыми руками.

— Правда! Только ты теперь просто обязана выйти за меня замуж!

— Теперь-то да, — задумчиво кивнула она. — А как ребята?

Именно после этого вопроса открылась дверь и в палату просунулась голова сначала Вовки, потом Марка.

— А мы живее всех живых! — улыбались они, переводя взгляд на меня. — Уже можно?

Кивнул в знак согласия, а эти клоуны вошли всей большой компанией, да еще и с огромным букетом роз.

— Мы, это… — переглянулись. — Поздравляем с наследником!

И я расхохотался, потому что они ну очень комично смотрелись — такие немного перепуганные, потерянные, но до жути ответственные. Вроде взрослые мужики, а перед беременной вон как растерялись!

— Спасибо, — отвечаем с Сеней синхронно и выдыхаем.

Кажется, этот день встанет в список лучших дней в моей жизни!

Есения

Невозможно передать словами, в каком приподнятом состоянии я находилась последующие дни. Меня оставили под наблюдением в клинике, следили за общим состоянием, брали анализы и убеждали — скоро все будет отлично. Я это и сама понимала, потому что хоть меня ото всех невзгод и плохих новостей Влад оберегал, но когда пропадал вне стен клиники, Роман — его хороший друг и тот, кто во много помог, тихонечко рассказывал последние новости.

Конечно, делали мы это все скрытно, так, чтобы мой воодушевленный новым статусом мужчина не волновался, а то он неожиданно решил превратиться в наседку и даже на словах попытался запереть меня дома. Ага, как же, если никаких противопоказаний не будет, мы полетим на море, которое мне обещали. Или в горы! Значения не имеет, но ставить на мне крест рано!

Так я успела узнать, что дело двинулось с мертвой точки намного быстрее благодаря моей предприимчивой и всезнающей маме, которая после того, как не смогла со мной поговорить, пошла к моему бывшему мужу.

Так как Галина Константиновна за эти недели примелькалась в офисе, потому что постоянно ходила к зятю и узнавала, где ее дочь, то женщину пустили без проблем не только в здание, но и в конференц-зал. Она просто поздоровалась с секретарем, сказала, что дорогу найдет сама и уверенной походкой пошла разбираться с тем, кто обманул ее надежды. Правда до двери дошла, но ее не открыла. Через щель был слышен разговор Виктора, в котором он рекомендовал устранить брата и бывшую жену.

Сколько терпения было у матери — сказать сложно, я бы ворвалась в кабинет и выдрала Виктору волосы. А она просто достала телефон, включила камеру и, подкравшись ближе, стала записывать видео, на котором мелькала фигура самого мужчины, ну и отчетливо были слышны распоряжения.

Только после того, как запись была сохранена и перенаправлена на почту, мужу и подруге, женщина вошла в кабинет и с невозмутимым видом поинтересовалась, как обстоят дела с возвращением жены. Там же и узнала, что Витя и я уже несколько дней как в разводе. Виктор попросил бывшую тещу больше никогда не появляться у него на пути.

Зря просил.

Обиженная баба способна на месть, при этом крупномасштабную. Такую, что после ее боевых действий выживших будет крайне мало.

Не прошло и нескольких часов, как в одном из ресторанов города, где мужчина праздновал то ли победу, то ли заливал свое поражение — его скрутили и предъявили обвинение. И вот до сих пор идет разбирательство, в котором появляются все новые и новые факты, которые подбрасывает делу Влад. Мой мужчина просто дорвался! То, что он преподносил следствию, заставляло волосы у них на голове шевелиться, ну и прикидывать в уме, какое звание можно получить, если посадить Виктора Николаевича Раевского.

— Его уже и родители пытались подкупить, и через тебя подействовать — бесполезно! — шептал Рома.

Я это тоже понимала, поэтому благоразумно не лезла. Сейчас мой мужчина защищал не только себя и меня, но и нашего ребенка, которому нужно обеспечить безопасное и счастливое будущее.

— Домой хочу, — пожаловалась я Роману, который походил на доброго старшего брата. Ему можно было и пожаловаться, и совета спросить.

— Уже сегодня обещали выписать, — улыбнулся он, — но сама понимаешь, нужно будет ехать аккуратно, еще я вас в гости позвал — так что, — развел руками, — домой не скоро.

Отмахнулась, принимая любой вариант, лишь бы не в больнице.

— Кстати, — мужчина протянул мне свой навороченный телефон. — Поговори с родителями, возможно между вами будет зарыт топор войны.

И уже выходя из палаты, добавил:

— Только сильно уши не распускай, но прости! Пойми их и прости!

Дверь с тихим щелчком закрылась, а я долго крутила в руках телефон, не зная с каких слов начать разговор, который начать уже нужно. Он неизбежен, он быть должен.

Выдохнув, спустила ноги с кровати и, подойдя к окну, на которое облокотилась, по памяти набрала номер матери. Всего несколько коротких гудков, и я уже слышала взволнованное:

— Сеня? Не молчи!

— Да, это я…

И мы обе больше не произносим ни слова, только слушаем дыхание: у нее прерывистое и надсадное, словно гуда-то бежала или поднималась по ступеням, у меня наоборот — спокойное и размеренное.

— Как ты себя чувствуешь? — послышался тихий вопрос.

— Уже хорошо.

За окном шел дождь, и было даже уютно сидеть в теплой палате и глядеть, как несчастные прохожие спешат по своим делам. Естественно, оказаться на их месте совершенно не хотелось, но подышать воздухом — да. Приоткрыла окно и втянула носом свежесть.

— Спасибо за помощь в расследовании, — раз у нас разговор совсем не идет, то можно было хоть сказать слова благодарности. — Так дело раскрутилось быстрее.

— Я просто тебя очень люблю, — сказала она, — возвращайся домой! У нас тут хорошо! Гена тоже скучает! Ты же ведь знаешь, как нам без тебя плохо…

— Мама! — остановила я ее. — Мне хорошо с Владом и сегодня мы уедем домой. Уедем туда, где мне спокойно, где мне уютно.

Вот как ей сказать, что их любовь, которая заключалась в контроле и нотациях, мне не нужна?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я знаю, — мама вздохнула. — И мы должны… я должна извиниться за все, просто, быть матерью очень непросто. Я, в какой-то момент, перестала воспринимать тебя как взрослого и самостоятельного человека, все привыкла, что ты маленькая, что тебя нужно направлять….

Она много говорила о том, где сделала промахи, просто изливала душу, делилась своими переживаниями и тихонько плакала.

— Ты когда приедешь, позвони, ладно? Я буду ждать!

— Я буду звонить… — пообещала я и добавила: — Мам, ты бабушкой скоро будешь…

— Правда?! — мне кажется, она даже ожила, столько живых эмоций в голосе появилось.

— Да…

— Поздравляю, доченька! Я больше тебя не буду отвлекать! Отдыхай!

На этом мы завершили разговор. Я прикрыла окно и повернулась, чтобы увидеть Влада, который с усмешкой смотрел на меня и, чуть приподняв бровь, сказал:

— Этот лис посвятил тебя во все темы?

Я лишь кивнула, бессовестно сдавая Ромку.

Влад быстро приблизился и крепко обнял.

— Но самого главного он не сказал… Собираемся домой! Наконец-то все закончилось!

— Точно-точно? — я даже отстранилась, обняла ладонями лицо мужчины и внимательно посмотрела в его довольные, но уставшие глаза.

- Я тебе больше не вру, забыла? — поцеловал в кончик носа. — Имущество брата описали, родители под шумок слиняли, теперь Виктор проведет в тюрьме довольно продолжительное время.