– …Так вот, ты хотел узнать моё мнение насчёт религии, – продолжил Захар начатую во время предыдущей встречи беседу. – Я пока не тороплюсь загнать себя в рамки ни одной из религиозных конфессий. Мне кажется, что религиозные взгляды человека во многом обусловлены его воспитанием и верованиями его родителей, либо тех людей, кто влиял на него в детском возрасте. Мои родители всегда верили в Бога, но никогда не ходили в церковь. Помню, у меня в комнате даже какое-то время стояла икона. Я ругался на неё страшными словами, когда у меня что-то не клеилось, и умолял, когда хотел, чтобы у меня что-то получилось. Но разве икона в этом случае не заменила мне Бога? А теперь, в сознательном возрасте, я рассуждаю так. Рациональных научных доказательств того, что Бог существует, ещё никто не привёл, всё, что ты можешь припомнить – либо околонаучные теории, либо просто чьи-то блаженные фантазии. Однако я допускаю, что всё, что способен вообразить человек, когда-нибудь, где-то, как-то существует, пусть и не обязательно в этой реальности. Следовательно, если человек представил себе Бога, значит, Бог может существовать. И я также не могу привести однозначного доказательства того, что Бога нет, так как ещё не установлено достоверно, откуда произошла Вселенная и что находится за её пределами. Исходя из этого, мой ответ на вопрос, «Верю ли я в Бога?», ни «да», ни «нет». Просто я ещё не располагаю достаточно точной информацией, чтобы ответить на него. И выяснить, есть ли на самом деле Бог или нет – это задача науки. В каком-то смысле это сверхзадача всего человечества – познать все законы Вселенной и самих себя, разобраться, что такое Бог, правда ли настолько неограниченна его власть… А всякие выпердки вроде Клыкова развитию науки и прогресса мешают, и поэтому стоят мне как кость в энном месте… но это я уже отклоняюсь от темы. Так вот, но даже если Бога нет, это не даёт человеку морального права чувствовать себя безнаказанным и совершать гадкие поступки. Отсутствие Бога никак не оправдывает духовный выбор индивида. Какая разница – окажешься ли ты после смерти в райских хоромах/адском котле, либо просто наступит вечная темнота? Если наша жизнь действительно такая зыбкая и сиюминутная, то почему бы не сделать что-то для того, чтобы тем, кто родится после нас, жилось хотя бы чуть-чуть лучше? В самом деле, если после смерти ничего нет, разве жалко потерять жизнь?.. Как раз наоборот, если после смерти наступает пустота, а не продолжение в виде рая или ада либо переход на следующую ступень, тогда жизнь суть безделушка, неприметная искра, которая в отрыве от подобных себе ничего не значит, и только океан искр равен большому костру. Если жизнь в самом деле такая призрачная, преходящая штука, то её не жалко отдать во благо других. И в то же время хочется ценить каждое отвоёванное мгновение, не растерять на пустяки. Ведь потом уже ничего не будет, ни награды, ни кары – пустота. Я не верю в загробную жизнь, и ты меня не переубедишь. Если бы Рай был таким, как его описывают в Библии, в нём было бы скучно, и мне надоело бы там через две недели. А к постоянной боли привыкаешь, и без угрозы смерти она становится просто неприятной, но не страшной. Но мне понравилось, когда ты меня водил на выступление того проповедника, там от людей в зале исходила какая-то особая энергетика, единения и покоя. Хотя пастор сущий шарлатан, якобы прямо при всех в зале вылечил человеку сахарный диабет, у меня бабушка много лет им страдает, окончательного лекарства от него ещё не придумали, и самое страшное, что ты можешь не почувствовать, как сахар падает, и темнота подступает незаметно… И физически эта болезнь не имеет ярко выраженных симптомов, пастырь твой не шарит. В общем, я считаю, что религия имеет смысл как механизм сдерживания животных инстинктов толпы. Она необходима для наиболее недалёких членов социума, как рычаг самоконтроля. Хочет человек сделать подлый поступок, а у него в голове мысль: «Стоп! Нельзя. После смерти попадёшь в нехорошее место… Боженька покарает…» На более умных личностей такой гипноз, конечно же, не работает, хотя когда как. Если бы в мире совсем не было религий, мы бы жили в совсем другой действительности анархии и перманентной войны. Потому что, увы, большинство людей не умеют договариваться и считаться с чужими интересами, когда в голове нету сдерживающих шаблонов поведения. В этом плане да, создателям религий нужно выразить респект, они по-своему гении. Хотя побочные эффекты от применения «опиума», выражающиеся в Крестовых походах, Инквизиции, истреблении староверцев, пожалуй, сторицей позитивный эффект компенсируют…

Дождь разросся до, казалось, невероятных масштабов, и превратился в сплошной поток, который застилал глаза. Как будто христианский Бог, услышав речи Захара, прогневался и решил напугать двух собеседников Всемирным Потопом. Сверкали молнии на горизонте, ручейки воды, текущие под ногами, сверкали на солнце, которое ещё не успело окончательно скрыться и висело на кусочке неба, не завешенном тучами. На самом деле, если что и было пугающее в этой картине, так это её завораживающая красота. Захар чувствовал себя зрителем, удостоенным привилегии созерцать что-то поистине прекрасное.

Обычные зеваки забивались кто куда – прятались под навесы, пережидали в помещениях магазинов. Дождя не ждал никто, и зонтов поэтому не было в руках. А выходить беззащитным под такой сильный дождь никому не хотелось. И только Захар с Ваней «шли напролом», абсолютно не боясь. Когда уровень воды дошёл до колена, они сняли кроссовки и пошли босиком. Ване пришлось подвернуть брюки, Захар и так был в шортах. Наконец, они зашли в подъезд Ваниного дома.

– Фу-ух… Вот это да, – только и вымолвил Захар, натягивая обувь.

– Повезло так повезло, – сказал Ваня.

– Уже второй раз, – добавил Захар, хотя Ваня не совсем понял, что он имеет в виду.

Когда они поднялись в квартиру, дверь открыла мама Вани, женщина, выглядящая необычайно молодо для своих лет. От неё веяло добротой и домашним уютом. Она была в мягких пушистых тапочках на босу ногу. Захар застыл на пороге, не разуваясь, и напоследок вытащил из рюкзака тщательно схороненную от дождя, завёрнутую в пакет книгу «Моби Дик» – подарок Ване на день рождения. Ваня с Захаром оба были летние, только первый родился чуть раньше, во второй половине июня.

– Захар, да ты проходи, чай попьём, – душевно предлагала мама Вани.

– Спасибо большое, но мне пора идти, – вежливо уклонился Захар. Он обычно так делал, когда Ваня звал его в гости.

– Ты чего, там же такой дождь был сильный, вы с Ваней насквозь продрогли. Заходи, только погреешься и поешь печенье, совсем недолго, – мама была убедительна. Она хорошо относилась к Захару.

Как раз поэтому он её немного стеснялся. Логично, что она, как и сын, была глубоко верующей христианкой. И как только они начнут общаться поближе, она станет пытаться склонить его в свою веру. Но если Ване Захар мог честно признаться, что религия – это не его кредо, то отказать маме Вани ему было бы неудобно. Поэтому он намеренно выдерживал дистанцию.

– Захар, правда, заходи, попьём чай, – дружелюбно предложил Ваня.

Захар на миг заколебался. Он стоял в зябком прохладном подъезде, в мокрой одежде, а всего в шаге от него были тёплый чай и тёплая чужая квартира…

– Я очень хочу, правда, – искренне сказал он. – Но я никак не могу остаться. Меня ждёт девушка.

– Ха, он наверняка специально так сказал, чтобы выкрутиться, – подколол Вано, – а на самом деле сейчас это придумал, про девушку. Я его знаю!

– Да нет же, честно, – серьёзно сказал Захар. – Я очень благодарен вам за приглашение, но мне завтра уезжать, а у меня ещё встреча с другим человеком. Ваня, был очень рад с тобой увидеться. До свидания!

– Пока, Захар! – сказал Вано. – Спасибо ещё раз за подарок!

Довольный потраченным временем, Захар, спускаясь обратно по лестнице, набрал номер Алисы. Когда послышался первый гудок, внутри у Захара разлилось сладостное предвкушение.

– Алло. Я уже вышла с работы, – сообщила Алиса. – Забежала домой, скоро поеду к тебе.

– Хорошо, я тоже направляюсь на квартиру, – сказал Захар. – Тогда если приеду раньше, буду там тебя ждать.

– До встречи, милый! – сказала Алиса.

Захар вышел на улицу. По закону подлости, дождь как раз закончился. Как будто природа специально подгадала именно то время, когда Захар с Ваней будут идти до Ваниного дома, чтобы Захар опять, как и вчерашней ночью, промочил одежду (на этот раз уже другой комплект). Но Захар не расстраивался по таким пустякам. Насвистывая какую-то музыку, возможно знакомую, возможно импровизированную, он вышел из подъезда и углубился в сгущающиеся сумерки, так как пока он общался на пороге квартиры с Ваней и его мамой, поднимался наверх и спускался обратно, закат планомерно подходил к концу, и романтическое время суток было совсем близко…

Глава 11. Дым любви

…Зайдя в прихожую и скрывшись от посторонних глаз, сначала они просто повисли друг на друге. Минут пять они стояли и обнимались, не говоря ни слова. Потом переместились в кухню. Захар поставил чай.

Они сели так, чтобы Алиса могла положить соблазнительные ножки Захару на колени. Девушка стала рассказывать, как у неё прошёл день. Захар заметил сеточку тоненьких царапин, покрывающих её икры, вроде тех, что можно по неосторожности причинить бритвой. Алиса объяснила, что царапины, вероятно, остались от водорослей после недавнего купания. Глядя на эти отметины, Захар почему-то вспомнил о русалочке, которой каждый шаг по грешной земле давался ценой немыслимой боли, как будто она ступала по острым ножам. Алиса даже внешне походила на русалочку. Он бережно погладил её ноги.

– Слушай, у меня есть один проект, который я намерен реализовать, – сказал Захар. – Мне пришла в голову эта мысль зимой, когда Февральный только объявил о своём участии в выборах, и я размышлял, чем я могу ему помочь возродить страну. Каждый делает то, что лучше всего умеет, правильно?