Макар Авдеев - Пора выбирать

– Нет такого слова «ложить».

– Что-что-что? – подняв голову, переспросил старичок, который до этого, возможно, даже не видел Захара.

– Нет такого слова «ложить», есть слово «класть», – отчётливо процедил Захар.

– Как это нет такого слова? Ну, вот ты же говоришь «положить на стол», или «сложить в сумку»?

– В том-то и дело, что слово «положить» есть, а слова «ложить» нет, и так же слово «класть» есть, а «покласть» нет, – ответил Захар, но зная, что старик всё равно не поймёт его путаные объяснения, махнул рукой. «Вот так всегда, – додумал Захар, – обвиняете молодое поколение в незнании, а сами прокалываетесь на элементарном. И кто, спрашивается, виноват в повальной неграмотности, как не ваше поколение… Учили-то вы».

Уже по возвращению в Майский порт, в самых последних числах октября, его ждало шокирующее открытие. Оказывается, дядя и тётя из Николаева решили сделать сюрприз его родителям и нагрянули к ним в гости! Они приехали совсем ненадолго, на недельку, и большая часть этого срока уже прошла, вернись Захар на день-два позже (несколько дней он ехал в поезде), и не застал бы их! А так, он наконец встретился с Юрием, конечно, не рассказав о том, что совсем недавно стоял в Николаеве, под окнами его дома, когда дядя ещё не уехал. Вместе с родителями, они все вместе посидели в беседке у загородного дома, и поели поджаренный на огне гребешок (кроме Захара, который поел овощной салат). Только Сергея с Зоей, пожалуй, здесь не хватало.

…Приехав к бабушке, он сразу сел напротив неё и выложил всю правду насчёт того, что ездил в Украину. Бабушка поохала-поахала, узнав, что внук в одиночку неделю добирался на поезде от Майского до Москвы, а потом ехал на автобусе через границу до Киева, то есть, проехал, буквально, полсвета. Гордеев взял с неё обещание, что родителям не скажет. Бабушка уже проговорилась маме, что Захар оставил у неё вещи и предупредил, что некоторое время заглядывать в гости не будет, то есть, возможно, куда-то уезжает.

Но они решили, что он поехал волонтёром на ликвидацию лесных пожаров в Иркутскую область. О которых Захар ни сном ни духом не ведал. Бабушка волновалась, каждый день смотрела репортажи с «места событий» по новостям, надеясь, что где-нибудь на заднем плане может мелькнуть лицо внука. Правда же о том, что Захар ездил в Украину (страну фашистов) к знакомому писателю (бабушка за всю жизнь прочитала несколько десятков книг), который был «за бандеровцев» (!) оказалась для бабушки куда более потрясающей. Но она должна была её знать. Если кому-то из родственников Захар и мог поверить почти все свои личные секреты (кроме интимной жизни), то это была бабушка, потому что она никогда его не ругала и не осуждала.

Сначала Захар думал перекантоваться у бабушки несколько дней, а потом съехать, начать снимать квартиру, найти подработку и продолжить распространять доклады. Но, выложив в соцсетях свой «репортаж» о поездке в Украину (какое облегчение, что родители были «немодными» и в соцсетях не тусовались) и листая комментарии, Захар остановился на комменте Макса Панфилова из штаба (того паренька, с дредами), который написал: «Возвращайся скорее, одд без тебя стынет». «Что такое одд?» – написал в ответ Захар. «Одд – от двери к двери, – пояснил Макс. – Новая форма агитации, поквартирный обход. Берём пример со Штатов».

Захар крепко задумался. Был уже ноябрь – сегодня первое число. В конце декабря Февральный должен выдвинуться на выборы, подать документы на регистрацию в кандидаты. А зримых изменений в сфере гражданского самосознания в стране так и не видно. Если его не пустят – под надуманными основаниями, конечно – всколыхнёт ли это волну всеобщих протестов по всей стране, как и было задумано? Не факт. В таких условиях – разумнее ли тратить время на поиск работы, квартиры, и на малоэффективную возню с докладами, или лучше с максимальной самоотдачей влиться в агитацию?

Конечно, лучше совместить. Но даже если Захар будет одинаково хорошо успевать и то, и то (хотя до отъезда у него это не особо получалось, и он больше заморачивался как раз с докладами и бытовухой, чем с агитацией), всё равно время, потраченное на первое, можно было бы уделить штабу, и результат будет вдвое больше. А вдруг Захар и окажется тем самым мышом из сказки «Репка», который потянул за кошку, и его вклад в общее дело оказался решающим, хотя он был самым маленьким?

Но если он не будет дальше распространять доклады, то не достигнет даже минимально запланированного результата, несколько сотен. Из чего получается, что изначально вся эта акция и написание самого доклада было зря. Одна сотня – конечно же немало, но не стоило потраченного времени, денег и таких усилий. И если бы Захар потратил всю эту уйму энергии на штаб, то вышеупомянутые изменения в гражданском самосознании могли бы уже начаться. Дилемма. А если он дальше будет распространять доклады, то докажет самому себе, что «овчинка стоила выделки», но это может уже не иметь смысла, потому что ГЛОБАЛЬНЫЕ изменения в обществе так и не произойдут. И посоветоваться-то не с кем, потому что нет человека, с которым он может откровенно говорить на столь неоднозначную тему. Алиса всё равно не скажет ему чистую правду.

Что же делать? Эгоизм или коллективизм? Индивидуализм или коммуникабельность? Если Захар не будет до конца следовать собственным идеям и интересам, он станет обычным «рядовым» членом общества, обычной марионеткой. Но сама прекрасная Россия будущего, за которую они боролись, тяготела к западной либеральной модели, которая ставила отдельную Личность превыше общества. И сможет ли Захар построить её, а потом эффективно реализоваться в такой России, если сам по мышлению станет марионеткой? Если слишком много «идти на компромисс», то к моменту наступления светлого будущего всё, что он будет уметь, это маршировать строем и выполнять приказы, нет?

Захар сделал несколько глубоких вдохов. Он лежал на диване в бабушкиной квартире (сама бабушка спала в соседней комнате), за окном занимался рассвет. Ситуация действительно парадоксальная. И чтобы принять решение, нужно взглянуть на неё со стороны. Если бы Захар был не самим собой, а, скажем, кем-то другим, что бы он самому себе посоветовал? Очевидно, перестать потакать своей гордыне и начать полноценно взаимодействовать со штабом и другими волонтёрами.

Но тогда что делать с докладами? Ничего, он задумал эту акцию, он её выполнил. Сотня прозревших «счастливчиков» не так уж мало. Прибережённые для продолжения акции деньги можно потратить на обеспечение своего существования до конца кампании. Чтоб не тратить время на поиск квартиры, ведь именно сейчас каждый день важен как никогда, можно какое-то время перебиться у бабушки, а чтобы было по-честному, разделить с ней траты на еду пятьдесят на пятьдесят. О чём Захар не замедлил известить бабушку наутро, когда она проснулась (сам он в эту ночь так и не заснул).

Хотя мама недавно сказала Захару, что тот может жить на квартире в городе, сколько надо, и они с отцом не будут к нему неожиданно вторгаться и приезжать с проверками, когда его не будет дома, и не будут лезть в частную жизнь сына. Захар пожалел, что мама не сказала этого раньше, когда он ещё был с Алисой, потому что тогда они бы не поссорились из-за того, где жить, в гостинке или на квартире, и возможно, ещё оставались бы вместе. Ради Алисы Захар бы согласился пожить на жилплощади родителей. А ради себя нет. Поэтому либо снимать квартиру, либо пока жить у бабушки, независимо от родителей. Раз бабушка не выгоняет, значит, пока у неё.

«К чёрту всё! – подумал Захар. – Иду вместе с ребятами в одд! – Коммент Макса дал ему понять, что в штабе про него помнят и ждут, привёл в чувство и помог отбросить ненужную идею с докладами. – А может… Никаких может!»

Однако он был честен с собой и понимал, что пока не готов идти в одд. Имеющихся у него познаний в экономике и других вопросах недостаточно, чтобы вести содержательную дискуссию. А если ты приходишь домой к человеку, ты не просто рекомендуешь ему как-нибудь на досуге заглянуть на сайт Феврального, ты приходишь с целью убедить его отдать свой голос, а это не так-то просто, и нужно самому иметь достаточно сильную позицию. В нравственном плане позиция Захара была достаточно сильной. Он понимал, что отступать некуда, и что или на выборах победит оппозиционный кандидат, или вся страна погрузится во мрак ещё как минимум на шесть лет. У его приятеля Сергея из Николаева близкий друг Андрей погиб в войне с Россией. Если Клыков победит, Алиса скорее всего уедет в Германию, и страна лишится яркого светлого и неординарного человека. Так же, как она, многие уедут, а большая часть самых просвещённых и осознанных уже уехали и никогда не вернутся. Да даже та Капустина, в которую Захар был влюблён в конце школы, пускай она и «вне политики» и все её мысли не распространялись дальше темы маникюра. Захар не хотел, чтобы эта девушка, например, вышла замуж, а потом мужа избили менты и заставили подписать чистосердечное в преступлении, которого он не совершал, потому что им тупо надо выполнить месячную норму по раскрываемости. Не за такую страну сражался прадед Захара, мамин дедушка, ветеран Второй мировой войны. Гордеев не считал, что Капустина, какой бы дурой набитой та ни была, заслуживает подобной участи, и не хотел, чтобы она жила в такой стране. Поэтому надо бороться, бороться до победного, а если даже не победить, то хотя бы хорошенько напакостничать Клыкову, чтоб тому жизнь малиной не казалась.

Но как это объяснишь тем, кого «всё устраивает», и чья жизнь вращается по порочному кругу «работа – дом – телевизор – бухло»? Для этого нужно располагать достаточной фактологической базой, и Захар на несколько дней оторвался от внешнего мира, чтобы её найти и изучить.