– Что-то я уработался, – сказал Макс. – Как ты смотришь на то, чтобы зайти куда-нибудь поесть, перед тем как идти в штаб?

– Можно зайти ко мне, – предложил Захар. – Я же тут живу через улицу. Правда, предупреждаю сразу, пожрать у меня особо нечего.

– Ничего, прорвёмся, – оптимистично сказал Макс.

Они пришли к Захару на квартиру, и Гордеев сварил две порции качественных итальянских макаронов из твёрдой пшеницы, и приукрасил сверху аппетитным томатным соусом. Незамысловато, но вкусно. Макс подобрел, хотя прежде несколько прохладно относился к Захару, видимо потому, что до этого они не разговаривали по душам, и стал рассказывать про то, как ездил в другие страны, такие как Южная Корея, и как там хорошо живётся. Захар прекрасно знал об этом, поскольку также путешествовал с родителями по западным странам.

Ещё, как оказалось, Максим тоже увлекался серией «Сталкер», и даже когда-то пробовал написать фанфик по её мотивам. Кроме того, он также писал фанфики и по другим литературным вселенным. Когда Макс узнал, что Захар тоже из пишущей братии, у него буквально загорелись глаза. В общем, выяснилось, что им может быть интересно вместе, и не только в ключе обсуждения организационных вопросов кампании. Захар рассказал, что его близкий друг, теперь уже не только по переписке, писатель Сергей Вольный – как раз написал более десятка книг в упомянутую серию «Сталкер». И даже договорился с Максом, что обязательно одолжит ему почитать самую крутую, по версии Захара, книгу из этого цикла, которая называлась «Живая легенда»…

Помимо проходных и электричек, в формат утренней агитации вскоре решили включить поликлиники и больницы. В бесплатных поликлиниках по утрам традиционно скапливались огромные очереди. Чтобы успеть попасть на приём к врачу, все стремились прийти как можно раньше, так как электронные очереди пока были мало где внедрены. В одну из таких поликлиник, в районе Столетья, где жила бабушка Захара, а также, неподалёку от неё, Максим, Гордеев договорился отправиться поагитировать вместе с Панфиловым и его девушкой Дашей.

Когда ещё только начинало светать, Захар доехал на автобусе из центра до Столетья и принялся ждать на остановке, где они с ребятами условились встретиться. Задумавшись, он загляделся вдаль… Кто-то положил ему сзади на плечи руки в рукавичках. Захар обернулся и увидел улыбающуюся Дашу, причём та улыбалась так, как будто давно хотела его увидеть. Даша казалась ему хрупкая и прекрасная, как Снежинка.

– О, привет! – сказал Захар. Они обнялись, и в объятиях друг друга им ненадолго стало теплей в это холодное утро. – Как тебе удалось так незаметно подкрасться?.. Признавайся, ты ниндзя? Обычно я всех засекаю на дальних подступах.

– Просто кто-то не выспался, – засмеялась Даша.

– Где Макс, кстати? – спросил Захар. – Он уже десять минут, как должен прийти.

– Он придёт, – уверенно сказала Даша. – Проспал, наверное. Но он живёт тут совсем рядом.

– А вы разве не вместе… живёте?

– Нет, – сказала Даша. – Мы пока ещё не на этой стадии. Ты не забыл газеты взять?

Макса пришлось ждать минут пять. Вид он имел хмурый и невыспавшийся, впрочем, как обычно. Помимо учёбы и основной агитации, Макс помогал штабу ещё и как SMM-щик (они с Яриком «несли вахту» посменно, через сутки). Неудивительно, что при таком загруженном графике вид он имел «непрезентабельный». Захар, Макс и Даша пошли к поликлинике, которая располагалась практически в трёх шагах от остановки. Поликлиника открывалась в 07.45, но из-за того, что Макс задержался, они пришли не к самому открытию, а немного позже.

Впрочем, такого наплыва народу, как можно было ожидать, не случилось. Торчать снаружи быстро приелось, так что Захар, как самый наглый из них троих, совершил разовый «рейд» внутрь, и, тихонько проскользнув мимо регистратуры, тщательно обошёл все коридоры первого этажа, постаравшись всучить газету каждой встреченной бабульке или хромому старичку. Версию, что электорат Клыкова состоит в основном из пенсионеров, которые поголовно смотрят телевизор и к тому же в силу возраста не склонны к переменам, не стоило игнорировать. Захар не решился разве что заходить в сами кабинеты и предлагать газеты персоналу, хотя мысль наклеить плакат на дверь у него была, но он подумал, что треск отдираемого скотча привлечёт ненужное внимание.

После восьми концентрация людей у главного входа немного повысилась, хотя такого ажиотажа, как на проходных, всё равно не наблюдалось. Примерно в половину девятого Макс сказал:

– Ну ладно, мне пора ехать открывать штаб. Но так как газет ещё прилично… Тут по карте есть другая больничка рядом, противотуберкулёзный диспансер. Дуйте туда, там пораздавайте. Ну, и напоследок наклейте штук десять плакатов.

– Как скажете, генерал!! – отозвалась Даша.

Они с Захаром остались вдвоём и побрели дворами к пресловутому диспансеру. Так как район был довольно неоднородный, и частично состоял из аккуратных подлатанных домов и ровных дорожек, а частично из старых развалин и запущенных переулков, пробираться иногда приходилось ухабами, колдобинами и пустырями, поэтому Захар поддерживал Дашу под руку, чтобы та не поскользнулась. Девушка не «артачилась» по этому поводу, в отличие от Ани, видимо, понимая, что сломанный об лёд нос или рука в гипсе – не лучшее подспорье для волонтёра.

Диспансер оказался ограждён, и ребята не стали соваться внутрь, остались раздавать с внешней стороны ворот, Даша справа от калитки, Захар слева. Правда, посетителей было меньше, чем в предыдущей поликлинике. Зато само место рядом с диспансером оказалось «проходным», и много людей просто шли мимо по своим делам. Поэтому Захар остался у входа, а Даша сместилась немного ближе к основному людскому потоку. Так как всех циркулирующих через калитку Гордеев успевал «окучивать» и в одиночку. Некоторые из них оказывались иностранцами и не говорили по-русски.

– У меня пусто, – сказал Захар, избавившись от своей части агитки, и они пошли в сторону остановки.

– А у меня осталась одна газета, и никто не хочет её брать, – грустно сказала Даша. Она вообще была тихоней и, как понял Захар, уличная агитация явно не её конёк. Прежде чем решиться подойти к какому-либо человеку, она сначала несколько секунд испытующе смотрела на него, потом делала два-три неуверенных шага в его сторону, как будто колебалась, и только потом заводила разговор.

– Дай мне, – сказал Захар, и, выхватив газету, принялся с бодрой позитивной интонацией «обрабатывать» какую-то бабушку, которая перед этим, ничего не подозревая, мирно шаркала к ним навстречу.

– Отлично, теперь осталось только расклеить плакаты, – сказала Даша, когда Захар окончил свой «мастер-класс».

Они подошли к обычному жилому подъезду. Захар снял перчатки и стал доставать из рюкзака стопку плакатов, а также необходимые для расклейки предметы – ножницы и скотч. Дашины ладони в рукавичках прижали лист к доске для объявлений.

– Ну чего ты так криво наклеил? – огорчилась Даша.

– А правда, что все девушки – перфекционистки? – спросил Захар.

Следующее объявление клеила девушка. Для этого ей пришлось снять рукавицы, и когда Захар держал верхний край, Даша наклеивала скотч и её едва тёплая ладошка мимоходом коснулась руки Захара. Захару было приятно, но он не подал виду. В дальнейшем, когда они клеили другие объявления, эта милая оплошность повторялась ещё несколько раз.

– Ну вот и готово, – сказал Захар. – Можно, конечно, ещё поклеить, но Макс говорил про десять, а мы уже двенадцать сделали, два дома по шесть подъездов.

– Какие у тебя планы сейчас?

– Наверное, в штаб, попить чаю, – сказал Гордеев. – А ты домой, как обычно?

Даша кивнула. В любом случае, им обоим нужно было ехать в направлении центра. Захар зашёл в какой-то автобус, и девушка вошла за ним. Автобус поехал.

– Ты случайно не посмотрела, какой номер? – осведомился Захар.

– Нет. Ты так уверенно зашёл, и я зашла следом за тобой, – рассмеялась Даша.

– В принципе, здесь большинство автобусов должны идти по направлению к центру, – авторитетно сказал Захар. – Хотя какой-нибудь может и свернуть по дороге…

– И завезти нас куда-нибудь не туда… – задумчиво произнесла Даша.

Глава 8. Новая религия

Поликлиника на Луговой. Помимо двух медучреждений на Столетье, агитаторы штаба предпринимали попытки «осваивать» поликлиники и в других районах города. Одна из них находилась поблизости от автобусной остановки на Луговой, улице, соединяющейся со Светланской, на которой жил Захар. К ней Гордеев намеревался отправиться с активистом Митей Гуляевым. Кроме них двоих, в том же районе жил только Георгий, но он тем утром отправился с другой группой ребят на проходную.

Захар приехал на Луговую к условленному времени, повертел головой, ища глазами знакомого. Не обнаружив его в зоне высадки из автобуса, перешёл на зеркальную остановку на другой стороне улицы, предполагая, что Митя будет ехать по ней, как он и анонсировал заранее. Походил кругами минут десять, но Мити нигде не было. Проблема в том, что в этом месте находилась сложная развилка, транспорт останавливался в нескольких местах, которые соединялись системой переходов, надземных и наземных, и разминуться здесь было как две листовки раздать. Гордеев несколько раз написал Мите в «Телеграмме» и пытался дозвониться. Для этого приходилось специально заходить в один из двух надземных переходов – за счёт того, что он крытый, в нём было теплее, чем снаружи, и батарея телефона не так сильно разряжалась. Но безуспешно – абонент упорно пропускал вызовы и не читал сообщения.

«Допустим, у него разрядился телефон, и он не может ответить, но сам-то почему не появляется?» – недоумевал Захар. Он терпеливо три раза обошёл вдоль и поперёк все остановки на этой дорожной развилке, мысленно переживая из-за того, что вечером не успел договориться точно, на какой именно стороне улицы встретиться. Прищуриваясь и вглядываясь в лицо каждому прохожему, и в конце концов убедившись, что Мити нигде нет, а лимит времени уже вышел, Захар поспешил отправиться к месту предполагаемой раздачи, резонно рассудив, что если они с напарником каким-то загадочным образом разминулись, а у того сел телефон, Митя бы счёл самым очевидным вариантом идти к поликлинике и ждать Гордеева у входа, так как там уж разойтись, не заметив друг друга, просто невозможно.