При этом он настаивал на том, что это не он принял такое решение, а в Москве, мол, в связи с уменьшением количества пожертвований, сокращают финансирование многих штабов, в том числе в Майском порту, и поэтому теперь у них стало на одну вакансию меньше. И якобы решение об увольнении Георгия было принято наверху, в Москве, неким менеджером по региональным отделениям Олегом Сосновым. Но в беседе, обосновывая причины такого шага, постоянно ссылался на личные мотивы его конфликта с Жорой. Алиса же сразу заявила, что если уходит Жора, тогда увольняется и она по собственному желанию. Дима упрашивал её ещё раз всё обдумать, но та была непреклонна.

Захар вошёл в подсобку, когда оттуда, хлопнув дверью, вылетел Вася, отчаявшись переубедить Диму.

– Дмитрий, я считаю, что в данной ситуации ты не прав, – откровенно сказал Захар. – Я нормально к тебе отношусь, но ваш частный конфликт с Жорой – это сугубо ваше вдвоём личное дело, которое должно решаться за стенами штаба. Пойдите с ним в тёмный переулок и поговорите по-мужски, один на один. Набей ему морду, в конце концов, если считаешь, что он тебя обидел. Но работа-то тут причём?

– Так-то Захар прав, Димон, – поддержал Даниил Дубровский.

– Захар, я ни на кого никогда не обижаюсь, я очень добрый человек, – возразил Дима. – Георгий меня не устраивает именно как сотрудник. Он не справляется со своими обязанностями.

– С какими именно обязанностями он не справляется?

– Он безответственный, и ему абсолютно нет дела до того, что происходит в штабе.

– Неправда, – заступился Захар. – Я помню, когда кое-кто из наших ребят оставались вечером в штабе поиграть в настолки, и оставили после себя срач, Жора отругал их и сказал, что если ещё раз такое повторится, то никаких настольных игр больше не будет. Будь он безответственным и равнодушным, он бы так не сделал.

– Ты привёл один частный случай, – парировал Дима, – а я говорю в целом. Например, много раз было такое, что я его прошу: Георгий, выброси картонки, они стали слишком грязные, постели новые. Повторяю через некоторое время, а он ничего не делает. А если и выносит, то нехотя, да к тому же огрызается. А зачем мне работник, который не может нормально исполнить моё поручение?? Раз всё равно приходится просить других волонтёров.

Дмитрий имел в виду куски картона, которые были положены на полу возле входа, чтобы люди, приходящие с улицы, где слякоть и снег, не так сильно пачкали пол, и его не приходилось заново мыть после каждого посетителя.

– Дима, – ласковым голосом сказал Захар, – ну послушай себя. Давай начистоту: вы с Жорой находитесь в штабе на равных правах. Вы оба делаете своё дело – ты сидишь за компьютером, а он работает с людьми. Так с чего ты взял, что он должен выполнять твои прихоти?! Конечно, формально ты можешь ему указывать, но морального права на это у тебя нет. Неужели так трудно взять и самому выбросить эти картонки, раз они тебе мешают?

– Но он и со своими непосредственными обязанностями не справляется, – заявил Дмитрий. – Он агрессивный и некоммуникабельный, кричит на людей и отпугивает сторонников.

– Ну да, конечно. Что-то на меня он ни разу не кричал, и при мне ни на кого не повышал голос.

– Буквально несколько дней назад он орал в разговоре со мной по телефону! Сотрудник не имеет права так разговаривать с начальством.

– Но это ваши личные тёрки. Кого-то ещё можешь привести в пример, на кого бы он повысил голос?

– Могу. Э-э, этот, как его… Виталий Постернак.

– Кто?! – воскликнул Захар. – Я его не знаю. У нас нет человека с таким именем.

– Или Виктор… да, Виктор Постернак. Он как-то раз приходил в штаб, а Георгий на него наехал очень сильно, ни с того ни с сего, просто из-за субъективной антипатии. Постернак потом мне жаловался.

– Не ври, не просто так он на него наехал, – вмешалась в разговор Алиса. – Постернак приходил в штаб и съедал всю еду, которая покупалась для волонтёров.

– То есть ты, Дима, хочешь сказать, что при твоём нахождении на посту координатора, еду, которая моя мама покупала в штаб для активных ребят за свои деньги, приходит и жрёт какой-то левый Постернак, и Георгий неправильно сделал, что его одёрнул? – офонарел Захар.

– Не только твоя мама, – добавила Алиса, – в том числе и еду, которую Жора готовил у себя дома.

– Но это не повод грубить человеку, – не соглашался Дима. – Можно ему как-то намекнуть… В конце концов, просто вежливо попросить удалиться.

– Так может, Жора так и сделал, а Постернак его оболгал? Откуда ты знаешь? – настаивал Захар. – Ты сам-то присутствовал при этой ситуации? Или, как обычно, сидел, уткнувшись в свой компьютер?

– Давайте не будем переходить на личности, – обиделся Дима. – Кроме Постернака, были ещё и другие. Ты же долго отсутствовал в штабе, многого не знаешь… весь октябрь тебя не было.

– Кто ещё, кроме Постернака?!

– Христос.

– Так мы же тот случай вроде обсудили, ещё когда собирались с Тучиным? Или ты решил нам рассказывать сказку про белого бычка?

– Понимаешь, Захар, слишком много всего накладывается, – упорствовал Дима. – По отдельности, может, всё это и ерунда, а вместе подтолкнуло меня задуматься, а нужен ли штабу такой проблемный сотрудник.

– Дима, – стальным тоном сказал Захар. – Послушай меня очень внимательно и услышь. У меня может быть гораздо больше, чем у тебя, причин не любить Жору. Но это не должно никак влиять на наше общее дело, которое мы делаем. А тем более, когда на носу выдвижение Феврального, после которого начнётся уже настоящая предвыборная кампания. Так что ты выбрал самый неудачный момент, чтобы решать свои личные непонятки.

– Дело же не в моём личном отношении. Я принял решение, оно было сложным, но я не боюсь предпринимать непопулярные шаги, если это нужно для построения прекрасной России будущего. И как бы вы ни старались выгораживать Георгия, решение относительно него не поменяется.

– Так кто принял решение – ты или всё же Олег Соснов?! – вклинилась Алиса.

– Какое бы решение ты ни принял, ты не можешь привести его в исполнение, если все участники нашей команды против, – сказал Захар. – Ты же не диктатор. И у нас не строгая иерархия. Мы боремся за демократию, вообще-то. Так что если нам не нравится твоё руководство, мы просто расходимся и начинаем искать другие пути, как дойти в прекрасную Россию будущего. Посмотри: здесь сидят свободные люди. Алиса, Ярик, Злата, Аня, Макс, Даниил… и они все не поддерживают увольнение Жоры. Потому что если бы не он, они бы тут не сидели. Это он собрал команду, он собственноручно делал ремонт в этом помещении. Ты не можешь взять и за пару дней до решающего момента всей кампании лишить команду одного из двух ключевых людей.

– Двух, – усталым голосом поправила Алиса.

– О чём ты говоришь, я же не гоню их из штаба? С Жорой и Алисой мне бы хотелось остаться в хороших отношениях, и двери штаба для вас всегда открыты. Вы можете помогать кампании, как обычные волонтёры.

Жора криво усмехнулся.

– Спасибо за разрешение, – с сарказмом сказала Алиса.

– Блин, да очевидно, что даже если Алиса не уволится, Жора всё равно будет вынужден искать работу, как-то крутиться, и он не сможет уделять столько времени кампании, как раньше, – возразил Ярик. – Если вообще сможет. Эффективность сразу же снизится.

– Поэтому, несмотря на то, что бюджет штаба сократили, я, так и быть, готов взять на место Жоры… Макса Панфилова, но на половину ставки, потому что на полную вакансию денег уже не хватит. Или тебя, Ярослав.

– На фиг мне не нужно это место такой ценой, – отрезал Ярик. – А кто будет заполнять отчёты по листовкам, когда Жора и Алиса уйдут? Ни я, ни Макс банально не имеем представления, как работать с программой, в которой это делается, я даже ни разу не видел интерфейс. А тратить время на обучение, когда надо ударно агитировать…

– Видишь, Дима, все факторы выступают против увольнения Жоры, – резюмировал Захар, который уже устал от этого разговора. – Скажите, есть ли хоть один из здесь присутствующих, кто поддерживает решение Димы?

На миг воцарилась тишина.

– Кхе-кхе, – подал голос Денис. – Вообще-то, Захар, мне кажется, что ты слишком идеализируешь Жору и Алису, и преувеличиваешь их роль для кампании. Да, они опытные волонтёры, но не бывает незаменимых людей. Когда я служил в армии, там было так: есть солдат, а есть офицер. И вот в нашем штабе Дима – офицер. Его решения могут кому-то не нравиться, но так уж повелось, что приказы не обсуждаются. Так что я предлагаю быть реалистами и продолжать заниматься избранным делом, несмотря на кадровые перестановки. И если Ярик или Макс всё-таки откажутся занять место Жоры, то я предлагаю тебе, Дима, подумать над моей кандидатурой.

– Вот видите! – подхватил Дима. – Что и требовалось доказать. Есть всё-таки среди нас люди, которые имеют здравое независимое мышление…

– Денис, – обратился Захар. – Если бы я находился в штабе такой короткий срок, как ты сейчас, то я бы на твоём месте сидел и помалкивал.

– Да, я новичок, – сказал Денис. – Но вот опять же, Алиса сегодня меня фактически бросила. Хотя я совсем недавно с вами, ничего толком не знаю, а она отправила меня одного с тобой в агитпрогулку, и когда меня задержали, я испытывал не самые приятные эмоции, мягко говоря, на меня оказывали психологическое давление. А если бы она пошла с нами, этого бы не случилось.

– Но ты ведь знал, куда идёшь, когда шёл к нам в штаб? Или ты новости не читаешь? Жене координатора сочинского штаба менты ломали пальцы. Так что оппозиция – это не для трусливых! И здесь каждый – рассчитывает прежде всего на самого себя! Тебя в армии разве не научили принципу: «рассчитывай сам на себя»?

– Ребята! – воскликнул Макс Панфилов. – Хватит вам! Денис прав в том, что вы теряете время на пустые споры вместо того, чтобы заниматься делом. Хочу сказать, что я долго нахожусь в штабе, и весь конфликт между Жорой и Димой развивался при мне. Так вот, с одной стороны, Дима многое преувеличивает, но с другой, Жора тоже иногда может сорваться и повысить голос. Хотя я не помню ни одного случая, чтобы это было без причины. – Макс, который безоговорочно поддерживал первое восстание против Тучина, замялся. Ему предложили стать сотрудником штаба, а для бедного студента получать деньги за любимое хобби будет нелишним. – Поэтому я предлагаю обоим сторонам услышать друг друга и достичь компромисса. Или, если это невозможно, забить на разборки и работать дальше. У нас уже меньше чем через неделю выдвижение, не время цапаться.