– Китти, мы принесли тебе печальную весть, – сказал Чарльз, когда они остались одни в маленькой гостиной. – Отец умер в Кале.

– О нет! – Она разразилась слезами.

Братья утешали ее, ощущая неловкость перед лицом такого бурного выражения горя.

– Что будет со мной?! – воскликнула Кэтрин.

– Теперь глава семьи – я, – сказал Чарльз, – хотя, боюсь, это мало что значит, так как у меня нет ни денег, ни земель, отец умер в долгах. Его похоронят в Кале, потому что у меня нет средств перевезти его домой.

– А что с Маргарет? – Кэтрин вспомнила о своей несчастной овдовевшей мачехе.

– Кажется, она прекрасно справляется, хотя осталась в нищете и полагается на своих родных, которые помогают ей деньгами. Лорд Лайл очень добр к ней.

– А что с Плейс-Хаусом?

– Его вернули семье Дороти, – ответил Джордж.

– Значит, ничего не осталось, – упавшим голосом сказала Кэтрин.

Но, произнося эти слова, она вдруг поняла, что Чарльз, пусть и без гроша за душой, мог превратить ее мечту о браке в реальность.

Братья печально качали головами.

– Хорошо, что мы служим у герцога, – сказал Генри, – иначе остались бы нищими.

– Он договорился с герцогиней, ты сможешь и дальше жить здесь, – сообщил Чарльз Кэтрин.

– Братец, – начала она, – есть один человек, кузен герцогини, который готов жениться на мне без приданого.

– И кто же это?

– Мистер Дерем. Фрэнсис Дерем.

Братья переглянулись.

– Он мошенник, – сказал Генри, – и не пользуется уважением, насколько я знаю.

– Китти, ты можешь сделать лучшую партию, – добавил Чарльз, – даже без приданого. Я позабочусь о тебе. В Норфолк-Хаусе и при дворе есть немало молодых джентльменов.

– Но я люблю мистера Дерема! – выпалила Кэтрин. – И он любит меня!

– Это неподходящий супруг для тебя, – настаивал на своем Чарльз. – Я не допущу, чтобы ты вышла замуж за человека с сомнительной репутацией, какой бы близкой ни была твоя связь с ним.

Какой смысл спорить? Кэтрин давно знала Чарльза. Если он что-то решил, его не переубедишь.

– Хорошо, – сказала она, поднимаясь и думая, что более подавленной чувствовать себя невозможно. – Я должна надеть траур и помолиться за душу отца.


Фрэнсис спокойно отнесся к известию, что надежды у них нет, но Кэтрин была безутешна. Казалось, будущее не сулит ей ничего хорошего. Недостаточно было встречаться с любимым тайно; их свидания оставляли ее неудовлетворенной и заставляли чувствовать себя совершенно ничтожной, ей будто каждый раз говорили: чего еще тебе ждать от этого мира? Когда она видела другие влюбленные пары, сердце у нее разрывалось на части. Почему она не может выйти замуж за любимого мужчину? Почему им даже нельзя показаться людям на глаза вместе?

Ночевала Кэтрин в те дни в своей спальне. Она не могла вынести вида упражняющихся в постели парочек, занятых тем, что было недоступно ей с Фрэнсисом, или слышать разговоры о помолвках.

Все лето Кэтрин провела в унынии. Жизнь не доставляла никакого удовольствия, и ее по малейшим поводам тянуло к слезам. Отчасти, думала несчастная девушка, это связано со скорбью по отцу, хотя он так давно уехал и оставил ее, что она едва ли ощущала недостаток его физического присутствия рядом. Скорее, дело было в том, что она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы, сиротой без надежд на будущее, и единственный человек, который хотел помочь ей, был бессилен что-либо сделать.

Фрэнсис долго был терпелив с ней, но шли месяцы, и отношения между ними становились натянутыми. Он часто говорил, что когда-нибудь все изменится к лучшему, но Кэтрин не видела, как это может произойти.

В тот день, когда пришло известие, что король женится на немецкой принцессе, они отправились на свою обычную прогулку в северную сторону. Наступил октябрь, воздух был прохладный, и сердце Кэтрин тоже стыло.

– Вы такая тихая, – заметил Фрэнсис.

– Все в порядке. – Она слабо улыбнулась ему.

– Настроение по-прежнему неважное?

Она не могла говорить.

– Я люблю вас, и этого ничто не изменит, – сказал Фрэнсис, глядя на морских птиц, порхавших над заболоченным берегом, – но вы должны как-то взбодриться. Мне неприятно видеть вас такой унылой, это вгоняет в тоску.

– Просто я чувствую, что у меня нет будущего, или у нас, – печально проговорила Кэтрин.

– Но я же здесь! – сквозь зубы прорычал он. – Я здесь, сейчас и люблю вас. Это ведь что-то значит, верно? Такая любовь, как у нас, не всем дается.

– Этого недостаточно! – взорвалась Кэтрин и тут же пожалела, потому что Фрэнсис помрачнел и отвернулся.

– Я не меньше вашего хочу, чтобы мы поженились, но вы, печалясь о несбыточном, не видите того, что у нас есть. И если этого недостаточно, то, может быть, вам угодно покончить с нашими отношениями? – Голос его дрожал как натянутая струна. – Вероятно, тогда вы будете более счастливой.

– Не думаю, что я когда-нибудь еще буду счастливой. – Кэтрин снова заплакала, все глубже погрязая в печали оттого, что Фрэнсис не кинулся ее утешать, как обычно. – Вы хотите покончить с этим?

– Если из-за меня вы несчастны, вероятно, так будет лучше. – Он до сих пор не повернулся к ней. – Но я не оставил бы вас по собственной воле. Важно то, чего хотите вы.

– Не знаю я, чего хочу! – взвыла Кэтрин.

– Тогда едва ли нам следует продолжать, – ответил Фрэнсис. – Если бы вы по-настоящему любили меня, то знали бы и не сомневались.

И он ушел, а она осталась, будто к месту приросла, в слезах и таком потрясении, что сил кинуться вслед за ним не было. Сколько простояла она так на ветру, Кэтрин не знала, но в Норфолк-Хаус вернулась в сумерках и подумала, что ужин, наверное, уже закончился. В любом случае кусок не лез ей в горло.


Через три дня Кэтрин погрузилась в полное отчаяние, неспособная открыть кому-нибудь свое горе или найти Фрэнсиса и наладить заново их отношения. После той злосчастной встречи она с ним не видалась, и что-то подсказывало ей: сам Фрэнсис первого шага к примирению не сделает. Кэтрин понимала, что обидела его, но не знала, как исправить положение. Ничего-то она не могла предложить ему, кроме уныния.

Потом Мэри сообщила Кэтрин о желании герцогини поговорить с ней, и Кэтрин сразу подумала, что ее видели с Фрэнсисом и сейчас выбранят или еще хуже. Однако бабушка, сидевшая у огня, при появлении внучки заулыбалась.

– Кэтрин! – приветливо произнесла она. – Садись, моя дорогая, – и указала на табурет по другую сторону очага. – Как тебе известно, его величество женится на леди Анне Клевской. Остается только сожалеть, что Клеве состоит в союзе с протестантскими принцами Германии, а я предпочла бы видеть на троне королеву-католичку, но, как бы там ни было, мне всегда хотелось устроить тебя ко двору. Вскоре ожидается приезд леди Анны в Англию, и, как ты понимаешь, завязалось соперничество за места при новом дворе. Тебе будет радостно услышать, что милорд герцог обеспечил должности фрейлин тебе и твоим кузинам Мэри Норрис и Кэтрин Кэри.

Кэтрин слушала герцогиню с нарастающим радостным волнением, какого не ощущала уже много месяцев. Она поедет ко двору, окажется в этом волшебном месте, куда как магнитом тянет знатнейших людей страны! К тому же в приличной компании. Кузин у Кэтрин имелось множество, с некоторыми она ни разу в жизни не встречалась, хотя об этих двух слышала, так как отец Мэри Норрис был одним из казненных за прелюбодеяние с королевой Анной, а Кэтрин Кэри – племянница последней, дочь ее сестры Мэри. Кэтрин понадеялась, что они сойдутся.

– Тебе очень повезло, моя милая, – говорила тем временем герцогиня. – Одна юная леди уже была назначена на эту должность, но не смогла занять свое место, и герцог убедил короля, чтобы тот взял тебя.

Кэтрин набрала в грудь воздуха. Она постепенно осознавала реальность происходящего. Ей предстоит жить во дворцах, носить красивые платья, танцевать и веселиться, причем в непосредственной близости от самого короля! Это не сон, это случится на самом деле! От восторга у нее вдруг голова пошла кругом. Более действенного лекарства от всех ее печалей и найти невозможно!

Кэтрин захлопала в ладоши:

– Миледи, лучшей новости вы не могли мне сообщить!

– Я рада, – сказала герцогиня. – Поедешь ко двору и перестанешь таскаться по округе со своим мистером Деремом. Не думай, что мне ничего не известно.

Кэтрин уставилась на нее. И это после всех уловок и ухищрений…

– Твое ослушание достойно порицания, – продолжила бабушка, – но я понимаю, ты действовала с оглядкой. Ну а теперь все равно уедешь ко двору. Надеюсь, ты привлечешь какого-нибудь подходящего поклонника, такого, который обеспечит тебе жизнь, к какой ты, как урожденная Говард, имеешь привычку.

– Но, миледи, вы же готовы были дать согласие на наш брак, если бы отец не стал возражать?

– Я расположена к мистеру Дерему. Если бы все осталось так, как есть сейчас, он был бы для тебя приемлемым супругом. Но тебе выпал великолепный шанс, и я рада, что перед тобой открываются большие возможности. Теперь мы выкинем из головы мистера Дерема, потому как нам многое нужно сделать. Во-первых, собрать тебя ко двору, и как можно скорее. Скоро ожидается прибытие леди Анны в Англию, и ты должна быть готова. Сэр Томас Меннерс, ее будущий камергер, сообщит мне, когда наступит момент прислать тебя. Малин, Мег и Кэт тоже поедут ко двору как горничные королевы. Они надеялись получить места фрейлин, но пусть радуются, что их вообще взяли! Сэр Филип Тилни станет церемониймейстером личных покоев короля, так что они с Малин будут вместе служить при дворе. Женатым придворным выделяют отдельные комнаты.

Герцогиня продолжала болтать, но Кэтрин слушала ее вполуха. Дух захватывало от того, с какой скоростью и как круто изменилась ее жизнь, вдруг обретшая смысл. Впереди замаячило будущее, к тому же блестящее. Однако, прежде чем она сможет им насладиться, нужно обо всем рассказать Фрэнсису. Придется встретиться с ним.