– Хорошо, – скользнув пальцем по моим складкам, отметил мои старания Кронберг. – Пока просто «хорошо», нужно еще постараться. Как же тебе помочь? Подумаем вместе?

О чем думать, как думать – понятия не имела. Единственное, что я смогла – издать жалобный стон, когда он не только не погрузился в меня до костяшек, а убрал палец.

– Подсказка, – усмехнулся мужчина, с удовольствием наблюдая за моей жалкой попыткой потянуться следом за его ладонью.

Краем глаза я уловила какое-то движение, и неожиданно увидела Саймона. Он вошёл в дверь, но остановился на пороге, привалившись к стене, словно роль стороннего наблюдателя в этот раз нравилась ему больше.

– Твоё самое яркое эротическое переживание? – продолжил Дэвид свой допрос, не отвлекаясь на свидетеля.

Похоже, он и вправду решил узнать меня получше, только я не предполагала, что это может делаться таким вот способом. Изуверский метод, жестокая пытка – видеть рядом с собой то, чего хочется больше всего, и не иметь возможности это заполучить.

– Когда вы… ты и Саймон… – решила попробовать.

– Нет-нет, достаточно о нас, – остановил меня Кронберг с каким-то даже неудовольствием. – Теперь давай что-нибудь из юности. Что-нибудь из тех времен, когда ты была ещё девственницей.

Я замолчала, силясь что-то припомнить, а потом решаясь: стоит ли это озвучивать. Но Кронберг умел искушать – он снова прикоснулся ко мне между ног, сильно потер, усиливая, разжигая притихшее было желание, а потом предупредил:

– Я остановлюсь, если ты не начнёшь говорить.

И я решилась.

Выдохнула и ступила на тропинку, выложенную уже почти забытыми, паззлами прошлого.

– Это было на даче. В летнем домике, принадлежавшем моей тётке, – начала я, и это воспоминание вспыхнуло ярче и словно ожило у меня перед глазами…

Глава 8

… Мой кузен Николас был намного старше меня, лет на пять, то есть на целую вечность. Так казалось тогда.

Я уже с восхищением и ужасом слушала рассказы более опытных подружек о том, как это было. Но сама еще не имела такого опыта. Несколько поцелуев с Гейлом – нашим соседом, который вроде как считался моим парнем. И только.

Николас постоянно задирал меня, дразнил или устраивал потасовку, в результате которой я оказывалась на полу или на сеновале где-то снизу, прижатая его крепким телом, и от этого захватывало дух.

Нет, я бы не сказала, что он мне нравился или я была в него влюблена. Но что-то такое было в его взгляде, какая-то сила, которая будто парализовывала меня.

Один вечер я запомнила особенно хорошо. Старшие уехали в город, оставив на нас с Николасом семилетнюю Стейси, еще одну нашу кузину. Вечером, когда она уснула, Николас ушел, сказав мне ложиться спать, не дожидаясь его. Но мне не спалось. От скуки я взялась читать книгу. И через пару часов я услышала, как он вернулся. Я подскочила с кровати, набросила халат на ночную рубашку и стала спускаться – чтобы вместе выпить чаю, расспросить, где он был…

Но еще на лестнице услышала голоса – один принадлежал Николасу, другой был женский. Я замедлила шаг и на цыпочках подкралась к гостиной. Заглянула в приоткрытую дверь и застыла.

С ним была жена молочника, она была старше нас и казалась мне тогда почти старой – ей было, пожалуй, уже за тридцать. Но поразило меня не это, а то, что они делали.

Женщина стояла на коленях перед Николасом, а он резко всаживал свой член ей в рот. Это был первый в моей жизни член, который я увидела не на картинке. И я как завороженная смотрела, как он исчезает во рту женщины, врываясь глубоко, в самое горло, и появляется вновь. Мокрый, большой, неугомонный, мне казалось, что с каждым толчком он становился все больше.

Николас крепко ухватил женщину за волосы и буквально насаживал ее на себя.

– Соси, сучка! Соси лучше. Тебе ведь нравится сосать… – приговаривал он между толчками. – Потому что ты ебаная шлюха.

Он говорил все эти обидные вещи, но она не обижалась, наоборот, она стонала и, казалось, пыталась взять член еще глубже, еще плотнее. Наконец, Николас с тихим рыком оттолкнул ее, поставил на четвереньки и вошел в нее. Я слышала звуки плоти, ударяющейся о плоть, стоны, вскрики, грубые словечки.

И… неожиданно поняла, что больше всего на свете хочу быть там, на ее месте, чтобы все это проделывали со мной.

Внизу живота все сводило сладкой судорогой. Я хотела прикосновений, хотела этой грубости. Я смотрела на них во все глаза и сама едва сдерживала стоны.

Не знаю, сколько времени прошло, когда Николас гортанно вскрикнул и как-то особенно сильно и резко задвигал бедрами, а потом словно обессиленный упал на женщину сверху.

– Ты была прекрасна, малышка. Просто охуительна, – сказал он.

И я снова удивилась. Теперь он говорил с ней так нежно. Словно это не звучало пошло и словно и не он до этого оскорблял ее, выхрипывая ругательства.

– Мне пора, – сказала женщина, поправив юбку и облизав губы. – Пока меня никто не хватился.

Они оделись, и он пошел ее провожать к двери… Я же отскочила вглубь коридора, но он меня, кажется, заметил. Метнул короткий взгляд в мою сторону.

Они прошли по коридору к выходу, а я со всех ног бросилась в свою комнату. Юркнула под одеяло и замерла, сжавшись в комок. Он знает, что я подсматривала, думала я. И не представляла, что теперь будет. Щеки горели. Я вся дрожала… Я понятия не имела, как смотреть завтра утром кузену в глаза, но…

Мне пришлось сделать это значительно раньше.

Дверь приоткрылась, впустив в комнату полоску света, и опять закрылась. А потом вошел Николас. Сел на краешек моей кровати.

Теперь я, кажется, и вовсе не дышала. Хотя нет, дышала, но тихо-тихо, чтобы он не услышал, не понял, что я не сплю.

– Кэрол, малышка… – он склонился надо мной, и я отчетливо почувствовала, что от него пахнет спиртным. – Ты все видела?

Я молча кивнула и забилась еще дальше под одеяло. Сейчас он будет просить, чтобы я никому об этом не говорила. Конечно, я не скажу! Пообещаю ему, дам клятву, и…

– Тебе понравилось? – спросил он вместо этого. – То, что ты видела, тебе понравилось?

Я пришла в ужас. Он что, всерьез собирается говорить со мной об этом? Я промычала что-то невразумительное.

– Ну не будь такой занудой, – насмешливо попросил он. – Тебе ведь понравилось. Просто скажи это.

Он стащил одеяло и мне пришлось встретиться с ним взглядом. И он все понял, он понял, а я не стала лгать.

– Да, – призналась, – понравилось.

Он довольно усмехнулся. А потом неожиданно улегся рядом со мной. Я не успела и пискнуть, а он уже задрал ночную сорочку и залез мне в трусики.

– Какая же ты мокрая, малышка, – сказал он со стоном. – Ну конечно… Я не могу оставить тебя так. Я помогу тебе справиться с этим, можешь рассчитывать на меня.

– Нет! – воскликнула я.

– Тише! – прошептал он мне на ухо. – Ты разбудишь Стейси.

Я замолчала. И правда. Они с этой женщиной были на первом этаже, и девочка ничего не услышала. Но теперь-то мы в соседней комнате.

– Тебе понравятся мои пальцы, – шепнул Николас, пока я боролась со стыдом и желанием, и не знала, какую сторону выбрать. – Пока только пальцы, ты ведь еще никому не давала…

Он не ждал, пока я подумаю, не ждал пока я подтвержу, что согласна. Его пальцы уже скользили у меня между ног, то и дело задевая чувствительный бугорок.

– А еще его можно взять в рот и пососать, – сказал он, надавив на эту точку, чтобы я поняла, о чем речь. – Я покажу тебе, полижу тебя. Ты будешь еще влажнее, чем сейчас. Блядь… какая же ты отзывчивая…

Мне казалось, что я заболеваю, что у меня температура и бред. Голова кружилась, я часто дышала, хватала его за руки – уж сама не знаю, желая убрать его руку оттуда или наоборот вдавить в себя. И я не знала, что будет дальше, не знала, как прекратить эту агонию.

– Давай, малышка, сейчас… – шепнул Николас, в очередной раз надавив на эту отзывчивую точку.

Мой громкий сон, его довольное сопение в мое ухо, а потом он опустился ниже и стянул с меня трусики.

Я не знала, чего во мне больше – стыда или желания, все было непривычно, смешивалось в какой-то густой коктейль. Мне казалось, что все это не со мной. Ведь не может быть, чтобы я и кузен…

Это неправильно, так не должно быть…

Мелькнула мысль, что было бы, если бы нас увидели мои родители, а потом все мысли пропали. Влажный, горячий язык Николаса прикоснулся ко мне между ног, пробуя.

– Расслабься, – услышала тихий шепот кузена. – Просто расслабься и получи удовольствие.

У меня в голове не укладывалось, что удовольствие может быть еще большим, но когда он снова лизнул меня, я поняла, что заблуждалась. Это было не просто удовольствие, а как первая доза наркотика – наверное, так. Когда понимаешь, что этого делать не стоит, а остановиться не можешь.

И я сама раздвинула ноги шире, чтобы ему было удобней лежать. Сама извивалась под ним, подмахивая бедрами и подстраиваясь под жадный язык.

– Да ты просто супер, малышка, – похвалил меня Николас, ненадолго отвлекшись.

Он подул на мою чувствительную плоть, продолжая поглаживать пальцем, чтобы не дать мне остыть.

– Жаль, что я не знал этого раньше, и мы потеряли несколько дней, – усмехнулся он. – Но ничего, наверстаем.

И он снова опустил голову вниз.

Только на этот раз его ласки не были нежными. Он уже не лизал меня, а вылизывал, иногда засовывая кончик горячего языка внутрь. Но скольжение по тому бугорку мне нравилось больше, и он понимал это по моим стонам.

– Когда-нибудь ты поймешь, что проникновение еще круче, – пообещал жарко он и провел пальцем у входа во влагалище. – И не будешь так смущаться, когда другие мужчины будет тебя облизывать.

Другие…

Мужчины…

Мысль о том, что будут другие, и не один, как воспитывали меня родители, вызывала одновременно и слабый протест, и постыдное желание, чтобы так все и было.