Дэй Лакки - Порочная связь

Но мне была нужна эта секундная отсрочка, чтобы уложить в голове свалившуюся информацию. То есть, Кронберг не поселит меня в какой-нибудь городской квартире, просто более подходящей ему по статусу, а притащит в свой дом?

И… мы будем жить вместе?

Среди моих знакомых не было ни одной парочки, которая съехалась бы так быстро. Даже среди тех, что пылали какое-то время высокими чувствами. Впрочем, нет. Мой знакомый по колледжу ушёл жить к подружке в первый же день знакомства. Но ему просто негде было жить – вот и все пояснения, а здесь же…

– Боюсь, ни вы, ни я не можем отказаться, – с улыбкой ответила Летиция. – Я предпочитаю не обсуждать распоряжения моего босса и уж точно не игнорировать их. А он высказался предельно ясно: я должна вам помочь.

И вроде бы она – сама вежливость и обаяние, но мне снова захотелось её придушить.

Какого чёрта?

Почему, чёрт возьми, она так настойчиво пытается подчеркнуть, что мы с ней вроде как в одной лодке и в одной роли?

Она это подчеркивает, а я стираю. Стираю все мысли об этом, потому что рехнусь.

Улыбнувшись на прощанье, Летиция вышла.

И ставлю сто баксов, она понимала, что я к ней чувствую.

Но это не помешало ей в означенное время зайти за мной, продемонстрировать ту же улыбку и доброжелательность.

И вот как у нее получается?

Мне было сложно находиться с ней рядом. Сложно впускать незнакомого человека, который вызывает у меня столь негативные эмоции, на свою территорию, и сложно на чем-то сосредоточиться.

Первое время я чувствовала себя неловко, собирая вещи в ее компании. Но уже через полчаса выяснилось, что присутствие Летиции просто необходимо. Она с такой ловкостью сортировала и упаковывала вещи, складывала в коробки то, что, казалось бы, ни за что в них не поместится, вела какой-то свой особый список, чтобы ничего не забыть.

Я почти смирилась с её присутствием, и всё же чёрные кошки ревности ощутимо царапали меня изнутри. И требовали, чтобы я выпустила хотя бы их лапки, чтобы только потрогать, поцарапать, узнать…

– А кто вам больше нравится, Дэвид или Саймон? – спросила я, неожиданно даже для самой себя.

И прикусила язык.

Хотелось смалодушничать, отвернуться, чтобы избежать взгляда женщины, но тогда бы я не увидела: лжет она и или нет. А мне было важно услышать и увидеть ответ.

Летиция обернулась, качнула головой, взглянула на меня, оставив в покое вещи.

– Что? – она, кажется, даже не поняла моего вопроса.

– Ну вы же с ними… – начала я и не смогла договорить, так удивлённо взметнулись вверх её брови.

А в следующую секунду женщина расхохоталась.

Так искренне, как будто я действительно сказала что-то забавное.

– Мне больше нравится мой муж, – ответила она, от души насмеявшись. – А на мистера Кронберга я работаю.

И я поняла, что выражение «словно камень с души свалился» родилось не на пустом месте.

Так бывает.

Так правда бывает.

А еще я поняла, что зачастую эти камни мы сами тащим и утрамбовываем в своих душах. Вот как я – напридумывала себе, да еще так живо представила, что смотреть на Летицию не могла…

Но теперь я понимала, что мои мысли, мои предположения относительно ее связи с боссом – действительно глупость!

Да, мне стало легче, когда я услышала ответ женщины и еще легче – когда услышала ее искренний смех. Но все равно повода для радости у меня не было. Ведь не было же?

И всё-таки я радовалась.

И в дом Кронберга я ехала с томительным ожиданием. Мне хотелось увидеть его хозяина. Казалось бы – всего день без него (какая ирония, день…), но мне не терпелось увидеть его.

Ровно в шесть вечера, минута в минуту, я уже была в шикарном особняке мистера Кронберга. Да, это массивное и изысканное здание, сооруженное явно со вкусом, было ему под стать. Оно впечатляло и припечатывало властной аурой.

Кронберг встречал меня у входа, как радушный хозяин. Красивый, безупречный даже в одежде, обманчиво напоминающей ту, что носят простые смертные. Светлые потертые джинсы, футболка…

Уверена, эти вещи стоят как у некоторых самые дорогие часы. Но они безусловно играли свою роль, как и все, что окружало Дэвида. Идеально выверено, просчитано. Они позволяли поверить, что этот мужчина реален и доступен, к нему даже можно позволить себе прикоснуться, хотя глаза и отдают явным холодом.

И я растерялась – немного, но все же. Я не знала, как себя с ним вести, не знала: стоит ли обнять его, поцеловать в щеку или же…

Опустив взгляд на его губы, я медленно выдохнула, выравнивая дыхание.

Два поцелуя – это слишком нескромное желание, слишком жадное. Хотя и хотелось совершить эту безумную смелость, и самой, первой прикоснуться к губам Кронберга.

– Вы покажете мне мою комнату? – спросила я, чуть сбитая с толку своими эмоциями.

И прикусила губу, понимая, что выдала свое волнение этим излишне вежливым обращением.

– Твою комнату? – хищно улыбнулся мужчина. – Здесь нет никакой твоей комнаты. Ты будешь спать с нами.

Заметив мое смятение, Кронберг расхохотался.

А я застыла, наблюдая за ним. Ему подходил этот смех – свободный, заразительный, и все же я понимала: этот смех тоже часть его выверенного образа, важная составляющая природного магнетизма.

– Идём, я покажу тебе твою комнату, – успокоившись, сказал он.

Дом поражал не только снаружи, но и изнутри.

Ничего вычурного, никаких золотых и массивных люстр. Стильно, дорого, по-мужски, и тем не менее, как-то уютно. Было понятно, что хозяину дома нравится здесь находиться, нравится здесь отдыхать, и да, ему почему-то понравилось то, как я восприняла его дом.

Он провел меня в роскошную спальню – поистине королевскую. Мало того, что в этой спальне можно было разместить всю мою квартиру целиком, здесь всё было белоснежным.

– Ты можешь отдохнуть… – Кронберг взглянул на часы. – Часа полтора. А после встретимся в гостиной.

– Это все распоряжения? – спросила я, стараясь, чтобы в моём голосе не прозвучал вызов.

Не стоит бросать этому человеку вызов. И я не хотела быть самоубийцей, которая это сделает.

– Хорошо, что напомнила. Не надевай белья, – добавил он еще одно условие и оставил меня одну.

Ну что же, надо с чего-то начинать…

Осмотревшись, я получила эстетическое удовольствие. Белые розы в невероятных вазах на столиках. Зеркала, трюмо и две двери: одна в ванную комнату, поражавшую своими размерами, а другая – в гардеробную. Я ахнула, когда открыла эту дверь.

Кажется, сюда поместили гардероб какой-нибудь суперзвезды: роскошные вечерние платья, умопомрачительные туфли, шубы, костюмы…

И у меня есть целых полтора часа? Ну что ж, отлично!

Я наскоро приняла душ и высушила волосы, и на хороших полчаса заблудилась в этом гардеробе. В результате извлекла из него платье: тонкий шёлк цвета морской волны и камни, усыпавшие лиф.

Невероятное, изумительное. Я надела его и поняла, что не хочу снимать никогда в жизни! А когда увидела тёмно-зелёные туфли на высоком каблуке, то и вовсе потеряла голову.

Разумеется, туфли идеально подошли мне по размеру, как и те, что Кронберг надел на меня в своей приёмной. Удивительное свойство по-настоящему дорогих туфель: каким бы высоким ни был каблук, чувствуешь себя в них, как в домашних тапочках.

В этот момент я испытала что-то вроде счастья, и дело было не в том, что на меня одномоментно свалилась вся эта роскошь – нет.

Я точно знала, что мне нравилось больше всего: то, что Дэвид и Саймон сильно и властно забирали у меня контроль над ситуацией. Они решали, где я буду жить, что буду носить и через какое время спущусь в гостиную. И это было, пожалуй, сексуальнее, чем самые развратные наши игры.

Я понятия не имела о своих тайных желаниях, пока они вдруг не начали воплощаться. Причем стремительно, не давая передышки, возможности испугаться и отступить хоть на шаг.

Выбравшись из гардеробной, я подошла к туалетному столику. Духи. Разномастные баночки и пузырёчки, каждый из которых стоил сумасшедших денег. Косметика.

Сейчас я себя чувствовала пятнадцатилетней провинциальной девчонкой, которая безнаказанно залезла в косметичку своей французской тётушки. От разнообразия выбора глаза разбегались, но я тут же выбрала глубокие изумрудные тени и лёгкий блеск для губ.

Взглянула на себя в зеркало, и довольно покрутилась перед ним. Мне хотелось предстать перед моими мужчинами такой: красивой и роскошной, с идеальным макияжем. Хотя, кажется, в джинсах и водолазке, с заплаканным лицом, я тоже их вполне устраивала.

Я спустилась в гостиную, не опоздав ни на минуту. Не знаю, какими были бы последствия моего опоздания, но я не сомневалась, что они были бы.

Гостиная оказалась огромной. Такая обстановка могла бы сделать честь любому музею: картины, статуэтки, вазы, огонь в камине плясал, отбрасывая тени, окна были закрыты тяжёлыми портьерами. Небольшое бра, явно купленное на каком-нибудь аукционе за сумасшедшие деньги, давало мягкий тусклый свет.

Кронберг сидел в массивном кресле у столика, рядом было второе место – видимо, для меня. Кресла были почти полностью развёрнуты друг к другу. На столе стояла бутылка вина, и изрядное количество ее содержимого плескалось в бокалах.

Я застыла на пороге, оглядываясь в поисках Саймона. Но его не было ни в одном из затемнённых углов гостиной.

– Кого-то потеряла? – поинтересовался Кронберг.

– Нет, я…

– Садись, Кэрол, – велел мне мужчина, и когда я села, уже знакомым жестом подал бокал. – За тебя!

Он не сделал мне ни одного комплимента, но его восхищённый жадный взгляд говорил вместо него.

Он с удовольствием прогуливался по моему телу, и да, мне это нравилось. Нравилось чувствовать себя желанной. Нравилось, что меня хочет этот мужчина, и что он этого не скрывает.

– Давай знакомиться, – выдвинул неожиданное предложение Кронберг. – Думаю, нам многое надо обсудить.